Шеррилин Кеньон - Танец с Дьяволом
Зарек пришел в себя от непередаваемой боли, что, учитывая его жестокое прошлое в качестве раба, которого избивали все, кто хотел, было просто невероятно. Кроме того, с тех пор, как он перестал быть человеком, боль осталась единственной вещью, в которой Темный Охотник был уверен.
Голова раскалывалась, и Зарек повернулся, рассчитывая почувствовать под собой холодный снег и землю. Вместо этого, его поразило тепло, которое он ощущал.
«Я мертв», — хмуро подумал мужчина.
Даже в мечтах ему никогда не было так тепло.
И все же, открыв глаза, Зарек увидел огонь, горящий в камине, горку поленьев около него и понял, что он очень даже жив и лежит в чьей-то спальне.
Он оглядел комнату, выдержанную в теплых тонах: пастельно-розовом, бежевом, коричневом и темно-зеленом. Судя по виду, бревенчатый дом принадлежал кому-то, кто хотел сохранить вид деревенской хижины, но имел достаточно денег, чтобы сделать его теплым и уютным, а не продуваемым всеми ветрами.
Зарек лежал на дорогой стальной копии огромных кроватей девятнадцатого века. Слева расположился маленький ночной столик, на котором стояли старомодный кувшин и чаша для умывания.
Кто бы ни владел этим домом — он явно был богат.
Зарек ненавидел богачей.
— Саша?
Темный Охотник нахмурился, услышав нежный мелодичный голос. Женский голос. Она была в комнате дальше по коридору, но он не мог точно определить ее местоположение из-за гула в голове.
Зарек услышал тихий собачий скулеж.
— О, прекрати, — пожурила женщина ласково. — Я же не ранила твоих чувств, правда?
Зарек нахмурился еще сильнее, пытаясь понять, что с ним приключилось. Джесс и остальные преследовали его, и он помнил, как упал перед домом.
Кто-то, должно быть, нашел его и затащил внутрь, хотя Зарек и не мог представить, зачем им это нужно.
Не то, чтобы это было важно. Джесс и Танатос выслеживают его, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда подевался Зарек, особенно учитывая, сколько крови он потерял по дороге. Несомненно, след ведет прямо к дому.
А это означало, что ему нужно выбраться отсюда как можно быстрее. Джесс не станет причинять вред тем, кто помог ему, но никто не может сказать, на что способен Танатос.
В сознании вспыхнул образ горящей деревни. Ужасная картина мертвых жителей, лежащих вокруг…
Зарек вздрогнул от воспоминаний, не понимая, почему они преследуют его сейчас.
Это было напоминание о том, на что он сам способен, решил Зарек, и о том, что ему пора убираться отсюда. Он не хотел причинять зло людям, которые помогли ему. Только не снова.
Заставляя себя позабыть о боли, Темный Охотник медленно сел на кровати.
Собака тотчас же вбежала в комнату.
Только это была не собака, понял Зарек, когда животное остановилось у постели и зарычало. Это был огромный белый волк. И он выглядел так, словно сразу возненавидел гостя.
— Отвали, Скуби, — резко произнес Зарек. — Мне приходилось делать ботинки из волков, что были больше и злее тебя.
Волк оскалился еще сильнее, как будто понимая его слова и побуждая Темного Охотника предъявить доказательства.
— Саша?
Зарек замер, когда женщина появилась в дверях.
«Черт бы меня побрал…»
Она была прекрасна. Длинные светлые волосы цвета меда падали на хрупкие плечи легкими волнами. Лицо было бледным с розовыми щеками и губами, которые, вне всяких сомнений, аккуратно берегли от сурового климата Аляски. Ростом около метра восьмидесяти, она была одета в белый вязаный свитер и джинсы.
Глаза женщины были бледно голубыми. Такими светлыми, что на первый взгляд казались бесцветными. И, когда она вошла в комнату, вытянув руки и медленно и аккуратно пытаясь найти волка, Зарек понял, что она абсолютно слепа.
Волк дважды гавкнул на него, а потом вернулся к хозяйке.
— Вот ты где, — прошептала она, наклоняясь, чтобы погладить волка. — Не нужно гавкать, Саша. Ты разбудишь нашего гостя.
— Я уже проснулся и уверен, что именно поэтому он и гавкает.
Женщина повернулась на его голос, как будто пытаясь увидеть.
— Извините. У нас не часто бывает компания, поэтому Саша ведет себя несколько недружелюбно с незнакомцами.
— Поверьте, чувство мне знакомо.
Она подошла к его кровати, снова вытянув руку.
— Как Вы себя чувствуете? — спросила женщина, проведя пальцами по его плечу.
Зарек сжался от ощущения теплой руки на коже. Она была нежной. Обжигающей. И какая-то незнакомая часть его зашлась от боли. Но что было хуже всего, все в паху напряглось. Сильно.
Он никогда не мог выносить чужих прикосновений.
— Лучше бы Вам этого не делать.
— Чего? — спросила она.
— Трогать меня.
Женщина отстранилась и несколько раз моргнула, как будто это была больше привычка, нежели рефлекс.
— Я вижу прикосновениями, — мягко произнесла она. — Если я не буду дотрагиваться до Вас — я ничего не увижу.
— Ну, у нас у всех есть проблемы.
Зарек перекатился на другую сторону кровати и встал на ноги. Он был обнажен, не считая кожаных штанов и нескольких повязок. Должно быть, она раздела его и обработала раны. Эта мысль вызывала необычные ощущения. Никто раньше не утруждал себя заботой о нем, если он был ранен.
Зачем это ей?
Даже Ашерон и Ник предоставили его самому себе, когда он был ранен в Новом Орлеане. Большее, на что их хватило, это предложить подвести его домой, чтобы он смог излечиться в одиночестве.
Конечно, может быть, они сделали бы и больше, если бы он не был так враждебно настроен по отношению к ним, но, с другой стороны, враждебность это именно то, что удавалось ему лучше всего.
Зарек нашел свои вещи, сложенные на кресле-качалке, стоящем у окна. Несмотря на боль в протестующих мышцах, он начал натягивать их. Силы Темного Охотника позволили ему залечить большинство ран, пока он спал.
Однако, если бы ему помогали Ловцы Снов, он был бы в гораздо лучшей форме. Они часто приходили во сне к Темным Охотникам, чтобы лечить их, но только не к Зареку.
Он пугал их точно так же, как и всех остальных.
Поэтому Зарек выучился справляться с болью от полученных ударов. И ему это нравилось. Он не любил, когда вокруг него крутились люди — бессмертные и не очень.
Одинокая жизнь была лучше.
Темный Охотник скривился, увидев дыру на спине рубашки, где пуля из ружья попала в него.
Угу, жизнь определенно лучше, когда ты одинок. В отличие от своего «друга», он не смог бы выстрелить себе в спину, даже если бы захотел.
— Вы встали? — удивленно спросила незнакомка. — Одеваетесь?
— Нет, — раздраженно ответил Зарек. — Мочусь на Ваш ковер. Что, по вашему мнению, я должен делать?
