Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo"

Оказавшись в комнате, он расслышал слабое бормотание голосов с кровати в углу. Он решил, что это Абраксас, учитывая, что остальные пациенты были не в состоянии вести разговор. Альфред, разумеется, окаменел. Вальбургу он заметил без сознания на кровати по пути. Считалось, что она неудачно споткнулась и пролетела кубарем несколько лестничных пролётов накануне. Это произошло после того, как Том вернулся ни с чем после поисков своей ведьмы. По правде, она выглядела хуже, чем следовало из этой отговорки, но никто не в ней не усомнился. Все верили Тому на слово.

— Мадам Блейни сказала, что меня выпишут в конце выходных, — произнёс Абраксас. Том гадал, с кем он может общаться в уединении ширмы возле своей койки. Том остановился возле перегородки из ткани и слушал.

— Давно пора, — ответил Норрис Эйвери. Том мог слышать, как мальчик расхаживает возле кровати.

— Давно пора?! У меня было внутреннее кровотечение, сломанные кости, множественные повреждения нервов от какого-то чёртова проклятья, которым он меня поразил! Моя правая рука и ладонь постоянно дёргаются! Если это не пройдёт, я больше не смогу играть в квиддич!

Том обдумывал список проклятий, которые применил к Абраксасу тем вечером. Он попробовал одно из своих собственных изобретений, вдохновлённое магловским электричеством, которое вызывало шок в нервной системе и невыносимую боль. Он испытал его на животных и заметил спазмы, о которых говорил Абраксас. В намерения Тома не входило причинять необратимые повреждения, чтобы Абраксас больше никогда не смог играть в квиддич, но Том не станет жаловаться.

Он ухмыльнулся такому удачному повороту событий.

— Ты написал отцу? Что он ответил?

— Он направил несколько писем целителям Святого Мунго, но они даже не уверены, что это за повреждение! Не могут разобраться, что это такое!

Конечно, не могут! Волшебники не пользовались электричеством. Дураки, все они. Он обращал внимание на мир вокруг него, даже на мир маглов. Том различал что-то полезное, когда оно представало перед ним, будь то заклинание или магловское изобретение. Он пользовался всем. Это была одна из многих вещей, которые делали Тома лучше всех. Они признáют его могущество и ценность. У них не будет другого выбора, кроме как признать его власть.

— Поверить не могу, что они повелись на несчастный случай во время квиддича и падение в Запретном лесу, — сказал Норрис. Раздался скрип от того, что мальчик сел на стул.

Абраксас фыркнул:

— Да, что ж — разве он не убил бы нас, если бы мы возразили?

Том мог бы их убить. Или мог бы наказать их как-то ещё. В зависимости от его настроения.

— Да, — согласился Норрис ровным голосом. Воцарилось молчание. Том раздумывал над тем, чтобы явить своё присутствие, но что-то его удержало. В комнате нарастало напряжение. Разговор между мальчиками ещё не окончен.

Том ждал. Раскололся Абраксас.

— Всё было в порядке, пока не появилась она. Он изменился с тех пор, как объявилась Грейнджер…

— Абраксас! — прошипел Норрис. Том сжал кулаки. Впервые у Норриса появилась здравая мысль.

— Всё из-за неё. Это из-за неё я в больничном крыле! Это её чёртова вина, что моя рука…

— Тихо! Стой! — вновь попытался Норрис. Том заметил, что тень мальчика встаёт со стула и пытается физически удержать Абраксаса в койке.

— Слезь с меня, Норрис! Я едва могу писáть! Я не могу играть в квиддич!

Том закатил глаза из-за жалкой вендетты Абраксаса против Гермионы.

— Нет, Абраксас! Он тебя в прошлый раз чуть не убил! Прекрати!

Значит, Абраксас Малфой во всём винил Гермиону? К удивлению Тома, он не разозлился. Он задумался над этим. Он изменился с тех пор, как Гермиона вошла в его жизнь, но он отказывался думать об этом как о чём-то плохом.

Том услышал, как Абраксас задыхается. По ту сторону занавеса ощущался его гнев:

— Она всё испортила, — проворчал он и вздохнул, явно решив оставить этот спор.

Мальчики некоторое время молчали. Норрис с громким скрипом вернулся на свой стул, а Абраксас пошевелился на койке:

— Слушай, прошлой ночью кто-то окаменел, — сказал Норрис через некоторое время.

— Правда?

Том отодвинул занавеску и зашёл внутрь. Абраксас выглядел шокированным, а Норрис побледнел.

— Доброе утро, Абраксас. Норрис, — кивнул он юношам, удерживая выражение лица бесстрастным, не выдавая, что он слышал их разговор.

— Эм… — начал Норрис, но поперхнулся своими словами.

Абраксас пришёл в себя первым:

— Норрис сообщал мне, что ты открыл Тайную комнату, мой лорд? — скривился он, произнося этот титул, словно это причиняло ему физическую боль.

— Открыл, — он раздвинул занавеску шире, явив окаменевшую фигуру Альфреда Хенсли на койке в углу. Абраксас бросил взгляд в ту сторону, а затем вернулся к Тому. — Я пришёл сюда, чтобы сообщить тебе об этом событии. Альфред Хенсли окаменел прошлой ночью. Не сомневайся во мне больше, Малфой.

С этими напутственными словами Том выскочил из комнаты. У него не было желания задерживаться. Ему нужно всё уладить с Гермионой. Она благоразумна. Наверняка, остывая целый вечер, она прислушается к нему. Им нужно поговорить, пока ситуация с Вальбургой не обострилась ещё больше.

Он вошёл в почти пустой Большой зал и занял своё место за столом Слизерина. Большинство студентов в этот час ещё спали. Том выпил несколько кружек кофе и уставился на стол Гриффиндора, желая, чтобы она появилась.

Как всё могло так сильно запутаться?

Он оставил кофе после третьей кружки. Его пальцы дрожали. Вместо успокоения, он добавил ему беспокойства.

Стекались ученики, шум в комнате нарастал. Том изучал каждое входившее лицо.

Райнхардт сел со своей новой девушкой за столом Хаффлпаффа, похлопав её по руке, пока она шмыгала. Да было бы ей известно, что именно созданный ими её разрыв с Хенсли привёл к расправе с ним. Они насмехались над ним, давили на его кнопки, запутывали его, побуждали Джулию порвать с ним, подстрекали его вызвать Райнхардта на дуэль.

Слизеринцы столпились вокруг Тома, бросая на него беглые взгляды. Норрис сидел с несколькими шестикурсниками, узнав смертоносное выражение лица Тома. В кои-то веки у него появилось чувство самосохранения.

В Большом зале только и разговоров было, что о Хенсли. Сплетни, разлетавшиеся по замку, с каждой минутой становились всё более надуманными. Совсем недавно Том подслушал, что на Альфреда Хенсли напал вампир. Это привело к неудачному превращению, в результате которого он оказался прикован к больничному крылу в виде летучей мыши. Он не обращал внимания на нелепые выдумки.

Когда взошло солнце, её друзья появились без неё. Может, она проспала? Не в первый раз она пропускает завтрак на выходных…

Он сузил глаза, глядя на группу гриффиндорцев, рассаживающихся на своих обычных местах. Его тело двигалось само по себе. Он встал, обошёл стол Слизерина и направился прямиком к ним. Он остановился за спиной Арчи Лонгботтома и Аластора Муди, уставившись на Августу Крауч.

— Привет, Том, — дружелюбно сказала она, будто он не кипел от подавленной ярости.

— Где она?

— Гермиона?

Он открыл было рот, чтобы сказать: «А о ком, ты думаешь, я говорю», — но передумал. Ему не нужно разъяснять тупой вопрос. Вместо этого он уставился на неё, пока она сама всё не поняла.

— Спит. Она всю ночь ворочалась.

Том замер. Августа таращилась на него. Её зелёные глаза вскрывали его в той отвратительной манере, присущей девушкам, чтобы потом об этом посплетничать.

— Скажи ей, что я буду в библиотеке. Мне надо с ней поговорить, — Том старался звучать буднично в своей просьбе, а не отчаявшимся и молящим. Августа не проявила никакой реакции. Он ненавидел женщин. Он стиснул челюсть в ожидании хоть какого-то подтверждения.

— Конечно, я ей передам.

Он ушёл, кивнув, и отправился прочь из Большого зала. Он не мог там находиться ни минуты дольше.

Она так и не появилась в библиотеке тем утром. Не то чтобы Том ожидал, но держал при себе надежду. Его волосы встали дыбом от того, как много раз он проводил по ним руками. Мысли разбегались, ворочались. Вальбурга заслуживала гораздо худшего наказания за это. С царапинами, синяками, возможно, сломанными костями. Она легко отделалась.