Толстая Говядина (ЛП) - Фэй Лейла

— Я слышал, что люди тоже могут чувствовать нас, — говорит он с удовлетворением. — Это заняло у тебя достаточно много времени.

— Что это значит? — спрашиваю я, практически рыдая, когда медленные движения его языка между моих ног вызывают фейерверк внизу моего живота.

— Это значит, что прямо сейчас ты чувствуешь то, что я чувствовал к тебе с утра, — удовлетворенно урчит он. — Это хреново, не так ли?

Я качаю головой, беспомощно выгибаясь навстречу ему, но когда он просовывает в меня свой язык, я разочарованно скулю. Этого недостаточно.

— Твой член, — всхлипываю я. — Мне нужен твой член.

— И ты получишь его, — говорит он, утыкаясь носом в внутреннюю поверхность моего бедра. — Но ты же не станешь завидовать мне за то, что я хочу немного отомстить, а, малышка Джуд? После целого дня страданий я могу продержаться еще несколько минут. В то время как ты… — он облизывает меня одним долгим движением, возбуждая, и фыркает от удовольствия. — Ты в таком беспорядке, малышка.

И это, каким-то образом, прорывается сквозь мое возбужденное оцепенение настолько, что я начинаю злиться. Я ползу вперед, освобождаясь от его хватки, и поворачиваюсь лицом к нему.

— Либо ты трахнешь меня прямо сейчас, либо не трахнешь вообще!

Глава 8

Глава 8

Его ноздри раздуваются, выпуская дым, а затем его большие руки ложатся на меня, притягивая ближе.

— Властная маленькая девочка, — рычит он, прижимая мои руки к матрасу и устраивая свои бедра между моих ног. — Мне это нравится.

В моей груди вспыхивает страх, но он уже проникает в меня так медленно, что я готова расплакаться. Его выпуклая толщина раздвигает меня, а затем он входит, и я дрожу, хватая ртом воздух.

— Черт, — шипит Лисандер, выдыхая еще больше дыма, когда он напрягается, все мышцы его плеч и шеи твердые и напряженные. — Черт возьми, малышка Джуд.

— О Боже мой, — стону я, когда он медленно входит глубже, его прерывистое дыхание становится поверхностным и хриплым, пока я беру его, дюйм за дюймом накаляющееся блаженство раскрывает меня. Боли нет, только изнуряющее удовольствие, от которого плавится мой мозг. — Еще. О, черт. Мне нужно…

— Я знаю, — выдыхает он, его бедра покачиваются. Внутри меня есть сопротивление, и мы оба стонем, чувствуя это. — Я не могу… Это настолько глубоко, насколько ты можешь меня принять.

Я высвобождаю одну руку из его захвата и опускаюсь вниз, чтобы почувствовать свое раскрытие, пальцы порхают по его члену. Он не полностью входит в меня, и я всхлипываю, отчаянно желая, чтобы он заполнил меня целиком.

— Тсс, — говорит он, мягко раскачиваясь взад-вперед, его толчки неглубокие и осторожные. — Я войду глубже. Просто дай время. Ароматные пáры должны подходить друг другу, малышка. Все в порядке. У тебя все так хорошо получается.

— Тогда сделай это! — отчаянно требую я, обхватывая его ногами так крепко, что мои пятки впиваются ему в спину, когда я побуждаю его прижаться ближе.

Он фыркает, выпуская клубы дыма, и входит. Я вою, когда восхитительная боль распространяется глубоко внутри меня, и он останавливается, тяжело дыша.

— Джуд, что ты…

— Еще! — я выдыхаю, потому что я на грани оргазма. Черт возьми, он просто входит в меня, и я кончаю. Это безумие. — Еще, пожалуйста, еще, еще, еще… — я повторяю с каждым его толчком.

Он рычит и отстраняется, чтобы толкнуться в меня сильнее. Он еще не вошел полностью, и я упираюсь пятками, даже когда мою киску сводит спазмом, а низ живота сжимается от боли. Но это приятная боль, своего рода чувствительность, которая кажется такой правильной, и мне просто нужно немного больше…

— Трахни меня, зверь! — я выплевываю слова, глядя ему в лицо с отчаянной яростью. Он рычит, показывая мне зубы, и делает, как я говорю.

Он трахает меня жестко и быстро, и я содрогаюсь, крепко сжимая его одной рукой, пока он движется все глубже и глубже с каждым толчком, боль расцветает, пока я гонюсь за оргазмом, а потом…

— Блядь, — выдыхает Лисандер, когда его бедра прижимаются к моему центру. — Он внутри. Блядь, малышка…

Я не могу дышать. Я так наполнена, так чертовски набита, что нет места ни для воздуха, ни для чего-либо еще. Есть только он.

— Ты должен… — задыхаюсь я, но он уже отстраняется, пыхтя, его тело дрожит надо мной. Когда он снова погружается в меня, все внутри меня напрягается, мои мышцы трепещут вокруг этого массивного, невозможного члена. Он отстраняется с натужным звуком, а затем толкается, и я больше не могу сдерживаться.

Я кончаю с глубоким стоном, извиваясь вокруг него в конвульсиях, и он фыркает, вдавливая мои руки в матрас над моей головой, и входит в меня, жестко, быстро, делая мой оргазм мощнее с каждым толчком.

— Вот и все, малышка, — рычит он. — Кончай прямо на мой член. Вот и все. Такая хорошая девочка. Черт.

Когда я спускаюсь с высоты, он не останавливается. Минотавр трахает меня, заполняя до краев с каждым толчком. Мое тело такое возбужденное, такое теплое и нуждающееся, что я поднимаюсь навстречу новому оргазму, как только первый иссякает.

— О Боже. Не останавливайся, — стону я, подталкивая его ногами, отчаянно пытаясь раскачиваться синхронно с его толчками, чтобы принять его глубже, заставить его двигаться быстрее. Блаженство разливается по моему торсу и конечностям, и мое тело светится от удовольствия, все больше истекая с каждым движением его члена. Он вбивает в меня удовольствие, пока я не переполняюсь.

— Блядь! — рычит он, его тело движется в мощном ритме, каждая мышца напряжена. — Я почти… Блядь…

Я сжимаюсь вокруг него со стоном, мой оргазм изливается наружу, когда он рычит, громко и по-звериному, и трахает меня глубокими, резкими толчками, наполняя меня, растягивая…

— О, черт. О Боже, — я корчусь, не в силах высвободить руки из его железной хватки. Мой оргазм нарастает и нарастает, пока я не чувствую, как хрустят мои позвонки, сердце колотится так быстро, что перед глазами все белеет.

Когда это наконец заканчивается, и я падаю обратно на кровать, Лисандер скатывается с меня, сильно дрожа. Мы лежим бок о бок, и я смотрю на вентилятор, лениво рассекающий воздух с запахом секса, пока мы оба тяжело дышим, наши потные руки прижаты друг к другу.

Когда мое дыхание успокаивается, и он ерзает, заставляя кровать скрипеть, я медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза уже устремлены на меня, полуприкрытые и темные, и я сглатываю, внезапно охваченная беспокойством.

Это было намного лучше, чем я ожидала. Раньше я думала, что моя киска будет испорчена для других мужчин, и… так и есть. Так и случилось. Я никогда больше не захочу заниматься сексом с кем-либо еще, и это полная катастрофа.

Пока моя паника растет, и повсюду загораются красные сигналы тревоги, Лисандер одаривает меня счастливой, удовлетворенной улыбкой и медленно моргает, его глаза полны нежности и дымчатого тепла.

— Привет, пара.

— П-пара? — повторяю я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Что это значит…

— Это значит, что ты моя, — говорит он, его горячее дыхание ласкает мое лицо. — Когда мужчина и женщина чувствуют запах друг друга, это означает, что они подходят друг другу. Генетически, чтобы производить сильных детей, но это еще не все. Как… родственные души, хотя лично я думаю, что это чушь собачья.

Он расплывается в улыбке, и я слабо улыбаюсь в ответ, мое охваченное паникой сердце немного успокаивается. Я слушаю, и светлая надежда горит глубоко в моей груди, прямо за сердцем.

— Это просто значит, что мы подходим друг другу. Это значит, что мы будем счастливы вместе, — продолжает он, медленно поглаживая мою руку и бок своей теплой ладонью. — И когда пара, почувствовавшая запах друг друга, спаривается, они скрепляют брак. Вы, люди, женитесь. Мы трахаемся.

— Б-брак? — я заикаюсь, мои глаза расширяются от замешательства. — Ты пытаешься сказать, что секс, которым мы только что занимались, был своего рода, э-э, церемонией?