Мелисса Круз - Обманутый ангел
Серебряная кровь случайно взглянул в их сторону, и незнакомец в плаще тут же исчез.
— Нас заметили. Вперед! — приказал Дре, кидаясь на добычу.
Джио с Томи вылетели из тени с золотыми мечами наготове, и погоня возобновилась.
Они последовали за Серебряной кровью по извилистым улицам до собора, а там — на недостроенный купол творения Брунеллески, самую высокую точку во Флоренции.
Серебряная кровь уклонялся от ударов с проворством и силой, что не уступала их собственной. Он не похож был ни на кого из тех, кого они встречали прежде, но все-таки он был не противник трем вооруженным венаторам. Загнанный в угол, он рычал и шипел, понимая, что уже проиграл.
Дре вонзил меч врагу в горло и приготовился нанести завершающий удар, когда со стороны лестницы раздался чей-то голос. Кто-то еще взошел вслед за ними на вершину собора.
— Стой, венатор.
Развернувшись, венаторы увидели, как к ним приближается некто в плаще с капюшоном. В лунном свете видно было, что на нем разноцветный наряд и золотая цепь Цитадели. Лицо его по-прежнему скрывал капюшон, но это был тот же самый человек, с которым Серебряная кровь разговаривал нынешним вечером.
— Не вам отсылать это существо в ад, ибо он и так уже там, — произнес темный человек, и со взмахом его руки Серебряная кровь исчез в черном пламени.
Томи ахнула в потрясении и тревоге, осознав, что существо, за которым они гнались, было не Серебряной кровью, падшим ангелом с небес, а демоном из самой преисподней.
Незнакомец в плаще скользящей походкой подошел к краю. Он поставил ногу в пустоту и ринулся в пропасть недостроенного купола. Его одежды распахнулись под ветром и обнажили вырезанные на руке три черных символа. Одним из них был меч, пронзающий звезду. В последний раз она видела этот символ на запястье Люцифера в Риме, когда Темный князь Серебряной крови называл себя Калигулой.
Трое венаторов кинулись вниз и нашли у стены собора тело незнакомца, носящего метку Люцифера.
Красная кровь был мертв.
ГЛАВА 8
ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ
Хотя к моменту пробуждения Шайлер в палатку проник солнечный свет, чудный и теплый, девушке было ужасно холодно. Она привыкла спать рядом с Джеком, ощущать его тепло и почувствовала потерю, не найдя его рядом. Девушка пощупала пустое место. Спальник Джека был еще теплым. Юноша ушел недавно.
«Любимый!» — позвала она.
«Я тут близко, не волнуйся. Спи дальше».
Шайлер уронила голову обратно на одеяло; во сне она видела луг, усеянный цветами.
Час спустя она встала и спустилась к ближайшему ручью, который они отыскали вчера вечером. Вся жизнь Шайлер прошла в относительном комфорте, и ей странно было очутиться в глуши, почувствовать себя свободной от рутины современной жизни. Девушка сняла рубашку и непромокаемые ботинки, стащила белье. Ей нужно было постирать одежду в ручье. Поскольку мыла не было, она отбила ткань камнем, чтобы избавиться от грязи. Этому она научилась, наблюдая дома за стирающей Хэтти. Корделия не признавала многие современные бытовые приборы.
Стирка была в разгаре, когда Шайлер почувствовала, что позади нее кто-то есть. Она развернулась и увидела глядящего на нее Джека. Джек улыбнулся — впервые улыбнулся по-настоящему с тех пор, как они покинули Нью-Йорк. Трудно было в полной мере наслаждаться обществом друг друга под недреманным оком венаторов графини.
— Доброе утро.
Шайлер улыбнулась в ответ. Джек тоже вымылся, и его волосы блестели на солнце. Девушка подумала, что он красив, как бог. То ли у нее разыгралось воображение, то ли в изгнании и путешествии его внешность сделалась еще эффектнее? С каждым днем Джек все меньше походил на прежнего красавчика старшеклассника, игрока в лякросс. и все больше — на древнего небесного воителя, которым он был на самом деле.
— Я принес тебе кое-что, — сказал Джек, протягивая девушке букетик крохотных фиалок.
Шайлер воткнула его в волосы. Даже при всем происходящем Джек постоянно думал о ней.
— Спасибо.
Джек обнял девушку, и вскоре они уже лежали в траве. Шайлер запустила руки ему под рубашку, наслаждаясь ощущением близости его теплого и сильного тела. Но все же, хотя они были вместе, она никак не могла выкинуть из головы тревожные мысли о том, сколько у них времени.
«У нас все время мира».
«Откуда ты знаешь? А вдруг...»
Шайлер самой был противен ее страх, но она ничего не могла с этим поделать.
«Не надо. Чему быть, того не миновать».
«Верно».
Они готовы были встретить все последствия, которые влек за собой разрыв уз. Гнев Мими. Изнурительную болезнь, что должна была ослабить Джека до состояния паралича. Они приняли вызов.
«Но я боюсь», — послала мысль Шайлер.
«А я — нет».
В определенном смысле их продлившееся месяц заточение оказалось полезным: они сумели сформулировать свои опасения и надежды на будущее, испытывая границы новых отношений. Им приходилось строить планы, касающиеся не только текущей ситуации, но и ожидающей их мрачной судьбы. Шайлер знала, как она относится к Джеку. А Джек знал, как она к этому пришла. Шайлер в жизни не была ни в чем так уверена, как в глубине и силе их любви. Он спустился за нею в ад и вывел ее оттуда, а она отдала свою кровь, чтобы спасти ему жизнь.
«Но узы...»
«Мы создадим новые узы».
«У тебя нет сомнений насчет разрыва прежних?»
Шайлер никогда прежде не хватало смелости задать Джеку этот вопрос, и она до сих пор боялась ответа. Девушка никогда не пользовалась их близостью в гломе, чтобы заглянуть в воспоминания любимого, проверить, не сожалеет ли он о сделанном выборе. Шайлер уважала его личное пространство, но знала при этом, что не вынесет, если обнаружит, что он по-прежнему томится по своему близнецу. Она бы просто умерла от ревности, узнав об этом.
«Ни единого. Мои узы — те, которые мы с тобой решили заключить, а не те, которые кто-то предрешил за нас. Я не верю в судьбу. И не верю в предопределенную любовь».
— Нам надо бы вернуться, — прошептала Шайлер.
У них нет сейчас времени на такие разговоры. Нет времени на любовь. Нет времени друг на друга.
— Пока что нет, — вздохнул Джек. Глаза его по-прежнему были закрыты, теплые пальцы скользили по обнаженному животу девушки.
Шайлер снисходительно улыбнулась и пустила прядь волос скользнуть по его щеке. Джек обвил ее руками и привлек к себе так, что их губы встретились снова. Шайлер разомкнула губы под его напором, а его рука скользнула ей под кофточку.
Девушка наклонилась к Джеку, опираясь на руки, потом он перевернулся так, что Шайлер оказалась лежащей навзничь, и прямо перед его глазами оказалось ее горло — белое, манящее.
