Возмездие Света (СИ) - Горбачев Андрей А.
Скорость лифта плавно нарастала, в движении его стало потряхивать и раскачивать, механизм монотонно гудел и стучал, словно отмеряя отпущенное время. Мне пришлось лечь на платформе, и я не заметил, как заснул.
Проснулся я в огромной грязной луже от сильного холода, и лишь боль от металлических выступов на полу, вдавившихся мне в спину, напомнила мне о том, что я ещё жив. Лифт больше не двигался, а на дисплее подъёмника тускло мигали цифры «минус 27». Я обрадовался, что мне осталось совсем немного, чтобы добраться пешком до поверхности.
Дверь кабины была распахнута настежь и я, осторожно выглянув в темноту проёма, увидел толстые голые бетонные стены, покрытые водяным конденсатом, и широкий лестничный проем, ведущий наверх и вниз. В потолке коридора мигала закрытая толстым стеклом электрическая лампа, чудом как сохранившаяся и невесть откуда запитанная электричеством.
«Внизу я уже был, мне явно не туда», — подумал я и осторожно выбрался из кабины. Вокруг пахло сыростью и ржавым железом. Дверь лифта автоматически закрылась за мной, и он начал медленно проваливаться назад в глубину: «Вот так, выбора у меня не оставалось».
Поднявшись на один лестничный пролёт, я оказался в комнате со стальными неровными стенами, проржавевшим полом и потолком, со следами облупившейся выцветшей краски белого и синего оттенка. В середине комнаты стоял стальной стол с огромной дырой в середине, напоминающей кровоточащую рану, окружённой рваными ржавыми краями. Везде были разбросаны обломки металлических стульев и в углу валялся перевёрнутый стальной шкаф с многочисленными выдвижными ящиками, забитыми истлевшей от времени и сырости бумагой. Помещение также освещалось электрическим светильником, похожим на виденный мною ранее, только мерцал он ярким оранжевым светом.
Единственный выход из комнаты закрывала полупрозрачная преграда, светящаяся тусклым белым сиянием. Я осторожно подошёл и ткнул её поднятым с пола ржавым металлическим стержнем, который не встретил сопротивления, тогда я рискнул просунуть сквозь преграду правую руку. Эксперимент прошёл безболезненно и, набравшись смелости и закрыв глаза, я шагнул сквозь светящийся проём, словно ныряя в холодную воду чёрной реки, и я на миг вспомнил, как спасал тонущую Янку много лет тому назад.
После этого я долго поднимался по сумеречным лестничным переходам, местами освещённым электрическими лампами, потеряв счёт времени и пройденным этажам, а фонарь мне пришлось притушить для экономии масла.
Наконец бесконечная лестница кончилась, я протиснулся в приоткрытую, тяжёлую, заскрипевшую от касания дверь и оказался в огромном помещении. Сквозь когда-то остеклённые, а сейчас большей частью разбитые окна падал слабый сумеречный свет, на полу валялись куски сломанной мебели, вдалеке двойные двери были распахнуты настежь. А на стене, рядом со стальной тяжёлой дверью темнела надпись: «Убежище № 7».
Я вышел на улицу, где клубился лёгкий серый туман и моросил редкий дождик. Вместо Золотого города, о котором я когда-то мечтал, вокруг меня окружали лишь безжизненные бетонные руины и растрескавшиеся здания, теряющиеся где-то в тумане высоко в небесах. Меньше всего я рассчитывал увидеть такое.
— Эй, есть кто живой? — неуверенно крикнул я и мой голос громким эхом отразился от мёртвых стен.
Я осторожно пошёл по улице, петляющей между обломками.
— Эй! — неуверенно я звал в пустоту, а ответом мне было лишь эхо, а затем — тишина.
Я вышел к пятиэтажному зданию, которое когда-то выглядело очень красивым: обломки позолоченных каменных скульптур лежали у входа, стены здания украшали осыпавшиеся местами барельефы, на площади перед входом виднелись осколки расколотого мраморного фонтана.
Осторожно поднявшись по рассыпающейся лестнице, я прочитал обрывок слова на заржавевшей вывеске — «Би…лиот…ка». На первом и втором этажах валялись лишь обломки сгоревшей мебели и обугленные книги, а на третьем этаже библиотеки я нашел место, где стояли нетронутые стеллажи с книгами на непонятном мне языке. Ещё я обнаружил выход на большие, круглые террасы, соединяющие с десяток домов, украшенных балюстрадами, в большое кольцо. Вернувшись я нашёл толстую книгу с картинками и, пытаясь в них разобраться, я сел на уцелевший стул и не заметил, как уснул.
Глава 6
— Алан, Алан, ты живой? — кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза, но вокруг стояла кромешная тьма, лишь спустя какое-то время я различил два знакомых силуэта.
— Лан? — спросил я неуверенно.
— Ну а кто ещё пойдёт искать тебя в этой бездне? Ланушка, проверь пожалуйста, наладилась ли связь?
Она прислонила предмет к уху и негромко забормотала:
— Шестые вызывают Обитель… — звала Лана кого-то, повторяя одну и ту же фразу вновь и вновь.
— Ну, и что мне теперь с тобой делать, спрашивается? — застонал Лан, ухватившись за голову. — Ланушка, ну что там?
— Помехи, молчат, ночь ведь. Ну а ты что, расскажешь ему?
— Он не прошёл пока Испытания, здесь ему нечего делать, и назад… нельзя ему в город. Всё, доигрались, ремень тут бесполезен, Алан! Ладно, давай сюда рацию, я пойду на крышу, посидишь пока с ним? — сказал брат, забирая из рук Ланы продолговатый предмет и обнимая её.
— Как крылья? — тихо спросил он её.
— Ты же знаешь… пока нет, — прошептала Лана, обняв его в ответ. — Иди, всё будет хорошо.
Брат скрылся в темноте и шорох его шагов по побитой лестнице затих где-то наверху.
Я сидел с раскрытой книгой в руках, смотря на тени за окном и прислушиваясь к свисту холодного ветра. Вот и всё, моя последняя мечта увидеть Золотой город уносилась в темноту вслед завывающим ветрам.
— Ты как? — спросила Лана, как прежде кладя маленькие ладошки мне на голову, и я вспомнил, как почти год назад она делала также, пока заживал мой повреждённый глаз и когда я приходил в себя после смерти Яны.
— Тьма… она ещё живёт в твоём левом глазу… Это плохо… Подожди, Алан, не двигайся! — сказала она, сильнее сжимая мою голову в хрупких руках и на миг вокруг нас стало светлее.
— Всё, этого должно хватить на какое-то время.
— Спасибо вам с братом, — ответил я, чувствуя свою вину. — Лана, а где мы?
— Это… Бездна. Этот пепел — всё, что осталось от людей и всего живого вокруг, — прошептала она. Мы… отвезём тебя, в безопасное место, не переживай.
— Это и был… Золотой город? — спросил я её.
— Да-а… — тихо сказала она.
Я вышел на террасу, осматривая окрестности, но ничего почти не увидел в непроглядной тьме, а она беззвучно шла следом. В густых сумерках силуэты останков огромных зданий терялись в вышине и походили на огромных страшных монстров. Лишь где-то внизу у подножия лестницы чёрные сгустки словно шевелились на ветру, но Лана выглядела спокойной.
— Лана, скажи, почему у тебя такое странное имя? Оно так похоже на то, как зовут моего брата.
— Меня так звали всегда. А с твоим братом совпало… иначе и быть не могло, он не прошёл бы тогда Испытания, лишь близкие души могут резонировать вместе. Я позже тебе расскажу, хорошо? Мне как-то тревожно, Алан, я пойду проверю, как там твой брат.
Разворошив мои волосы, словно ребёнку, она невесомым бесшумным шагом прошла в библиотеку.
— Не задерживайся тут надолго, продует, — обернувшись сказала она. — Как же вы всё-таки с ним похожи, это хорошо… иначе я бы не смогла немного исцелять тебя.
Лана скрылась в темноте за дверью, а я разглядывал обломки своей мечты, силуэты древних зданий, тёмную тень балкона, которая, словно притаившийся зверь, медленно ползла вверх по стене, затем, чуть в стороне от меня, переместилась на террасу, вставая на многочисленные чёрные лапы, оканчивающиеся длинными, как лезвия, когтями, которые я отчетливо видел поврежденным левым глазом, несмотря на окружающую нас мглу. Глаза монстра «светились тьмой», только так можно было описать их гипнотическую, засасывающую черноту.
От страха я не смог даже закричать, лишь медленно пятился ко входу библиотеки. Тварь не спеша, победоносно приближалась, готовясь нанести последний удар, как вдруг, словно вспышка белого света во тьме возник хрупкий девичий силуэт — Лана, в её вечно белом, с блестящими металлическими вставками, одеянии. Она вскинула руки и яркий белый свет ударил по чудищу, заставив его вздрогнуть, но через миг он выбросил вперед лапы, обхватившие Лану, рванулся и огромными жвалами проткнул насквозь её хрупкое тело, жвалы как копья вышли со спины, обагряя её белый наряд.
