Райчел Мид - Голод суккуба
Больше она ничего не сказала, лишь приготовила и подала кофе. Я взяла чашку, направилась к Сету и уселась напротив него. Барменша продолжала рассматривать нас с неослабевающим интересом, хотя, встречаясь со мной взглядом, тут же отворачивалась.
— Привет, — сказал Сет, не отрываясь от работы.
— Привет, — ответила я. — Все какие-то странные сегодня.
— Вот как?
Я тут же узнала отрешенность, в которую он погружается, когда начинает писать. В таком состоянии он становился еще более рассеянным и растерянным, чем обычно. Суккуб должен быть счастлив, добиваясь от мужчины такого эффекта.
— Да. Ты ничего не заметил? У меня такое ощущение, будто все вокруг пялятся на меня.
Он покачал головой и, сдерживая зевоту, вновь склонился над клавиатурой:
— Со мной такое тоже бывает. Мне нравится твой свитер. Может, из-за него.
— Может быть.
Растаяв от комплимента, я спорить не стала, хоть и не поверила в его искренность. Не желая больше отвлекать Сета, я встала и потянулась.
— Надо идти работать.
У эспрессо-бара крутился Энди, один из кассиров.
— Ну вот! — прошипела я Сету. — Видел?
— Что видел?
— Как ухмылялся Энди.
— Он не ухмылялся.
— Ухмылялся. Могу поклясться.
Спускаясь в главный зал, я встретила на лестнице Уоррена, владельца магазина. Этот поразительно красивый мужчина за пятьдесят был моим поклонником, пока я не пообещала Джерому вернуться к совращению добропорядочных мужчин. Впрочем, мы с Уорреном ни разу не спали. Учитывая мою текущую массу благопристойных душ, я вроде как пропустила одну случайную, в этом грехе незамеченную.
— Привет, Джорджина.
Я с облегчением вздохнула. Он, по крайней мере, не пожирал меня изумленным взглядом.
— Надо полагать, толковала там наверху с Мортенсеном?
— Да, — призналась я, гадая, подвергнут ли меня наказанию за то, что не приступила к работе сразу.
— Жаль, что тебе пришлось карабкаться по ступенькам. Ты же знаешь, что у нас есть лифт.
Теперь уже я смотрела на него, разинув рот от удивления. Конечно же, у нас есть лифт. Он запускается ключом и используется для клиентов-инвалидов и подъема грузов, а иначе почти никогда.
— Да, я знаю.
— Просто хотел убедиться, — подмигнул мне Уоррен и пошел дальше.
Качая головой, я спустилась на первый этаж и села за кассу, отправив Энди обедать. Дженис и Кейси сначала вели себя со мной настороженно, но со временем немного оттаяли. Прочие сотрудники, проходя мимо, по-прежнему бросали на меня изумленные взгляды и то и дело перешептывались, думая, что я не замечаю.
Когда Сет, проходя мимо, сказал мне, что убегает по делам, но позже вернется, я решила, что Бет — она выронила книгу — сейчас в обморок упадет.
— Так, хватит, — воскликнула я, как только ушел Сет, — что здесь происходит?
Кейси, Бет и Дженис сконфуженно повернулись ко мне.
— Ей-богу, ничего, Джорджина.
Бет постаралась изобразить подкупающую улыбку. Остальные молчали с невинными, ангельски кроткими лицами. Я, конечно, ничему этому не поверила. Происходило что-то странное. Более странное, чем обычно. Мне требовались ответы, и во всем магазине был только один человек, достаточно искренний, чтобы дать их. Закрыв кассу, я кинулась в контору, где сидел поглощенный компьютером Даг.
Ворвавшись в кабинет, я приготовилась рвать и метать. Он фута на два подпрыгнул от неожиданности, чудом не расплескав кофе из поднесенной к губам чашки. До чего ж у него была потешная рожа, почти виноватая. Нет сомнений, он опять играл в «Тетрис».
Но вовсе не это сдержало мою тираду. По телу пробежали мурашки — странное ощущение, задевающее особые чувства, присущие лишь бессмертному. Тревожное и непонятное. Будто ногтями скребут по школьной доске. Никогда я такого не чувствовала. Я оглядела комнату, почти ожидая обнаружить притаившегося бессмертного, хотя это странное ощущение не походило на то, что обычно предупреждает меня о присутствии постороннего.
Даг отпил из чашки и поставил ее, взирая на меня невозмутимо-озадаченно.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь, Кинкейд?
Прищурившись, я еще раз быстро, но внимательно осмотрела кабинет, а затем покачала головой. Чувство пропало. Что за черт? Можно было посчитать его плодом воспаленного воображения, но после более чем тысячелетней жизни суккубом я как-то сомневалась, что мои бессмертные органы чувств окажутся жертвой галлюцинаций. Тем не менее, единственным, что можно здесь истолковать как сверхъестественное или божественное, было совершенное мастерство Дага по части «Тетриса». Но это, усмехнулась я про себя, скорее достигается тяжким бессмысленным трудом, чем обращением к какой-либо магии.
Припомнив свой праведный гнев, я выбросила из головы эту кратковременную странность и обрушила всю свою ярость на другую странность моей жизни.
— Что, черт возьми, происходит? — захлопнув дверь, возопила я.
— Ты о моем замечательном мастерстве в «Тетрисе»?
— Нет! Обо всех! Почему сегодня все так непонятно со мной обращаются? Пялятся на меня, как на чудище какое.
Сначала Даг смотрел все так же озадаченно, но затем лицо его осветилось пониманием.
— А-а. Вот оно что. Ты правда не знаешь?
Я придушить его была готова.
— Представь себе, не знаю! Что происходит?
Он порылся в бумагах на столе и поднял экземпляр «Американской тайны»:
— Ты уже прочитала рассказ Сета?
— Времени не было.
Он бросил мне журнал.
— Ну так давай. Пойдешь куда-нибудь — только не сюда — в обеденный перерыв и прочитай. Я не уйду, пока ты не вернешься.
Взглянув на часы, я сообразила, что его совет чуть не запоздал.
— Но что такого с этой…
Он остановил меня взмахом руки:
— Просто прочитай. Сейчас.
Нахмурившись, я взяла журнал и отправилась в свое любимое кафе. Там я заказала суп из моллюсков и перевернула страницу, гадая, что же, по мнению Дага, я должна тут обнаружить.
Как и рассказывал мне Сет несколько недель назад, это была таинственная история, не слишком обремененная всеохватывающей психологией и раскрытием характеров. Кейди и О'Нейл работают в некоем вымышленном институте неподалеку от Вашингтона, изучающем и сохраняющем археологические и художественные реликты. Там они то и дело спасают искусство от международных грабителей или разгадывают таинственные шифры на глиняных черепках. Как повелось, Брайан О'Нейл работает кем-то вроде агента на местах, беря на себя львиную долю физического труда и влезая в каждую драку и прочие заморочки. Скромница Нина Кейди сосредоточена на исследовательской работе и часто засиживается до поздней ночи, разыскивая улики в древних текстах.
