Дарья Кузнецова - Венец безбрачия
— У вас настолько не ценят дружбу? — с некоторым недоумением переспросила я.
— Дружбу демонов ценят, она довольно редкое явление, как и всё, связанное с доверием. А вот дружбу людей ценить глупо, вы слишком переменчивые существа. Если бы ты стала моей рабыней, это был бы самый беспроигрышный вариант: тебя бы невозможно было ни украсть, ни переманить, ни как‑то иначе у меня забрать, но, как я уже говорил, он мне не интересен. Любовницу можно сманить, с этим ничего не поделаешь, но это добавляет удовольствия от игры.
— То есть, рабыней ты меня можешь сделать и без моего согласия?
— Только если удастся перехитрить или подловить. Это не так сложно, как ты надеешься, но, как я уже говорил, это не так интересно. Предваряя твой следующий вопрос, да, для меня действительно интерес процесса перевешивает результат. Я, бесспорно, хочу стать Наместником, как любой демон, но не переступая в процессе через свои желания и интересы. Тоже, как любой демон. Просто мои желания несколько отличаются от среднестатистических. Я по мнению большинства окружающих… хм, пусть будет чудак. Или белая ворона.
— Значит, если я буду твоей любовницей, я буду иметь возможность в любой момент по своему желанию от тебя уйти? — продолжала допытываться я.
— Да. И тут же попасть в чьи‑нибудь ещё руки, — кажется, мой допрос не только не раздражал его, но наоборот, доставлял удовольствие. — Может быть, даже более заботливые, чем мои, — с мягкой улыбкой добавил демон. — Но тут уж как повезёт.
— И меня никто не попытается похитить? — хмыкнула я. Сообщение белобрысого по поводу моей ценности никак не хотело укладываться в голове. Ну, не верилось мне в то, что наличие в собственности какой‑то посторонней человеческой женщины может повлиять на выбор правителя целого народа.
— Может, и попытаются, но это рискованное предприятие. Когда такого похитителя поймают, ему придётся очень несладко: воровство, тем более такое воровство, у нас сурово карается. Поэтому в итоге ему придётся либо добиться от тебя добровольного согласия остаться, либо избавиться от тебя, что делает бессмысленным само похищение. Есть, правда, ещё одно универсальное оправдание такого поступка: любовь. Я уже говорил тебе, для нас это — большая редкость и высшее счастье, поэтому того, кто пошёл на преступление из‑за этого чувства, не осудят. Разумеется, если речь идёт о похищении, краже, дуэли. Вот оправдать эмоцией убийство уже не получится.
— Почему у вас такое странное отношение к этому чувству? — не выдержав, задала я мучающий вопрос. В моём представлении самолюбивые, эгоистичные, надменные существа никак не могли с таким пиететом относится к воспетому в романах чувству, в них в основном и существующему.
— Мы слишком долго живём, — со смешком пояснил демон. — И всё это время мы живём для себя. Это приятно, но мы любим разнообразие. Кроме того, мы слишком рассудочны и логичны, и, хотя испытываем эмоции, очень редко бывает так, что нами начинают руководить именно они. То, что редко и недоступно большинству, всегда привлекает и повышает статус. Кроме того, возможность изменить свою сущность, — а это чувство её здорово меняет, — тоже весьма для нас привлекательна. Особенно, для таких как я, перворождённых. То есть, напрямую созданных Творцом Аэрьи. Представляешь, как это скучно — век за веком оставаться одинаковым? Да, меняются вкусы, интересы, но не случается ничего, способного перевернуть или хотя бы существенно встряхнуть жизнь. Мы можем с этим мириться, не впадая в крайности или в безумие, Аэрьи это предусмотрел, но возможность кардинальных перемен привлекательна. Конечно, бывают исключительные случаи, которых устраивает именно это спокойствие и упорядоченность, но это, повторюсь, исключения.
— Но ведь ты, получается, рискуешь сильнее меня? — нахмурилась я, пытаясь уложить в голове услышанные факты.
— Да, сильнее, — почему‑то с искренним удовольствием согласился он. — Но когда риска нет, это скучно. У нас разные мотивы, я же говорил. Тебе важна цель — спасти дочь, а мне гораздо важнее получить удовольствие от игры, чем получить приз.
— А почему ты мне так подробно всё рассказываешь? — растерянно спросила я. Я‑то ожидала общих фраз, а не столь обстоятельного ответа.
— Это интересно, — он пожал плечами. — Во — первых, это любопытно тебе, и потому мне интересно рассказывать, а, во — вторых, содержательная беседа о важном — одно из развлечений, которые я очень люблю. Так что, сколько тебе времени на раздумья надо?
— Нисколько, — поморщившись, я вздохнула. — Я согласна на предложенный тобой вариант. До нынешнего Часа Выбора я становлюсь твоей любовницей в обмен на жизнь моей дочери, которую ты поможешь спасти, сделав для этого всё возможное. Если не получится, ты заберёшь мою боль, как и обещал. Я могу расторгнуть наш договор в любой момент, а ещё ты пообещаешь не покалечить меня в процессе наших с тобой взаимоотношений.
Демон в ответ фыркнул, забавно сморщив нос; от этого выражение его лица сделалось каким‑то мальчишески — хулиганским.
— Как я качественно тебя запугал. Или не я? В любом случае, за это можешь не беспокоиться, подобные развлечения меня уже много веков не то что не интересуют, а даже раздражают. Всё будет добровольно. Ну, почти, — с улыбкой поправил он себя.
— Нам надо подписать договор кровью? — пытаясь за иронией спрятать беспокойство и, что уж скрывать, страх, предположила я.
— Достаточно устной договорённости. Называя тебя своей любовницей до заката нынешнего Часа Выбора, я обещаю сделать всё возможное для спасения твоей дочери. Если я не справлюсь, обещаю забрать твою боль. Кроме того, обещаю расторгнуть нашу договорённость по твоему желанию раньше, и в процессе целенаправленно не наносить тебе физического и непоправимого морального вреда. Если вред будет причинён случайно по неосторожности, обязуюсь компенсировать его в достаточной мере, — всё это он говорил с предвкушающей ироничной улыбкой.
— А при каких условиях ты можешь расторгнуть договор? — нахмурилась я, не уловив в словах демона конкретного ответа на этот вопрос. — И где гарантия, что ты за пару дней не наиграешься, получив от меня всё, что тебе интересно, и не вышвырнешь меня прочь?
— Недоверчивая девочка, — с явным одобрением и довольством протянул демон. — Только в том случае, когда ты перестанешь справляться со своими обязанностями.
— С какими именно? — от этих слов внутри сжался холодный комок дурного предчувствия. Хотя, казалось бы, куда уж дурнее?
— О, их немного. Видишь ли, наше общество весьма патриархально. Пусть наши женщины свободны в выборе, но, совершив его, они вверяют свои жизни избраннику. Полностью. Женщина делает то, что ей велят, и не может ослушаться своего мужчину, который, в свою очередь, обязан удовлетворять её капризы и прихоти. Непослушание… мелкое либо мелко карается, либо мужчина терпит, — это его выбор. А серьёзное говорит о том, что женщина желает сменить покровителя, и мужчина обязан разорвать отношения.
