Александр Бромов - Игры богов
— Знаю! — с вызовом ответила она. — Потому что папа поставил защиту, и ты не можешь войти. Сейчас он придет и убьет тебя!
Ашурт протянул руку и провел ею над порогом, показывая, что никакой защиты нет, потом осторожно сел на пол, оперевшись спиной на косяк и подтянув колено к груди.
Девочка напряглась, но демон спокойно смотрел на нее и больше ничего не делал.
— Войны нет, маленькая, — тихо сказал он. — Ты должна чувствовать, что я говорю правду. И тебе пора домой. Ты слишком долго находишься здесь одна.
— Тебе-то что? — зло выкрикнула она. — Проваливай!
И Сантилли решился.
— Когда-то давно мне было пять лет, и отец взял меня в рейд. Была война, мы ехали по берегу реки и увидели маленький заброшенный дом. Был бой, но отец не разрешил мне участвовать.
— Почему? — с вызовом спросила она. — Боялся, что убьют?
— Он сказал, что я еще успею навоеваться, — усмехнулся ашурт. — Я стоял и смотрел, как дружинники отца после боя поджигают дом, чтобы трупы ийет не достались воронью. Он сказал, что это были храбрые воины, и нельзя их так бросать.
Девочка, упрямо сжав губы, слушала.
— Я стоял у задней двери и смотрел, как разгорается пламя и тут из дома выскочила маленькая девочка. Я ничего не успел подумать, просто испугался и метнул нож.
— Ты убил ее? — тихо спросила она.
Ашурт кивнул.
— Я хочу, чтобы она дожила свою жизнь, — он посмотрел ей в глаза. — Она не должна была умереть, понимаешь меня, маленькая. Там, — он кивнул на пыльное окно, — пустота, а там, — он показал рукой в сторону коридора, — живой мир. Я могу провести тебя, пока еще не кончилось время.
— А если оно кончится? — девочка по-взрослому прищурила глаза. — Ты умрешь?
— Нет, — Сантилли покачал головой. — Я уйду, потому что там меня ждет сын, жена и друзья. Или ты хочешь остаться здесь навсегда?
— Не хочу, — она внимательно смотрела на него. — А когда у тебя кончится время?
— Хочешь убить?
Девочка улыбнулась ему, подтверждая догадку. И тут рядом неожиданно появился Лас.
— Я тебе сейчас оторву твою лохматую башку? — он сердито пнул друга по ногам. — Мы с Элерин чуть с ума не сошли. Ты вообще соображаешь, что делаешь?
— Всегда пинается, — весело сообщил Сантилли. — Сколько бьюсь, никак не могу отучить.
— Элерин — это имя ийет, — строго сказала девочка.
— Конечно. Это его жена, — йёвалли снова толкнул ашурта ногой. — Вставай быстро. Время.
— А почему у тебя жена ийет? В плен взял?
— О, да, — с сарказмом ответил Лас, — иди и сама попробуй взять ее в плен, — он потянул друга за шиворот. — Помогай, что сидишь? Видишь, он поплыл.
— Куда? — не поняла она, растерявшись.
— Туда! — взорвался принц. — Ты помогаешь или нет? Живо, пока еще время есть. Если сюда придет Элерин, она нам всем по шее надает. А дерется она…. Да помогай же ты! Как тебя зовут?
— Джес, — совсем растерялась девочка. — А что делать?
— Поднимай, и потащили этого идиота, — приказал Лас.
«А ты обвисай, что ли», — сердито бросил он ашурту, подставляя плечо.
— Сам дойду, — огрызнулся тот и понял, что не сможет — ноги почти не держали.
Вдвоем с Джес они дотащили Сантилли до дверей и вывалились в спальню, где их ждала разъяренная Элерин и злой Сах Ир.
Кругом одни телепаты, даже сон нормально не посмотреть. Ашурт вяло слушал, как ругается жена, как она что-то спрашивает у вернувшейся, а та робко отвечает. Лас отпаивал его жутко вонючей жидкостью, от которой Сантилли чуть не стошнило, но йёвалли был неумолим, влив в него все без остатка.
Утро разбудило ашурта детскими голосами, доносящимися через распахнутое окно, непрекращающимся шумом моря и озорным солнечным лучом, пощекотавшим веки.
— Привет, — сказал он, не открывая глаза. — Как тебе Маярт?
— Ты спал, — возразила его совесть, — и ничего не знаешь.
— Это логично: он должен был прийти. Пропустить такое событие…, - Сантилли улыбнулся.
— Миледи приказала тебя безжалостно, — она произнесла слово по слогам, — разбудить и пригнать на тер… теру… вниз, — нашлась совесть.
— Гони, — разрешил Сантилли и открыл глаза.
Девочка сидела на краю кровати: чистенькая, свежая, в новом платьице с оборками и улыбалась. Загорелое личико с по-детски круглыми щечками, немного вздернутый носик, ярко-зеленые большие глаза, пухлые губки, рыжевато-каштановые вьющиеся волосы. Вырастет — будет настоящая красавица.
— А ты совсем не страшный, — весело сообщила она и добавила. — Жалко будет, если миледи тебя убьет.
Первое время они постоянно будут вместе — он и его совесть. Сантилли усмехнулся: да, теперь у него есть собственная совесть, и ему совершенно не хотелось, чтобы она покидала этот дом. Он всегда мечтал о дочке.
Глава 9. «Никогда не сдавайся!»
Ласайента нашел сына в гараже, наводящим последний лоск на мотоцикл. Абсолютно черный байк загадочно поблескивал в ярком дневном свете, падающим с улицы.
— Готовишься? — принц оперся на сидение с противоположной стороны. — А бардак в своей комнате когда уберешь?
— Там вылизано, — рассеянно отозвался Даэрри, не отрываясь от работы.
— Бардак, — значительно произнес отец и побарабанил пальцами. — Я бы подсуетился, пока мама не увидела.
Сын поднял глаза и непонимающе посмотрел на Ласайенту. Тот весело приподнял брови и многозначительно улыбнулся.
— Вот дьявол! — Даэрри сорвался с места. — Да мы за книгой…. Привет, мам.
Элерин, небрежно помахивающая кружевной накидкой, прошла вовнутрь и, игнорируя протянутую руку сына, направилась к мужу.
— Хорошие духи, — Лас втянул воздух, — нежные.
Сын, начавший краснеть, укоризненно глянул на него.
— Да мы за книгой заскочили, — он попросил взглядом помощи у отца, но тот сделал вид, что ничего не заметил.
— Да ладно, — изумилась Элерин, — а эта штучка ненароком соскользнула с тонких девичьих плеч, — она расправила накидку и рассмотрела ее на свет, — красиво и медленно.
— Тьенси вообще дома не ночует, — проворчал Эрри себе под нос. — Я еще понимаю, если белье там.
Ласайента с интересом наблюдал, как краска на его лице приобретает более насыщенный оттенок.
— Держи, герой-любовник, — сжалилась мать, протягивая злополучную вещь. — Хоть бы познакомили, что ли.
— Они стесняются, — пробурчал сын, выхватывая накидку, и выскочил из гаража.
— Они? — Лас бросил на жену удивленный взгляд. — Как мы отстали от жизни!
— Что ты хочешь, — деланно вздохнула Элерин, — семнадцать лет, — и значительно добавила, подняв палец. — Во-озраст. Да, — спохватилась она, — Клер просил вас заскочить, у него какая-то идея новая насчет Лофа. И когда успокоится?
