Меж двух огней (СИ) - Эр Анастасия

— Надоест — перестанем ходить, — упрямо проговорил Марк, как сын высшего чиновника понимавший, чем грозит нарушение закона об использовании порт-артефактов. — Скажем, что уже научились. Мы же охуенные.

— Я стану охуенным с двух раз. А ты?

В Главном зале было не протолкнуться. Студенты Виредалиса держались отдельной группой, остальные вперемежку слонялись туда-сюда, беспокойно переговариваясь.

— ...вот мой папашка обрадуется, если я свалюсь ему на башку посреди учебного года, — услышал Марк совсем рядом.

— Не волнуйся, Челси, с первого раза у тебя все равно не получится.

— Откуда ты знаешь, Елизарова, может, у меня талант. Ух ты, а чего все старосты тут делают?

Марк крутанул головой вслед за Чумаковой. И правда, за Юстиной в зал вошли четыре пары старост-пятикурсников. Верейский, наконец здоровый и с этой недели приступивший к тренировкам, вынул палочку, раздался хлопок — и все заткнулись.

Юстина поблагодарила его кивком, кратко представила преподавателя и сообщила, что старосты помогут своим факультетам с организацией.

— С организацией нам уже никто не поможет, — прошептал Псарь, и вокруг беззвучно заржали.

Пока деканы строили студентов, старосты высосали из воздуха по несколько длинных цепочек, на которых болтались разного рода подвески.

— Вы сейчас будете выглядеть жутко нелепо, — предупредил Верейский, пожимая всем парням руки и выборочно целуя девчонок. — Девушки с длинными волосами — волосы надо собрать, иначе останетесь без них.

Его напарница Василиса тем временем отмеряла по три метра между отметками на полу.

— Слышь, Елизарова, — прогундосила Маркова, — к тебе вообще-то обращаются.

— Я ко всем обращался, Маркова, — без улыбки уточнил Никита. — Тебе собирать нечего, там и так сплошные слезы. Злата, Маша, Ева, Аня, Катя, давайте живее. Нужна помощь кому-нибудь? Да без разницы, что вы двое с Каэрмунка, у Дениса вас куча, он один не вывезет.

Они с Кирсановом поржали, переглянувшись.

На четвертом курсе Каэрмунка действительно было всего три парня — и восемь девчонок.

Марк ковырял пол перед собой носком ботинка и краем глаза видел, как Елизарова с трудом управилась со своей копной. Хотелось подойти и по-хозяйски запустить пальцы в ее волосы — желательно на глазах у Кирсанова. Марк ухмыльнулся и повращал руками в плечевых и локтевых суставах, разминаясь: он-то уже знал, чем они примерно будут заниматься.

— Никита, — жеманно протянула Маслова, — помоги мне, пожалуйста.

Елизарова с Чумаковой переглянулись и тихо заржали, но та не обратила на них никакого внимания.

Верейский невозмутимо направил на нее палочку и помог привести прическу в порядок.

— Ой, Никита, и мне тоже помоги, — перекривила ее Чумакова, подходя к Злате ближе и наклоняясь к уху, но тут раздался очередной хлопок, и все притихли.

Как и ожидалось, первое занятие прошло отвратительно бестолково.

Все выписывали круги, тужились изо всех сил, а в конце Севе отсекло палец — девки заорали, как обычно, — мы с Гордеем заржали.

— Ничего жизненно важного не оторвало? — громко осведомился Гордей, и народ захихикал. — Вот вы ржете, а обратно не приделаешь. Наверное.

— Галина Львовна может творить чудеса, — возразила Чумакова. — Хотя за былую чувствительность, наверное, не поручится.

— То-то и оно! — Псарь поднял вверх палец.

Бедолагу Севу привели в нужный вид и отпустили всех восвояси.

— Вы были лучше, чем мы в прошлом году, — весело сообщил Верейский, выходя вместе с остальными. — У нас на первом же занятии было две истерики, сломанный ноготь, а Коровиной отхватило полдлины волос.

— И что, — спросила Чумакова, — чары Регенерации не помогли?

— Скорее всего нет, — ответила за Никиту Елизарова, — органические материи — одно из исключений этой формулы. Иначе любые порезы можно было бы лечить ими.

— Ты случайно не в знахари метишь, Елизарова? — повысил голос Марк, догоняя их.

С тех пор, как Елизарова в прошлую среду покинула раздевалку, она упорно делала вид, что его не существует — только со своей Чумакова шепталась постоянно. Да что вообще можно обсуждать полторы недели?

Как будто это не Елизарова пришла к нему, разделась и велела выебать себя на столе.

А он, как малолетка, просто взял и сделал это. Марк даже при желании не отказал бы ей. Да и желания отказывать, честно говоря, не возникло.

— Да зачем вообще работать? — влезла Маркова, задрав нос. — Я вот собираюсь выйти замуж и заниматься домом. А о деньгах должен мужчина заботиться.

Верейский и Гордей хором присвистнули.

— Парни, налетай, — заржал Марк, — тут срочно замуж хотят. У кого есть дом и куча золота?

Елизарова с Чумаковой захохотали.

— Слушай, Маркова, а сколько золота надо, чтобы, ну, пройти твой жесткий отбор? — увязался за Миленой Псарь. Народ потащился за ними, чтобы посмотреть представление. — Там, наверное, конкуренция — не прорвешься. Размер члена важен? А в доме сколько этажей должно быть?

Елизарова тем временем остановилась, чтобы распустить волосы. Марк машинально замедлил шаг и, проскочив между парнями из Флавальеха, подошел к ней сзади.

— Помочь?

— Да нет. Голова болит, когда они долго стянуты, — пояснила Елизарова, не глядя на Марка. — Может, подстричься?

— Не надо, — вырвалось у него. Он не успел прикусить язык, а сейчас вдобавок хотелось взять ее за руку.

Елизарова, наконец, справилась с заколками, и Марк не удержался — он вынул руку из кармана и быстро сжал ее пальцы, прижавшись грудью к спине. Волосы Елизаровой пахли дождевой водой, как будто она мыла их на улице во время ливня. Ее макушка оказалась на уровне его подбородка.

— Как твоя спина? — спросил он первое, что пришло на ум.

— Хочешь посмотреть? — неожиданно вопросом на вопрос ответила Елизарова.

Марк посчитал, что глупо отказываться, если она сама предложила. Они стояли у статуи Николая Кривого, значит, вторая дверь слева отсюда — пустующая аудитория.

Исаев рывком открыл дверь и так же быстро закрыл за собой, пропустив Елизарову вперед.

— Показывай, — тихо сказал он, и та послушно расстегнула рубашку.

На ней остался лифчик под цвет кожи. Марк взял Елизарову за плечи, развернул к себе спиной и перекинул волосы вперед.

Ведь он же просто посмотрит.

Синяки побледнели и поменяли цвет на тошнотворно желтый.

Марк провел по ним пальцем.

Он постарался сосредоточиться на том, что происходит и что делать дальше, но получалось дерьмово.

— Они долго заживают, Елизарова. Обычно за неделю проходят.

— Хочешь, чтобы быстрее зажило, и ты смог снова меня трахнуть? — прищурилась она, снова поворачиваясь лицом.

Марк мгновенно разозлился — будто палочку к сухим веткам поднесли.

— Тебе же вроде нравится. — Он уселся на ближайшую парту. — К тому же, есть куча других способов перепихнуться.

— Хочешь меня? — нагло поинтересовалась Елизарова, делая шаг вперед и оказываясь между его колен. Сейчас она была чуть выше него.

— Хочу, — честно сказал Марк. — Но не буду. Тебе не надо меня проверять, Елизарова, — поморщился он. — Мы оба знаем, что я тебя хочу. Это не новость. Про это уже вся академия знает, благодаря Есении, я полагаю. Но это не значит, что можно показать мне дырку, и я забуду про все на свете. Мне не тринадцать лет.

Она не обращала на него внимания все эти дни, и пусть не думает, что Марка это задевает. Да и некогда ему трахаться. И так приходится выбирать между тренировками и вечерними отработками.

Елизарова медленно улыбнулась и протянула:

— Да что ты говоришь.

Марк с превосходством ухмыльнулся в ответ. Сегодня он не поддастся, чего бы это ни стоило. Ему даже стало любопытно, что такого может сделать Елизарова в попытке доказать обратное.

Она, глядя ему в глаза, спокойно расстегнула его ремень, затем — опустив взгляд — брюки. Марк сжал край столешницы и зубы.

— Волосы подержишь? — полувопросительно предложила Елизарова, заведя прохладные ладони за пояс его брюк и слегка спустив их.