По следам обречённых душ (СИ) - "CathrineWynnight"
Смутьяну нечего было ответить, но он был полностью согласен. Всё будет по-другому, повторил он по себя эхом. Они стояли в молчании и наблюдали за Контрайнами, которые пока не могли отойти от места сбора выпускников, но увидев друзей, радостно помахали. Не верилось, что экзамены уже остались позади, как и три с половиной учебных месяца.
Позже подоспели Лания с Лаурой. За ними, явно нехотя, недовольно топала Калеса, рядом со спокойным Малером. Все остановились у той же стены. Нарушать напряжённую тишину никто не посмотрел, ребята лишь обменялись кивками.
Обычно в это время проходили занятия, преподаватели, занимающиеся выпускниками, давали задания своим подопечным и оставляли их сидеть в аудитории. Приходить на церемонию выпуска никто не запрещал, но и официального разрешения не давали, а потому желающие посмотреть тихонько толпились у стен и вели себя довольно тихо и незаметно.
Элисар кинул взгляд на подошедших, заметил среди них Ланию, вновь захотелось вытереть руки. Он не терпел ни женщин, не девушек, особенно тех, кто касались против его воли, но с этой академкой всё было немного иначе. Ему хоть и было противно от её прикосновений, но интересовали способности девушки. Помимо Люксальты, Ингелео обычно никем не интересовался, но Нобилиа, хоть и раздражала, стала заметно меняться. Ему довелось даже парочку раз видеть их с братом спокойный разговор, где оба держались друг от друга на весомом расстоянии, а после расходились в разные стороны. Тем менее, он был разочарован тем, что свой дар медика она не развивает должным образом. Потому считал её глупой и упускающей реальные возможности.
Периодически на неё подглядывал и Присфидум, кидая обеспокоенные и, как показалось смутьяну, извиняющиеся взгляды. Элисара не могло не забавить то, что тот бросил свою подругу, ради Амкапир, которая мерзко липла к нему при любой удобной возможности. Этот спеклась ещё не успел ему надоесть, а потому парень с ехидной радостью наблюдал за этой троицей.
Вскоре началась и сама церемония. Декан произнёс небольшую речь, желая выпускникам выжить за пределами воспитывавшего их заведения и прижиться в жестоком мире. Хоть и говорил он с привычной напускной серьёзностью, его внимательно слушали, ведь профессор Нэслр говорил довольно толковые вещи.
— Пуститесь в последний беззаботный танец, прежде чем перешагнуть порог академии и выступить в мир, где предстоит приспособиться и выжить. Смейтесь так звонко, чтобы проститься с проведённым здесь временем. Вложите душу в ваши движения и вдохните грудью побольше воздуха, улыбнитесь друг другу, прежде чем проститься и разбрестись разными дорогами. Пусть ваши глаза сегодня сияют и желаю им никогда не тускнеть. Соберите своё мужество, сохраните в сердцах ваших друзей, и приготовьтесь искать свой путь, готовьтесь ступить на него твёрдой ногой, готовьтесь к новым свершениям и заботам, — с чувством произнёс декан, с теплотой оглядывая своих студентов. — Да зазвучит музыка и пустятся в пляс ваши ноги! Закружитесь в нём и насладитесь моментом. Пришло время прощального танца выпускников! — огласил декан.
Заиграла музыка, что тут же разлилась по коридорам и захватила каждого, кто её слышал. Выпускники спокойно поднялись со своих мест и разбились на уже заранее сформированные пары. Ингелео заворожённо наблюдал за тем, как Люксальта и Эльтен встали в пару. Они с грустью улыбались друг другу, на глазах появилась блестящая пелена, которую каждый из них попытался сморгнуть. В груди смутьяна заухало сердце, пока глазами парень жадно пожирал каждое их движение.
Сильнее стиснув руками предплечья, академец старался выбросить из головы желание танцевать этот танец с подругой. В какой-то момент, когда пары уже начали кружиться, он почувствовал кончиками своих пальцев касания Люксальты, услышал её дыхание, перед глазами стояла её нежная и чувственная улыбка. К щекам начала стремительно приливать кровь, от чего они яро запылали, а потому Ингелео старался как-то себя отвлечь, но не мог отвести взгляда от плавного и захватывающего танца, в котором кружились брат и сестра.
Лёгкие подолы девичьих юбок вздымались, точно раскрывающиеся бутоны пионов, на лицах играли печальные улыбки, а туфли стучали по полу. Они кружились мягко и чувственно, походя на птенцов, которым вот-вот предстоит взмыть в небо. Радужный свет от цветов падал на их фигуры, от чего выпускники стали походить на драгоценные, ещё не обработанные камни.
— Они невероятны, — зачарованный шепот таки заставил Ингелео перевести взгляд и увидеть пылающий взгляд Лании. Она смущённо сжимала руки и жадно следила за каждым движением своих друзей.
— Малер, ты же станцуешь со мной на церемонии? — спросила Калеса, бросив на Ланию мерзкий взгляд, а затем и вовсе вцепилась руку парня, прижавшись к нему ближе.
От Элисара, наблюдавшего за ними исподтишка не укрылось, как тот, всего на мгновение, обратил глаза к Лании, которая заметно напряглась. Хоть она и продолжала наблюдать за традиционным танцем, было ясно: она сосредоточена на разговоре парочки позади себя.
— Увидим, до неё ещё два года, не загадывай заранее, — уклончиво ответил Присфидум.
— А давай станцуем сейчас? Почему бы нам не станцевать здесь? — загорелась идеей Калеса.
В этот момент Нобилиа помрачнела, лицо сделалось безразличным, а руки медленно опустились, сжимаясь в кулаки. С губ сползла восхищённая улыбка, она быстро похлопала тёмно-рыжими ресницами, и постаралась незаметно вздохнуть.
— Я не люблю танцевать, — отрезал Малер.
Флатэс неожиданно сделал шаг в сторону, протянул руку и подхватил ладонь Лании, привлекая её к себе. Он осторожно положил ладонь на её спину и лучезарно улыбнулся, слегка приобнимая девушку.
— Я люблю! Лания, окажешь мне честь? Хочешь покружиться? — он озорно посмотрел на подругу, после чего подмигнул.
Не успела она ничего ответить, как Игнэйр уже уверенно повёл её, делая шаг. Поражённая Нобилиа, сначала смотрела на друга несколько шокировано, но потом на её губах расцвела весёлая и нежная улыбка. Она коротко хихикнула и позволила танцу озорного мальчишки захватить её.
Ингелео наблюдал за тем, как они кружатся и тихо хохочут, а сам представлял себя и Люксальту на их месте. Однако, в какой-то момент он не смог отвести от них глаз. Вероятно, всему виной были их смущённые и радостные лица, с которыми они кружились по каменному полу, поглощённые музыкой. Тело потребовало танца, но Ингелео продолжал упорно сопротивляться и старался лишний раз не двигаться.
Кинувшая на них беглый взгляд Амкапир недовольно фыркнула и пробормотала что-то вроде: «показушники», а после отвернулась.
«Флатэс, ты всегда был таким? Всегда вызывал у людей улыбки и прогонял их печали? Или это всё тоже лишь маска?» — спросил сам себя Ингелео, наблюдая за их вальсом и кружащимися в полёте рыжими кудрявыми волосами и огненной макушкой.
На мгновение ему захотелось, чтобы это не было притворством, хоть и сам не понимал почему.
Музыка прекратилась. Настала часть награждения студентов особенными значками и пышными лентами. Глаза у выпускников сделались мокрыми от слёз и раскраснелись, кто-то, не стесняясь своих чувств, разразился плачем и всхлипывал. От их вида накатывала грусть.
Затем академцы бережно повязали свои послания на молочное древо и, наконец, разрезали широкую ткань. На пышных лентах, теперь уже выпускников, крепились переливающиеся розовым золотом с фиолетовыми вкрапинами и изображением герба академии — небольшие броши, а из нагрудных карманов выглядывали аккуратно сложенные лоскуты лиловой ткани, блестящей не менее завораживающе.
Торжественная часть закончилась тем, что выпускники, постояв у выхода из академии решительно покинули её стены, высыпав на улицу. За ними потянулись и зрители, вышедшие из тени.
— Инги-ги! Флатэс! Лания! — радостно воскликнул Эльтен подлетая к друзьям. — Я теперь взрослый человек, — гордо заявил солнечный мальчик.
— А до церемонии ты себя им не считал, да? — саркастично спросила Люксальта. — Тогда посидеть следующий месяц дома до получения всех документов тебе будет полезно.
