Песнь ночи (СИ) - Савен Весна

— Вам нельзя столько пить, мисс Лямье. Я не противник веселья, но… Не нужно так на меня смотреть. Мне полагается благодарность.

Горделиво задрав подбородок и не став ничего отвечать, девушка размашистыми шагами вышла на сушу и направилась неизвестно куда.

— Я провожу.

— Не утруждайте себя, сэр, — крепко сжимая кулаки, сквозь зубы процедила Лили. — Дорогу я найду.

— Вашего мнения никто не спрашивал, — холодно заключил мужчина. — Нам в ту сторону, — указал он в направлении лесной чащи.

«Да что он о себе возомнил!» — возмутилась девушка.

— Но я вас не знаю. Лучше возвращайтесь к друзьям.

Девушка поглядела на веселящуюся компанию и задержалась на Эмифе. Наконец вернув ясность ума, Лили узнала в ней ту самую незнакомку, спутницу Таллэка на бесовском сборище.

— На это и рассчитывал. Заодно узнаем друг друга лучше.

Недовольно закатив глаза, девушка быстро зашагала прочь.

Они шли рядом, как самые обычные создания. Лили казалась ему невероятно красивой, непорочной, принадлежащей к иному миру. Таллэк вновь почувствовал невыносимую тягу поцеловать. Коснуться мягких волос, вдохнуть изысканный аромат кожи. Но она была созданием Мрака. Богиней, наделенной небывалым могуществом. Узницей забвения. Когда девушка отстранялась, Таллэк испытывал невыносимую муку. Чувство, от которого пытался избавиться на протяжении многих веков.

Каждый день, глядя в вечерний сумрак, жнец не терял надежды встретиться вновь. Верил, что она существует за пределами этого мира, во мраке.

Разговорившись о всяких мелочах, собеседница узнала, что доктор прибыл четыре месяца назад из холодного края. Что на родине, помимо врачебного дела, преподавал в университете, и поддерживал умирающих в хосписе.

— А как миссис Винцел отнеслась к такому решению? Я бы побоялись отправлять мужа в самый очаг болезни.

Таллэк помрачнел лицом.

— Могли бы спросить, женат ли я, или вспомнить нашу первую встречу и найти ответ самостоятельно.

Лили, не ожидавшей такого ответа, захотелось толкнуть Таллэка и провалиться сквозь землю одновременно.

— Но ваша матушка не побоялась, — смягчился собеседник, мысленно отругав себя за резкость.

Остальную часть пути мужчина расспрашивал Лили о жизни в Шуддорге и семье. Рассказывая про друзей, проделки брата и нелепые ситуации, девушка заливалась смехом и ощущала тоску по дому. Пытаясь разузнать о родных Таллэка и детстве, девушка словно упиралась в невидимую стену. Собеседник каждый раз уходил от ответа, искусно менял тему.

Наконец, добравшись до дома, Лили пригласила проводника отобедать, но получила отказ.

— Вынужден вас покинуть, мисс Лямье, — обратился мужчина. — Мне пора возвращаться в больницу. Но, благодарю за приглашение.

Попрощавшись с Таллэком, девушка поспешила домой.

На время покинув заболевших, Таллэк повел души усопших к облачным вратам. Отовсюду доносились ментальные голоса жнецов смерти, скорбный плач родных и мысли умерших. По воздуху летела чарующая песнь загробного царства, попрощавшиеся с земной жизнью души поднимались по окутанной туманом лестнице.

Вот уже тысячу лет Таллэк нес наказание за проявленную глупость и высокомерие. За насмешку над высшими силами.

— Впереди вас ждет награда, — каждый раз повторял он, приближаясь к вратам, — шанс, дарованный лишь смертным.

— Что за награда? — снова и снова спрашивали души, следуя за проводником. — Когда мы вернемся к родным?

— Перерождение, — коротко отвечал он, и покидал путников.

Вернувшись и удостоверившись, что сегодня никто не умрет, доктор покинул стены больницы и в сумерках уходящего дня направился к дому. Следуя за такой же одинокой, как он, луной, ощущал давно забытую душевную боль. Встреча с Хранительницей Ночи делала его уязвимым, пробуждая запретные чувства.

Завернув во дворик, Таллэк увидел костлявого старца.

— Владыка Мортем, — тут же поприветствовал жнец.

По обыкновению облаченная в саван Смерть наслаждалась холодным светом звезд.

— До меня дошла весть, что дитя Тьмы говорило с тобой, — тихо молвил Мортем. — Надеюсь, не придется напоминать о последствиях.

— О ком вы говорите, Владыка? — напрягся жнец. «Неужели моя тайна раскрыта?» — задумался.

— О Хранительнице Ночи, Таллэк. Об искре, что породила Тьма, — безучастно произнес старик, и приблизился к окну ветхого дома. — Ты знаешь правила. Нельзя нарушать закон.

Жнец замешкался:

— Но теперь она иное. Мое сияние причинило ей боль, и…

Мортем предупреждающе вскинул руку, заставив слугу замолчать. Он не любил, когда кто-то осмеливался ему противоречить. Не воспринимал слова всерьез.

Недовольно зыркнув на Таллэка, Владыка постучал в окно.

Из-за туч выглянул тонкий серп молодого месяца. Ночную тишину пронзил сдавленный, полный горя женский крик.

— Здравствуй, Набиль, — дружелюбно поприветствовала Смерть появившегося рядом мальчика. — Готов отправиться в путешествие?

— Где моя мама? — испуганно отозвалась душа. — Кто вы?

— Она скоро к нам присоединится, — мягко произнес Мортем и, воззрившись на жнеца, сухо добавил:

— Тьма не оставит свое дитя. Не смей переступать черту снова.

— Да, Владыка, — повиновался жнец. Он осознавал трагедию неизбежного, знал о последствиях.

— Надеюсь, ты нашел убийцу. Мое терпение на исходе, — напоследок бросил старик, после чего исчез вместе с мальчишкой.

Сидя с поникшей головой и блуждая по тропе воспоминаний, Таллэк не замечал, как за спиной крадется рассвет. Теперь, когда встреча с Лили была под запретом, желал увидеть ее. Его страсть росла, становясь всепоглощающей.

«Значит, такова моя судьба», — мысленно заключил доктор и побрел домой.

Вдали алел первый отблеск зари, город просыпался.

Во дворе дома Таллэк увидел Айну. Гостья спала у входной двери, свернувшись калачиком.

— Наивное создание, — буркнул он.

Аккуратно подняв девушку на руки, мысленно контролируя сон, мужчина вошел в дом. Поднялся на второй этаж и, уложив на кровать в хозяйской спальне, сел рядом.

— Привязанность — опасное чувство, — заключил Таллэк.

С восхищением наблюдая за безмятежностью, слушая ровное сердцебиение и сладкое сопение, доктор накрыл гостью покрывалом и вышел в коридор. Спустился в столовую и, сев за накрытый скатертью стол, уловил затаенное дыхание и осторожные шаги.

Резко выпрыгнув из-за угла с кочергой в руке, прислуга выкрикнула что-то несуразное.

— Доброе утро, Шагама, — расплывшись в белозубой улыбке, поприветствовал доктор. — Зачем кочерга в такую рань?

— Хозяин Таллэк, — с облегчением произнесла женщина, — я приняла вас за вора.

Переведя взгляд с кочерги обратно на прислугу, мужчина залился смехом.

— Этот дом даже собаки обходят стороной. Разве что копошатся черви в его земле, да захаживают в гости крысы.

— Хозяин, вы должно быть голодны. Разбужу Гияса.

Заметив, как затряслись старческие руки, Таллэк ответил спокойным тоном:

— Шагама, вы же знаете, что в этом нет необходимости. Лучше возвращайтесь ко снам.

— Но…

— Ступайте.

Вернувшись в спальню, мужчина облокотился спиной об изголовье кровати, и уснул.

Глава 6. Призраки прошлого

Таллэк сладко дремал на боку.

Айна не хотела его будить, поэтому тихо вышла из спальни и направилась осматривать дом. Она была нечастой гостьей в обители жнеца. Обычно встречи начинались за полночь и заканчивались к утру. Несколько раз хозяин выставлял гостью из своего жилища посреди ночи и просил лакея отвезти домой. Разумеется, Айне не нравилось подобное обращение, и она обещала себе не искать с ним встречи. Но каждый раз, когда слышала его голос, забывала обиды и тонула в мужских объятьях.

Оставив позади столовую и холл, Айна вышла на широкий перекрытый арками балкон. С этого места открывался прекрасный вид на внутренний двор с пышным садом. На прямоугольных участках возвышались фруктовые деревья, а по границе тянулся ряд кипарисов и платанов. Посередине блестел декоративный водоем, источающий приятную прохладу. Белый мрамор, узорчатые фрески, зеленая листва и водная гладь создавали ощущение умиротворения и покоя. Промочив ноги и насладившись магией тишины, девушка направилась в противоположную часть дома. Повсюду было необычайно тихо, словно кроме нее здесь никого не было.