Последний медведь (ЛП) - Уайт Кимбер

— Я взяла академический отпуск. Пытаюсь найти себя. Я полагаю, что у меня есть вся оставшаяся жизнь, чтобы усердно учиться и работать в любой карьере, которую я выберу. Сейчас мне просто кажется, что это единственный раз, когда мне придется просто быть беззаботной. Ты знаешь, на что это похоже?

Тревор сделал паузу. У него был полный рот пива, и он приподнял бровь.

— Немного, я думаю. Я старше. Мне будет тридцать пять. Но да, у меня было немного времени, прежде чем я занял место моего отца в бригаде. Но опять же, почему Уайлд-Ридж? Почему не Европа? Южная Америка? Непал?

Я не смогла сдержать смех. И остановила себя, прежде чем сказать ему правду. На самом деле я побывала во всех этих местах в детстве. Уайлд-Ридж, напротив, превращался во что-то еще более экзотическое и отдаленное. Тревор посмотрел на меня с откровенным выражением лица, и это скрутило мои внутренности в узел. Я ненавидела лгать даже немного. До сих пор все были так добры ко мне. Я вздохнула и решила приоткрыть немного правды.

— Думаю, что когда-то у меня могла быть какая-нибудь семья здесь, на хребте. В прошлом году я провела небольшое исследование на одном из таких родословных сайтов, и всплыло это место. Итак, я подумала, почему бы не проверить это?

Что-то промелькнуло в глазах Тревора. Выражение его лица оставалось добрым, но, без сомнения, мое маленькое откровение немного выбило его из колеи. Я тут же пожалела, что сделала это, и попыталась перевести разговор в другое русло. Наша официантка невольно обеспечила мне прикрытие, в котором я нуждалась, когда она вернулась, чтобы принять наши заказы. Не так я себе это представляла. Это было больше, чем просто случайная реакция. Боже, я хотела просто подойти и прямо спросить его. Но что бы я сказала? Эй, ты когда-нибудь слышал какие-нибудь слухи о том, что кто-то хочет отказаться от ребенка из здешних мест? Тот, у которого могут быть или не быть какие-то серьезные поведенческие проблемы, граничащие с психозом?

Я перевела разговор обратно на светскую беседу, пока мы ждали нашу еду. Шахтерские бригады в Уайлд-Ридж были семейным бизнесом. Они не очень часто нанимали посторонних. Хотя каждый руководитель бригады ладил друг с другом, из года в год всегда существовала конкуренция по поводу добычи меди. Голос Тревора понизился, когда он заговорил об этом. Я не допытывалась, но у меня сложилось впечатление, что, возможно, его собственная бригада в данный момент была не на высоте.

Тревор заказал лазанью по-кубински, приготовленную с бананами. Меня удивило, что «ДеНиро» имели в меню что-то настолько экзотическое. Я просто остановилась на стейке. И обнаружила, что мне нравится наблюдать, как Тревор поглощает свой ужин с мужественным аппетитом. Боже, он мог заставить жевание выглядеть чувственным. Какая-то часть меня просто хотела отбросить осторожность на ветер и пойти с ним домой. Это было бы дико, безрассудно и совершенно не в моем характере. Это было то, что делали другие девочки моего возраста, но я — никогда. Это было слишком опасно. Я никогда бы не позволила себе поддаться такому дикому чувству, как похоть. Доктор Нили сказала мне, что когда-нибудь мне нужно будет поставить перед собой цель преодолеть этот страх. Я знала правду. Это был не просто беспочвенный страх.

Когда мы покончили с едой, Тревор попросил проводить меня домой. Мы вышли из бара на прохладный ночной воздух. Покрывало из мерцающих звезд образовывало навес над нашими головами. Величественная тень хребта вырисовывалась вдалеке. Ноздри Тревора раздулись, когда он вдохнул. Прежде чем я успела даже подумать об этом, он взял меня за руку. Та же самая маленькая искра тепла пробежала между нами, и мой шаг замедлился. Тревор остался верен себе. Он повел меня по улице непринужденным шагом, просто наслаждаясь моим присутствием. Это было приятно.

Мы прошли четыре квартала по Мейн-стрит, прежде чем я поняла, куда мы направляемся. Он предположил, что я сняла комнату в пансионе Бакстеров. Сегодня вечером я скрывала так много правды о себе, что решила признаться в одной вещи. Когда я остановилась, Тревор обернулся, его взгляд был полон беспокойства.

— Что не так?

— Ничего, — сказала я.

Мы добрались до небольшого пешеходного моста через тот же ручей, который протекал через владения Бо Кельвина к югу от нас. С другой стороны, в центре Уайлд-Ридж был небольшой парк с причудливыми фонтанами и скамейками. Это было идеальное место для молодых влюбленных вечером и привлекало семьи с маленькими детьми днем.

— Ты направляешься к Бакстерам, — сказала я.

— Да. Я пытаюсь быть джентльменом и проводить тебя домой.

Я выскользнула из его руки и улыбнулась ему. В тусклом свете было трудно разглядеть черты Тревора, но его глаза блестели в свете полумесяца.

— На самом деле я последние несколько ночей разбивала лагерь на территории Бо Кельвина. Он дал мне разрешение.

Что-то изменилось между нами. Все тело Тревора напряглось. Свет в его глазах погас, и, клянусь, я увидела угольно-черный цвет там, где раньше его радужки были карими. Мое сердце начало выпрыгивать из груди.

— Ты жила с Бо? — его слова сочились ядом и угрозой.

Мою кожу покалывало, и я сделала шаг назад.

— Нет. Не с ним. Только на его территории. Недалеко от ручья, где мы впервые встретились. Мне там нравится. Я любительница активного отдыха. В конце концов я доберусь до города, но пока там более спокойно.

— Спокойно, — повторил он.

Клянусь, голос Тревора, казалось, понизился на октаву. Он сделал шаг ко мне. В моей голове зазвенели предупреждающие колокольчики. Я оглянулась назад. В конце пешеходного моста находился вход в парк. Передо мной вырисовывался Тревор, преграждая путь обратно в город.

— Что-то не так? Ты, кажется, злишься на меня.

Тревор откинул голову назад, как будто я дала ему пощечину.

— Ты не Бо, — сказал он, его тон был полон хищной угрозы.

Что, черт возьми, на него нашло? Что бы это ни было, я почувствовала, как мое собственное зрение затуманилось. Этим утром я приняла свое лекарство, но мне должна была быть назначена еще одна доза. Мои пальцы начали дрожать там, где я вцепилась в перила. Тревор продолжал приближаться ко мне.

Я подняла руку, чтобы остановить его, но он был слишком быстр. Его пальцы впились в мое предплечье.

— Ты не Бо. Ты моя!

Его глаза превратились в две черные щелочки. Его кожа горела. Как и моя.

— Что, черт возьми, с тобой не так?

Я оттолкнула Тревора назад так сильно, как только могла. Он отшатнулся назад, потеряв равновесие. Когда Тревор встал на ноги, он резко повернул голову и свирепо посмотрел на меня. Его зубы заблестели, напомнив мне клыки.

— Тревор?

Но Тревор, казалось, исчез. Он бросился на меня, снова схватив за руки. Его вес отбрасывал меня назад, пока он не прижал меня к перилам. Единственный выход был вниз, в бурлящий внизу поток. Тревор крепко сжал мои руки. Прежде чем я успела даже закричать или попытаться оттолкнуть его, он прижался своими губами к моим.

Как бы сильно я ни отшатнулась от его прикосновения, вместе с ним внутри меня произошло что-то еще. Это было так, как будто моя кровь стала вязкой и замерзшей. Когда похотливый жар Тревора разлился по мне, огонь побежал по моим венам, и моя кровь побежала быстрее.

Я поцеловала его в ответ. Это была неосознанная мысль. Какой-то низменный инстинкт взял верх, как будто что-то в его натуре взывало к моей, хотя я тоже хотела оттолкнуть его. Если бы это чувство было осязаемым, оно выглядело бы как дымчатая спираль, обвивающаяся вокруг моего сердца, а затем проходящая сквозь меня. Прикосновение Тревора разбудило что-то внутри меня. Когда мои глаза резко открылись, ощущение изменилось. Стало темно и опасно. Каждая клеточка моего тела закричала в унисон. «Только не он!» Внутри меня поднялся щит, а затем появилось желание сражаться.

Наконец, я все-таки оттолкнулась. Я сильно прикусила язык Тревора, когда он засунул его мне в рот. Я почувствовала острую сладость его крови. Когда я резко открыла глаза, мир перевернулся с ног на голову.