Ли Уэзерли - Сияние ангела
Я осторожно распутала пальцы и откашлялась.
— Мой сон был прав, — сказала я. — Я не могу думать о том, чтобы быть без тебя, Себ. Ты один из самых важных людей в моей жизни. И ты заслуживаешь удивительной девушки, которая бы просто любила тебя. Но я этого не чувствую. Прости.
Повисла долгая пауза.
— Тебе не за что извиняться, — наконец сказал Себ. — Тебе никогда не надо извиняться.
Я запустила руки в волосы и взлохматила их.
— Но я буду! Я не должна была целовать тебя, пока не уверена…
— Это было прекрасно, — сказал он, попытавшись улыбнуться. — Думаю, я постараюсь простить тебя.
Но возможно, я никогда не прощу себя. Боже, откуда такая путаница? Я коснулась шеи. Она казалась голой без кулона Алекса на тонкой цепочке. Я вспомнила его холодность, когда мы с Себом пошли в собор, обняла руками колени и положила голову на них. Я очень хотела увидеть намек, только намек, что он чувствует то же самое ко мне.
— Да, он по-прежнему это чувствует, — тихо сказал Себ.
От внезапной надежды у меня замерло сердце. Себ сидел и смотрел на спальник. Когда он почувствовал, что я на него смотрю, он поднял голову и пожал плечами.
— Я видел его, когда ты не смотрела, — скривился он. — Он все еще любит тебя. Просто он слишком упрям, чтобы вернуться.
Я должна была почувствовать облегчение. Вместо этого я посмотрела на Себа, и во мне, подобно виноградным лозам, начал разрастаться страх.
— Есть что-то еще? Ты обещал мне сказать позже, еще в соборе.
Себ глубоко вздохнул. Он прислонился к гофрированной металлической стене склада и закрыл руками лицо. Я чувствовала его нежелание.
— Себ, — прошептала я.
— Querida, пожалуйста, поверь, это последнее, что я хотел бы тебе рассказать.
Глава 25
Спустя некоторое время я лежала в спальнике на спине и смотрела на тени. Себ все еще сидел у стены. Свечи стали гаснуть, и свет замерцал. Одна свеча догорела и с шипением погасла.
Я до сих пор плохо чувствовала Алекса, как бы ни старалась. Я продолжала искать его, чувствовала, что он жив, но не знала, что он ощущает. Его энергия была здесь. Теплая знакомая энергия, которую я так любила. Я направила мысли прямо на него, гадая, о чем он думает и сердится ли еще на меня.
После того, что Себ сказал мне, я надеялась, что он злится. Что он никогда не перестанет злиться. Горячие слезы побежали по щекам.
— Прости, — сказал Себ в десятый раз. — Я правда не знал. Когда ты впервые спросила, я был уверен, что мы не можем причинить вред, но…
— Все в порядке, — прошептала я. Я с трудом представляла, как Алекс отреагирует, когда узнает, что нам надо расстаться, потому что я вызываю ангельский ожог. Думаю, он попробует убить Себа.
Даже если это так. Боже, все сходится, его мигрени, головные боли. Самые сильные случались через несколько часов после того, как мы уединялись. Я вспомнила, как лежала на кровати в его объятиях, и крепко закрыла глаза от внезапной боли. Я вытерла щеки рукой и попыталась собраться с мыслями.
— Атака на Совет самая важная вещь для всех нас, — сказала я. — Когда мы вернемся домой, я не смогу прикасаться к Алексу. Более того, мне надо будет держаться от него подальше. Если у него начнется мигрень во время атаки… — Я замолчала. Эта мысль была слишком страшной.
Себ молча смотрел на меня.
— А если он попытается наладить отношения с тобой? Что ты ему скажешь?
— Не знаю, — мягко проговорила я. Алекс отказывался даже думать о том, что я вызываю ангельский ожог. Несмотря на то, что происходит с его аурой, вряд ли он бы поверил в это. Когда он проверит ауру и увидит повреждения, то скажет, что это не важно. Что мы не можем точно сказать, что это из-за меня. — Не знаю, — повторила я. Неужели есть только один выход? Мой разум отшатнулся от этой мысли. — Надеюсь… он до сих пор на меня злится, и проблем не будет. Мы можем продолжать избегать друг друга.
А после атаки, если каким-то чудом у нас все получится… Не может быть никакого «после». Я никогда не буду с Алексом. Я только молилась, чтобы повреждения, которые я ему нанесла, со временем затянулись, чтобы они не остались навсегда. Я смотрела на тени, и мне было холодно даже в джинсовой куртке. Какая ирония. Я только что сказала Себу, что мы никогда не будем вместе, но если мы убиваем людей прикосновениями, то можем быть только друг с другом. И ни с кем больше. Несомненно, все закончится тем, что мы будем вместе. Может, через много лет, когда боль немного отступит, но я знала, что никогда не буду испытывать ничего подобного тому, что я испытываю к Алексу. Такого не будет. Никогда в моей жизни.
— Нет, — сказал Себ свирепо.
Я посмотрела на него. Он со злостью наблюдал за мной, постукивая кулаком по бедру.
— Ты права, то, что произошло, было ошибкой, — сказал он. — Если между нами еще раз случится подобное, то не потому, что мы полуангелы. А потому, что ты будешь любить меня так же сильно, как Алекса. Другого я не хочу. Лучше я навсегда останусь для тебя братом.
— Себ… — Я не знала, что сказать. Боже, ко всему прочему я еще и ранила Себа.
Он покачал головой:
— Сейчас не время. Но, Уиллоу, я знаю, как нам было бы вместе. И другого я не хочу.
— Прости. Это была глупая случайная мысль. Ты не должен был этого слышать.
Я не винила Себа за то, что он так чувствовал, но знала, что в таком случае между нами ничего не будет, не в ближайшие десятилетия. Я закрыла глаза руками и вдруг почувствовала усталость, накопившуюся за несколько дней.
— Мы можем просто… не говорить об этом? — спросила я слабым голосом.
Я почувствовала, как он холодно пожимает плечами.
— Если ты хочешь, то мы никогда не будет об этом говорить.
Мы долго молчали. Догорела еще одна свеча. Наступил глубокий мрак, который показался символичным в такой ситуации. Я чувствовала ангела внутри себя. Я возненавидела ее так, что у меня заболел живот. Как я смогу простить себя, что ранила Алекса? Как я смогу жить дальше, зная, что мое прикосновение повредит каждому, к кому я приближусь?
Каждому. С трудом дыша, я села. Нет. Нет.
— Уиллоу? — Себ вскочил, оттолкнувшись от стены. Спальник зашуршал, когда он присел рядом.
— Мама, — прошептала я. — Себ, что, если я все эти годы обжигала ее? — Я закрыла лицо и затряслась. Я вспомнила, как она сидела в кресле, вспомнила ее мечтательную улыбку. Сколько часов я сидела рядом с ней, держала ее за руку и гладила? Каждое воспоминание было как удар в живот. Я не смогу жить с этим. Просто не смогу, если это правда, я не хочу больше жить.
— Стой, querida, стой… — Я почувствовала, что Себ обнимает меня.
