Стефани Майер - Сумерки
— Эдвард? — я постаралась чётко произнести его имя.
— Да?
— Держу пари за Элис.
А потом меня окутала ночь.
Эпилог: Событие
Я уселась в вольво с помощью Эдварда, старательно оберегавшего цветы — он только что прикрепил их к моим искусно уложенным кудрям — шёлк и шифон моего платья, а также громоздкую гипсовую повязку. На мой недовольный вид он не обращал никакого внимания.
Устроив меня, он сел на место водителя и поехал по длинной и узкой дорожке.
— И когда ты собираешься объяснить мне, что происходит? — раздражённо спросила я. Ненавижу сюрпризы. И ему это известно.
— А ты ещё не поняла? Я потрясён, — от его насмешливой улыбки у меня в который раз перехватило дыхание. Я когда-нибудь привыкну к этому безграничному совершенству?!
— Я уже говорила, что ты замечательно выглядишь, да? — решила удостовериться я.
— Да, — он снова ухмыльнулся. Прежде я не видела его в чёрной одежде, и этот резкий контраст с бледной кожей делал его красоту абсолютно нереальной. Я не могла этого не признать, хотя сам по себе смокинг заставлял меня сильно нервничать.
Но ещё больше меня нервировало собственное платье. И туфля. Единственная, поскольку вторая ступня была надёжно упакована в гипсовую повязку. Мне предстоит как-то перемещаться в пространстве на своих двоих. И много ли пользы будет от шпильки, держащейся исключительно на атласных ленточках?
— Я вообще не буду выходить в свет, если Элис каждый раз собирается обращаться со мной как с подопытным кроликом и лепить из меня Барби, — ныла я. Большую часть дня я провела в подавляюще огромной ванной комнате Элис, которая решила поиграть в парикмахера и визажиста, используя меня как беспомощную жертву. Каждый раз, когда я начинала беспокойно ёрзать или жаловаться, подруга напоминала, что не знает, каково это — быть человеком. И просила не портить ей удовольствие, которого сама была лишена.
А потом нарядила меня в совершенно возмутительное платье — глубокого синего цвета, всё в оборках, с открытыми плечами и французской этикеткой, которую я не смогла прочесть. Платье, больше подходящее для подиума, чем для Форкса. В общем, ничего хорошего от наших нарядов я не ждала. Разве что… но я боялась облечь свои подозрения в слова, даже мысленно.
Отвлёк меня телефонный звонок. Эдвард достал из кармана смокинга мобильный телефон и, прежде чем ответить, взглянул на определившийся номер.
— Да, Чарли? — осторожно произнёс он.
— Чарли? — я нахмурилась.
С тех пор, как я вернулась в Форкс, с Чарли было… нелегко. Из происшедшего со мной он сделал два чётких и совершенно противоположных вывода. По отношению к Карлайлу он демонстрировал безграничную, почти благоговейную признательность. С другой стороны, он был непоколебимо убеждён, что во всём виноват Эдвард — ведь именно из-за него я убежала из дома. И Эдвард отнюдь не пытался его переубедить.
Тогда в моей жизни появились новые правила: Эдвард мог посещать меня в строго ограниченное время, и мне не позволено было выходить из дому после определённого часа.
Чарли что-то сказал, и глаза Эдварда недоверчиво расширились, а потом на лице его появилась широкая ухмылка.
— Вы шутите! — рассмеялся он.
— Что такое? — требовательно спросила я, но была проигнорирована.
— Может, я с ним поговорю? — предложил Эдвард, чрезвычайно чем-то довольный. Он помолчал несколько секунд.
— Привет, Тайлер, это Эдвард Каллен, — голос его, казалось, звучал вполне дружелюбно. Но я уловила угрожающие нотки — слишком хорошо его знала. Что Тайлер делает в моём доме? До меня начала доходить жуткая правда. Я снова взглянула на нелепое платье, в которое меня впихнула Элис. — Прости, если произошло какое-то недопонимание, но Белла сегодня вечером занята, — тон постепенно менялся, и угроза становилась всё более очевидной. — И уж если предельно откровенно, она будет занята и впредь для кого бы то ни было кроме меня. Без обид. Сочувствую, что твой вечер испорчен, — ни намёка на сочувствие в голосе. А потом он резко захлопнул телефон со злорадной усмешкой.
Я побагровела от гнева, глаза наполнились слезами ярости.
Он удивлённо посмотрел на меня.
— Неужели я погорячился? Не хотел тебя обидеть.
Я отмахнулась от этих слов и завопила:
— Ты везёшь меня на бал!
Истина предстала передо мной во всей своей несуразной очевидности. Если бы я обращала внимание на окружающий мир, уверена, я бы заметила дату на плакатах, украшающих школьные здания. Но мне и в голову не могло прийти, что Эдвард подвергнет меня такому испытанию. Неужели он совсем меня не понимает?!
Он явно не ожидал столь бурной реакции. Сжал губы и прищурился.
— Белла, не надо всё усложнять.
Я бросила взгляд за окно — мы уже были на полпути к школе.
— Зачем ты так со мной поступаешь? — в ужасе спросила я.
— Скажи честно, Белла, а что ты думала, зачем всё это? — он показал на свой смокинг.
Я была подавлена. Прежде всего, потому, что упустила очевидное. Но ещё и потому, что попала пальцем в небо с неясными подозрениями (или, на самом деле, ожиданиями), терзавшими меня, пока Элис творила королеву красоты. Мои полустрахи-полунадежды казались сейчас такими глупыми.
Я догадывалась, что готовится какое-то событие. Но бал! Этого я и представить не могла!
Сердитые слёзы потекли по щекам. Потом я в смятении вспомнила о туши на своих ресницах и быстро стёрла влагу под глазами, чтобы не было потёков. Чёрных следов на пальцах не оказалось — Элис наверняка предвидела, что мне понадобится водостойкий макияж.
— Это просто нелепо. Почему ты плачешь? — с досадой спросил он.
— Потому что я в бешенстве!
— Белла, — он обрушил на меня всю несокрушимую власть обжигающих топазовых глаз.
— Что? — промямлила я, сразу отвлекаясь.
— Ради меня, — настойчиво попросил он.
И ярость растаяла. Когда он использовал этот запрещённый приём, сопротивление становилось невозможным. Я сдалась самым жалким образом.
— Ладно, — я надулась, но знала, что взгляду моему не хватает должной свирепости. — Упираться не буду. Но вот увидишь! Давненько со мной ничего не случалось. Наверное, я сломаю вторую ногу. Посмотри на эту туфлю! Это же ловушка! — для пущей убедительности я приподняла здоровую ногу.
— Хм, — Эдвард смотрел на неё дольше, чем было необходимо. — Напомни, что я должен поблагодарить за это Элис.
— Элис тоже там будет? — это меня немного успокоило.
— С Джаспером, а ещё Эмметт… и Розали, — признался он.
