Игры, в которые играют боги - Эбигейл Оуэн

– Так и Афродита сказала.

Он разворачивается ко мне и сцепляет руки за спиной, как будто физически запрещает себе сорваться на меня.

– Ты рассказала ей…

– Она сказала, что сохранит тайну и не скажет Деметре. По той же причине, что ты только что назвал.

– Проклятье, звезда моя…

– Не надо. Не называй меня так, – слова сами вырываются из меня. Но я не могу слышать это обращение. Больше не могу.

Аид захлопывает рот.

– Я не собираюсь извиняться, – говорю я ему. – Я думала, что поступаю правильно, с той ограниченной информацией, что у меня была. Если бы ты рассказал мне все с самого начала, мы бы сейчас были в куда лучшем состоянии и положении.

Аид бросает на меня свирепый взгляд:

– Другого способа нет…

Я делаю шаг вперед:

– Херня.

Он играет желваками:

– Все, кому я когда-либо доверял, предали меня.

Я хочу смягчиться в ответ на это. Я чувствую, что проявляю слабость к нему, но не хочу, чтобы он это видел.

– Ты мог бы довериться мне.

Он медленно поднимает и чуть откидывает голову, маска высокомерия и нетерпения закрывает его лицо.

– Это никому не поможет.

Потом он делает шаг ко мне, сгребает меня за руку, и мы пропадаем. Когда мы появляемся вновь, то стоим среди других поборников и их богов на плоской растрескавшейся пустынной земле где-то в Верхнем мире. Ночь, – значит, мы где-то далеко от Олимпа.

– Не погибни, – говорит Аид, уходя, уже отворачиваясь от меня.

– Ты правда собирался сделать Буна богом или это была ложь, чтобы втереться ко мне в доверие?

Он застывает, затем еле-еле склоняет голову в моем направлении. Я вижу только его профиль и напряженную челюсть.

– Заканчивай Подвиг и отправляйся домой, Лайра. Забудь обо всем, что здесь случилось.

И он пропадает.

А я получаю свой ответ.

Часть 8. Трофеи

Я невидяще смотрю прямо вперед, впитывая истину: после сегодняшнего дня это закончится.

Все это закончится.

Победить, проиграть или умереть.

Мы, те девятеро, что еще живы, в преддверии последнего испытания выстроились плечом к плечу. Зевс стоит перед нами, на удивление сдержанный. Он не одет в броню, или в красивую одежду, или в принципе в современную одежду. На нем традиционная древнегреческая туника, скрепленная на плечах и подпоясанная ремнем. Поверх травянисто-зеленый плащ, что развевается на ветру за его спиной, а на ногах кожаные сандалии. Возможно, он хочет нам напомнить, насколько он древен.

Его лицо не напряженное, не кровожадное и не надменное. Ничего такого.

Зевс… безмятежен.

Чистые голубые глаза, разгладившийся лоб, легкая улыбка.

Я совсем не таким видела его раньше. Как будто он знает то, чего не знаем мы.

Я этому не доверяю.

Пусть Сэмюэл сегодня здесь и выглядит немного лучше – не такой пепельно-бледный, – сегодня ему не стоит надеяться даже на шанс на победу. На его целом запястье красуется золотая лента – Эгида, его щит. Видимо, Зевс ее вернул. Хорошо. Как и я и большинство остальных, он здесь затем, чтобы не умереть.

Но, как бы то ни было, Зевс какой-то слишком спокойный, учитывая, что его поборник сегодня в лучшем случае может выйти вничью. Если бы я вот-вот была готова потерять корону и была божественным ребенком-переростком вроде Зевса, я была бы в большей панике.

Зевс широко раскидывает руки, гостеприимно улыбаясь нам, отчего я слегка отклоняюсь назад, а то это похоже на то, как змея улыбается мыши.

– Добро пожаловать, чемпионы, на ваш последний Подвиг.

Никто из нас не двигается. Не улыбается в ответ. Мы ждем, когда рубанет еще один меч.

Как обычно, Зевс невозмутим перед нашим отсутствием реакции. Или, может, его не замечает.

– Вы зашли далеко. Вы теряли союзников и друзей. Вы страдали, но также отважно боролись. Мы, ваши боги и богини, ваши покровители, аплодируем вам и благодарим за борьбу вместо нас в качестве наших поборников в этом Тигле.

Ну… Это что-то новенькое.

Никакой другой бог нас пока не благодарил. Я вроде как и не ожидала. Это не в их природе – признавать страдания смертных. С их точки зрения, все вращается вокруг них.

Его улыбка спадает, становясь серьезной и даже немного окрашенной беспокойством.

– По традиции последний Подвиг самый трудный. Этот не будет исключением, а богов и даймонов не будет тут, чтобы вступиться, если вы споткнетесь.

Я смотрю вдоль ряда. До них дошло?

Он только что сказал, что тех, кто следит за правилами, тут не будет?

Зевс так и держит руки раскинутыми, показывая на пустыню вокруг нас:

– Это Долина Смерти в пустыне Мохаве на западе Соединенных Штатов.

Я получше оглядываю окружение. Синие небеса прямо над нами темнеют, их уже усыпают звезды – не такие яркие, как на Олимпе, но что-то вроде. Закат омывает все вокруг нас оранжево-розовым свечением, которое потемнеет, когда солнце опустится ниже, и обретет серебристый оттенок при свете уже взошедшей полной луны.

Мы стоим на обширной плоской местности, на твердой земле, покрытой трещинами, на которой иногда видны участки с камнями или большие валуны, а порой – особенно упрямые кактусы, отчаянно цепляющиеся за жизнь.

Я точно знаю, как они колются.

Вдали слева и справа высятся горные хребты. Даже издалека я вижу полосы цвета, обозначающие разные страты камня и почвы, что воздвигали эти пики тысячелетиями сокрушительной жары. Неудивительно, что Зевс выбрал вечер для этого Подвига. Я как-то слышала, что Долина Смерти – самое жаркое место на планете. Несмотря на растущую прохладу в недвижном сухом воздухе, жар поднимается от песка и камней вокруг нас.

– Вы не сможете здесь спрятаться, – предупреждает Зевс. – Но бежать…

Вот теперь он скрытничает.

– А теперь барабанная дробь для сюжетного поворота… – бормочу я себе под нос. Зэй давится смешком.

Зевс бросает на меня упредительный взгляд, и я смотрю в ответ невинными, широко распахнутыми глазами. Он откашливается.

– За моей спиной стоит ряд врат.

Я пытаюсь заглянуть ему за спину и вижу одни из них – где-то на расстоянии в два футбольных поля. В темноте сложно сказать. Но мне кажется, они похожи на черные железные прутья в форме свитков с распахнутыми дверями. Только в чем смысл? К ним не приделана стена. Они просто стоят посреди ничего. За ними, еще дальше, есть другие. Их больше, чем две штуки? Мне не видно.

– Трое врат, – говорит Зевс.

А вот и ответ.

– Тот, кто пройдет последние врата первым, победит в этом Подвиге. И… – Зевс поднимает ладонь, улыбка становится хитрой. – В качестве дополнительного бонуса: это испытание будет засчитываться за три победы, добавленные к вашему общему счету.

Я сглатываю аханье, а по ряду остальных поборников проносится ропот. Я не смею взглянуть по сторонам.

Зевс только что поднял ставки.

Теперь может выиграть кто угодно – и без необходимости убивать Диего. Или хотя бы сыграть с ним вничью – для тех, кто еще не побеждал. Но у меня есть одна победа. Я могу его обойти.

Я могу победить.

О боги, я могу победить, чтоб меня.

Ради Буна. Ради Персефоны. Ради Аида…

Нет, проклятье, не ради него.

Ради себя.

Мне просто нужно выиграть гонку. И все. Пройти эти трое врат первой.

– Это будет непросто, поборники, – предупреждает Зевс. – Вы можете пользоваться дарами и призами, чтобы защищаться, но не затем, чтобы сбежать или пропустить любой этап этого испытания. А для того, чтобы добраться до каждых врат, вы должны пройти мимо самых ужасающих чудовищ всех Подвигов в истории.