Юлия Колесникова - Солнце бессонных
Проворочавшись часов до двух, я никак не могла уснуть. Сомнения и тревога терзали меня. А также страх. Меня осенило, что я слишком спокойно воспринимаю свои неожиданные способности, как что-то обыкновенное, доступное каждому. А ведь вряд ли найдется кто-то похожий на меня. Только чем они вызваны? Впервые такое со мной случилось лет в 10, именно тогда когда в нашей жизни снова появились Сторки. Я ходила злая, испуганная, и чем ближе приходил день, когда они должны были прийти, тем отчетливее мне удавалось услышать мысли мамы, а она слышала, как я звала ее.
Тогда ни Терцо, ни Самюель не стали обострять ситуацию и обращать мое внимание на этот факт, а я была еще мала, чтобы что-то толком понять. Следующей вспышкой способностей стало время после изнасилования. Я ходила по школе как привидение, и мне даже не нужно было поднимать голову, чтобы понять, кто сейчас идет на встречу и что обо мне думает. Только тогда я не принимала головную боль всерьез так же, как и возможность слышать чужие мысли, или точнее чужое сознание. К тому же все ощущения в то время были такими слабыми, не в сравнение с теперешними.
Так и не заснув, в три я выбралась из постели и, побродив несколько минут по комнате, решила спуститься вниз. Грем, Терцо и Самюель сидели перед телевизором и смотрели какой-то старый фильм.
— Помню когда фильм только вышел, — прокомментировал Грем, — эту актрису считали самой красивой женщиной Англии. Патриция и Анна старались одеваться как она.
Значит фильм годов эдак сороковых, — решила я. Три головы так и не повернулись, когда я прошла на кухню и, несмотря на то, что я не издавала шума, все равно они меня слышали. Пока грелось молоко, я достала какао и насыпала в кружку, больше то заняться и не было чем. В непонятном для себя порыве, я выпила две таблетки успокоительного, и только когда горький вкус во рту от них растворился, поняла что сделала. Успокоительное, позволяло мне расслабиться, и от этого мой мозг начинал функционировать на той волне, с помощью которой я могла проникать в чужое сознание.
Прошло несколько минут, и я в ожидание тупой ноющей боли застыла возле плиты. И она пришла, так же скоро, как и в прошлый раз в школе, когда я попала в медпункт. Свет перед глазами ставал все отчетливее, но при этом я не утратила способности двигаться и видеть все вокруг. Я смогла подойти, выключить молоко и залить ним какао, и контролировать при этом боль в голове.
— Не спиться?
Когда на кухне появилась Самюель, я чуть не застонала — ее сознание активно давило на мое воспаленное восприятие.
— Да.
Я с трудом сглотнула, и постаралась сесть, чтобы она не видела моего лица. Но Самюель выжидающе обошла стол и села рядом.
— Вы поссорились с Калебом?
Усмехнувшись, я заметно расслабилась. Значит, Терцо пока что с ней не говорил, если она думает, что мое настроение упало из-за Калеба.
— Нет. Наверное, давление.
Мое многострадальное давление в последнее время отдувается за всех.
Красивое лицо Самюель тревожно нахмурилось. Ей хотелось понять говорю ли я правду или же что-то скрываю. И пока что она была склонна мне верить. Тряхнув серебристыми прядями, она решительно встала со стула и принялась мыть посуду, которую я оставила после ужина. Так она обычно поступала, когда не знала как себя вести со мной.
Сердце мое сжалось, ведь мне приходилось скрывать от нее многие вещи. И все же через несколько месяцев наша жизнь измениться кардинально. В мою жизнь прочно войдет Калеб. У них будут дети, к которым я постараюсь не иметь отношения, чтобы они были только их. Мы уже не будем той семьей, что и раньше. Терцо и Самюель потеряют тот контроль над моей жизнью, что имеют теперь. Я не стану любить их меньше, но пришло время отдалиться от них. Может потому я, и могу сегодня немного предать Терцо, просмотрев его сознание и намерение.
Словно прочитав мои мысли на кухне появился Терцо. В смешных штанах, некогда принадлежавших Ричарду, и мастерке он был похож на простого отца, ничем не отличающегося от других, ну может только что красивее во много раз. Я его любила и все же не хотела, чтобы он вмешивался в мои планы. Я себе представляла, какая будет у них реакция, если они увидят ту одежду. И не могла позволить такому случиться.
— У нас сегодня пижамная вечеринка?
Я слабо улыбнулась его словам, так как сдерживать головную боль, когда их стало в кухне двое, было трудно. Если бы сейчас пришел сюда Грем, я не смогла бы удержать короткие отрывки картинок в своей голове, льющиеся из них. Видя их тревожные переглядывания, я испытывала раздражение и зависть, так как они столько времени могли проводить рядом, а вот для меня и Калеба ночь оставалась разлукой. Все решено — завтра же, наконец, мы совершим ночную прогулку, о которой я мечтаю уже две недели. Мне казалось, что ночные часы тянутся слишком медленно для него, ведь я спала, мне снились сны, и его отсутствие не было так болезненно заметно. И потому хотелось сделать что-то приятное для Калеба. Провести постоянно одинокие для него часы, вместе.
Пока Терцо и Самюель о чем-то говорили, я поняла, что у меня появился шанс, который упускать нельзя. Отставив немного кружку, я глубоко вздохнула несколько раз, сосредоточилась. Комната потеряла свои конкретные очертания и перед моим мысленным взором предстали два светящихся шара. Такими я увидела сознания родителей. Как оказалось, проникнуть в них было значительно легче, чем в сознания моих друзей.
Только я поняла, что выбрала нужный свет, принадлежащий Терцо, боль отступила. Я увидела то, о чем говорили родители, только глазами Терцо. Он с такой любовью смотрел на Самюель, и в то же время с тревогой наблюдал за мной. А я этого даже и не замечала.
Советуясь с ней на счет поездки в Лондон, он в то же время думал, как ей рассказать о дневном событии со мной. Стоит это делать или нет? И нужно ли проверять тот пакет, может в нем только воспоминания о Чикаго, друзьях? Возможно, тогда дочь не все сожгла из своих вещей?
Только я поняла, что Терцо отказался от мысли проверять пакет с вещами, сразу же покинула его сознание, даже не смотря на то, что могла увидеть те картинки, о его прошлом и запретном, так просившиеся ко мне. Словно я была обязана их увидеть. Честно говоря, мне просто было страшно увидеть, что-то на подобие того, о чем рассказывал Калеб. Одно дело знать, как твои родители любят друг друга, а другое увидеть воочию некоторую сторону их жизни.
— Пойду-ка я спать.
Решительно встав, я поставила в раковину кружку с недопитым какао, и, обняв каждого по очереди, поспешила в свою комнату. Выйдя в гостиную, я увидела, что Грема нет в доме, возможно именно этим объяснялось нетерпение на лицах родителей.
