Дракон проснулся (СИ) - Чернышова Инесса

— Скорее бы всё закончилось! — вздыхали сёстры, а отец только морщился и старался смотреть на нас так, чтобы не позорились.

— Аминь! — произнесла я, согласная, что церемония в душном храме вызывала тошноту и дурноту. Так же как взгляды матери моего несостоявшегося мужа, от которой исходили волны ненависти.

Наконец всё было кончено. Храм опустел, сановитый жрец провёл обряд последнего восшествия к Пожирателю смерти, и вот уже я мысленно простилась с прошлым.

— Сдохни в этом же огне! — прошипела мне на прощанье леди Эстер, мать покойного Орната, и лишилась чувств, поймав мой взгляд.

Все вокруг засуетились возле несчастной, лишь её муж, дворянин, не слишком близкий ко двору, так как предпочитал сельскую местность душному городу, переминался с ноги на ногу и хмурился в сторону.

Мне почему-то показалось, что он скорбит больше своей супруги. Захотелось подойти и попросить прощения, хотя, видят Боги, я не виновата в своей дурной крови!

Теперь все те, кто ранее смеялись над приметами прошлого, будут шептаться, что всегда так и знали: восточная кровь ведьмы проклята. Мне суждено губить того, кто рядом. И даже тех, кто вольно или невольно коснулся моей судьбы.

— Пойдёмте! Нам здесь нечего больше делать! — отец едва дотронулся до моей руки, но я поняла его с полуслова. Промедление подобно позору, а близким к трону не подобает терпеть унижения, даже если отчасти они заслужены.

Я так чувствовала, хотя никто бы в Сангратосе не посмел в открытую обвинить меня в гибели жениха. Неполадки с дирижаблями в последние двадцать лет не случались, а уж катастрофы и подавно.

Но закрытому экипажу обрадовались все: и мать с сёстрами, не признающие самоходные повозки, и даже отец, говоривший, что вскоре паровые машины, пока неповоротливые и не сильно юркие, заменят привычные кареты с лошадьми. Мать на это обычно возражала, подняв брови: «Королевской семье не подобало кидаться на всё новое и блестящее, как сороке на зеркальце».

— Ниара, ты не должна покидать летнюю резиденцию его величества, по крайней мере, месяц. Я распорядилась, траурные наряды перевезут туда, королева-мать милостиво разрешила из уважения к твоему горю.

Тут мама сделала упор на последние слова и замолчала, выразительно глядя на меня, словно я собиралась возражать.

Мне было всё равно: одиночество я любила сильнее светских раутов. И уж всяко лучше быть наедине с мыслями и книгами, чем с болтливыми пустоголовыми сёстрами! Увы, мы с ними были настолько далеки друг от друга, что в детстве я всерьёз думала, будто меня удочерили.

— Вы будете навещать меня, папа? — напрямую спросила я того единственного, кому была бы искренне рада в своём заточении.

— Не слишком часто, — буркнула мама, но отец сделал знак ей замолчать. Хорошо, наверное, иметь жену, которая без пререканий помнит о том, что отец сделал ей честь своим предложением. Если бы мы поженились, Орнак вспомнил бы о том, что муж — глава семьи?

Этого я и опасалась. И теперь чувствую себя последней дрянью, которая неспособна оплакать перспективного жениха.

— О Боги, теперь надо всё начинать заново! — причитала мама остаток пути. — Вывозить в свет, кланяться всем светским клушам, имеющим сыновей. Сколько мы сил положили на это семейство, а теперь старая Зигуд растреплет на всё королевство, что ты проклята!

Мама чуть не рыдала, но я видела, что притворяется и искоса посматривает в мою сторону. Пришла пора сдержать данное ей обещание.

— Не дожидаясь окончания траура, сами понимаете, обстоятельства требуют, я могу стать послушницей сокровищницы Двуликого. Это ни к чему не обязывает, но избавит меня от подозрений в нечистоте.

Глава 3. Новый друг хуже старых двух

1

— Великий господин, мы рады приветствовать ваше возвращение! Мы ждали и готовились, — худощавый старик, одетый в смешное по фасону, полинялое ночное платье, отделился от кучки кланяющихся мужчин невзрачной наружности и непонятного возраста.

— Кто вы такие? — спросил я строго, хотя мой внешний вид, должно быть, не соответствовал грозным словам.

Весь в пыли, щурящийся от яркого света факелов, направленных в лицо, в старом изорванном платье, в котором очнулся и которое прилипло к моему телу после превращения из зверя в человека, как вторая кожа, я представлял собой, должно быть, не менее жалкое зрелище, чем те, кто вышел меня встречать.

И чувствовал себя преотвратительно, как и выглядел: жалким осколком прошлого, выползшим из давно позабытой дыры. Даже туман, моя защита от непрошенных глаз, сделался жидким и похожим на рваные обноски нищего, с которыми тот никак не хочет расстаться.

— Отвечай, старик, иначе испепелю на месте и спрошу со следующего! — прикрикнул я на дрожащего человека, не смевшего поднять на меня глаз.

— Мы хранители Ордена Огня, — распрямился он, сверкнув тёмными очами, но вмиг присмирев, поймав мой взгляд. — Мы ждали вашего возвращения в Сангратос, как было предсказано старыми манускриптами.

Недослушав высокопарных речей от явно нездорового человека я снова оглянулся на разлом, из которого только что вышел. Боги, я всё-таки проснулся окончательно! Как бы ни была искусна Геранта, ей не под силу соткать такой подробный сон со множеством деталей.

— А, огнепоклонники! За те несколько лет, что я спал, ваши ряды поредели, а члены Ордена пообтрепались! — не смог я сдержать насмешку. Эти фанатики, верящие, что однажды мир Драконов возродится в былом могуществе, и тень его падёт на верных слуг, вызывали лишь жалость, смешанную с презрением.

Так смотришь на безумца, верящего в бред своей хвори.

Я встречался с некоторыми из фанатиков: это были на редкость напыщенные богатые болваны, любившие украшать себя драгоценностями, как женщины с дурновкусием в крови.

Словно если ты станешь любить золото, как Дракон, то невольно приобретёшь его силу. Людское заблуждение: это не золото даёт нам власть, оно лишь отражает нашу магию, впитывает в себя её излишек и бережёт до поры до времени, чтобы вернуть взятое на хранение в трудный час.

Поэтому Дракон всегда ищет золота и драгоценных камней. А вовсе не из-за того, чтобы всё разом напялить на себя как придворный шут!

— Великий господин, нас отправили те, кто с нетерпением ждал вашего пробуждения! И они будут счастливы, что при жизни удостоились чести лицезреть вас!

Витиеватые речи слуги поднадоели. Я был голоден, зол и от того нетерпелив

— Сперва мне понадобится новое платье. И ванна.

— Конечно, господин, изволите ехать с нами, здесь недалеко, но придётся пройти пешком, потому что повозка не пройдёт сквозь заколдованный туман.

— Отлично! Давно пора размяться! Кстати, а как вы все прошли сюда?

— У нас есть ваши амулеты, с ними мы сильнее и прозорливее! — старик растянул тонкие губы в довольной ухмылке и достал старинную золотую монету, висевшую на шнурке на впалой груди, чтобы тут же показать мне её с таким трепетом, словно она стоило целое состояние.

Я сразу узнал своё наследство, тогда Драконы чеканили монету с особым знаком. Интересно будет узнать, каким образом эти прощелыги завладели частью моего фамильного богатства! Я крепко запечатал вход в сокровищницу, смертный не мог проникнуть в неё.

— Тогда идём, — приказал я, и толпа облегчённо вздохнула, разогнув наконец спины. Старик самолично шёл впереди, не забывая оглядываться и почтительно склонять голову, но вскоре пешая прогулка завершилась. Мы вынырнули из тумана прямо на Главный Тракт, проходящий через всё королевство.

Первое, что я заметил, были длинноногие чёрные фонари, светящиеся ровным белым светом. Такой отблеск давали магические шары, но никто бы не стал растрачивать силы на поддержание их сияния в такой глуши! Для этого и всего штата придворных магов с отделениями по всем округам королевства не хватит!

Я только хотел было подойти ближе, потому что спрашивать у компании худо одетых сопровождающих не собирался, как заметил, что из-за поворота резво выкатил чёрный закрытый экипаж, запряжённый четвёркой справных коней. Я хоть и не любитель этих красивых, но своенравных животных, а и то заметил в них признаки валхирийской породы. Такими конями мог обладать только очень богатый человек!