Кристен Миддлтон - Джизбел (ЛП)
— Просто нажми кнопку, и они откроются. И поторопись.
Я сделала, как она просила, и через мгновение Лотус оказалась на ногах.
— Что ж, спасибо, — сказала я, пятясь из лифта все еще в оцепенении.
— Нет проблем. Кстати, что произошло?
И тут я заметила родимое пятно на шее Лотус. Оно выглядело как звезда Давида.
— Он пытался убить меня, — сказала я, делая шаг вперед, чтобы рассмотреть поближе.
Оно выглядело прямо как мое. Голова закружилась.
Лотус посмотрела на меня.
— Почему?
Я хотела спросить у нее насчет пятна, но что-то подсказало мне, что не стоит говорить об этом в присутствии Брендона. Отступив назад, я махнула рукой — мол, не стоит внимания.
— Что-то вроде… предложения.
Лотус нахмурилась.
— Что-то вроде предложения?
— Ну да. В смысле, он пытался вернуть меня к… отцу. Я отклонила это предложение, — сказала я, мечтая о том, чтобы мы были одни.
Родимое пятно что-то значит, ведь правда?
Брендон начал снова бормотать проклятия, и я решила повременить с этим. У нее были дела, а меня ждала работа. Последнее, что я увидела — как ее кулак встретился с его лицом.
Глава 8
Я шла по казино, и мои мысли крутились вокруг пятна на шее Лотус.
Она — одна из моих сестер?
Казалось практически невозможным встретиться с одной из тех, о чьем существовании я узнала только сегодня. Но могло быть так, что нас сводят вместе некие сверхъестественные силы. Судя по тому, что я знала, дух Лилит приложила к этому руку. Может, она все еще присматривала за мной, даже из мира мертвых.
Я направилась к выходу из отеля. Несколько человек в ужасе задержали на мне свои взгляды, и я вспомнила о крови и порезах на лице. Очевидно, нужно привести себя в порядок.
Беззвучно кляня Брендона, я развернулась и окружными путями доплелась до туалетов. Войдя в женский туалет, я глянула в зеркало, и застонала в ужасе. В лифте было темно, и я даже не понимала, насколько плохо выгляжу. А теперь, при свете, я разглядела, что выгляжу так, словно по мне прошлись теркой для сыра.
Бормоча себе под нос, я взяла несколько бумажных полотенец и открыла кран, чтобы их намочить. Смывая кровь с лица, я заметила, что раны уже начали заживать, но медленнее, чем нужно. Если я не хочу выбиться из расписания на сегодня, мне необходима будет кровь.
Шум в одной из кабинок привлек мое внимание. Я закрыла кран, и одновременно кто-то громко высморкался.
Боже, а нельзя было еще громче?
Женщина спустила воду и через несколько секунд вышла из кабинки. Нос у нее был красный, как от удара.
— Привет, — сказала я, узнав эту полуодетую блондинку.
Она была одной из местных проституток, и я постоянно сталкивалась с ней несколько последних месяцев. Ее звали Твайла, и она верила, что у нас с ней одинаковая профессия. Я не переубеждала ее.
Наши взгляды встретились, и Твайла охнула.
— Боже мой, ты в порядке?
Я мрачно улыбнулась.
— Все нормально.
— Это Джон тебя так отделал?
— Похоже на то.
— Вот дерьмо, — сказала она, умывая руки. — Я прикончу этого сукина сына. Как тебя зовут, напомни?
— Энни, — солгала я.
Я всегда называла ей разные имена, и она никогда не запоминала.
— Я Твайла, — она выключила воду и взяла полотенца.
— Я помню.
Она посмотрела на меня в зеркале.
— Наверняка болит.
— Мое лицо?
Она кивнула.
— Только когда улыбаюсь, — сказала я. — К счастью, сегодня на улыбки не будет времени.
Твайла подошла ближе.
— Милая, если тебе интересно, у меня есть кое-что, что поможет тебе почувствовать себя лучше, — прошептала она так, словно кто-то еще кроме нас был в туалете.
— Я с радостью.
Только вот я и она имели в виду разные вещи.
Твайла достала из сумочки маленькую пудреницу.
— Здесь хватит на одну хорошую линию.
— Кокаин?
Она кивнула и протянула пудреницу.
— Думаю, тебе это нужно больше, чем мне. Особенно если хочешь продержаться всю ночь.
Я бросила взгляд в направлении выхода.
— Если честно, я никогда этого не делала, — прошептала я. — Может, мы зайдем в кабинку, и ты покажешь мне, как это делается? Не хочу, чтобы кто-то вошел и увидел.
— Так значит, ты никогда не пробовала?
Я покачала головой.
— Тогда тебе нужно совсем немного, — сказала она, снова протягивая пудреницу.
— Отлично. Немного мне хватит, — ответила я, стремительным движением ухватив ее за запястье.
— Что за хрень, сука? — прошипела она, когда пудреница упала на пол, и пудра рассыпалась повсюду.
Я посмотрела ей в глаза.
— Успокойся.
Ее зрачки расширились, лицо расслабилось.
— Как я сказала, мне нужно немного.
Я поднесла ее запястье к губами и вонзила клыки, ненавидя себя за то, что пришлось это сделать. Пить кровь проститутки, которая, к тому же, под кайфом, да еще и в кабинке туалета — не лучшая идея.
Твайла вздохнула.
Я продолжила сосать, но слову не изменила, и взяла немного. Закончив, я лизнула рану на ее запястье, залечив ее. Потом снова посмотрела Твайле в глаза.
— Когда ты выйдешь отсюда, ты поймешь, что ты лучше… всего этого, — сказала я.
— Я лучше, — повторила она.
— Да.
Кровь уже прочистила мне мозги, и теперь я сочувствовала Твайле. И хотела помочь. Никто не хотел бы иметь такую профессию.
— Ты не хочешь продавать свое тело, и больше не хочешь наркотиков. И сильнее всего ты хочешь бросить своего сутенера, потому что чувствуешь, что нашла новый смысл жизни и обрела гордость.
Неожиданно на ее лице возник испуг.
— Бросить Тони?
— Да. Тебе не нужен этот козел. Он просто пиявка, и ты не его собственность.
Вспышка гнева промелькнула в глазах Твайлы.
— Тони — пиявка.
— Да. Ты живешь с ним?
— Нет.
Хорошо.
—У тебя есть дети?
— Нет.
Даже лучше.
— У тебя есть семья за пределами Вегаса?
— Сестра живет в Чикаго.
— Она проститутка?
— Нет.
— Расскажи мне о ней.
— Она работает в закусочной, ее муж — водитель грузовика. У них есть ребенок, Дэнни. Он мой племянник.
— Вы близки?
— Были.
— Хорошо. Собирай свои вещи и езжай к ней. Ты должна уехать от Тони и от той жизни, которую ведешь. У тебя есть деньги? — спросила я, трогая свое лицо. Кожа была как новенькая.
Она кивнула.
— У меня есть заначка, десять кусков.
— Хорошо. Значит, воспользуйся ими, чтобы уехать из Вегаса и бросить проституцию. Сколько тебе лет?
— Двадцать девять.
— Время у тебя есть, — сказала я, отпуская е руку. — Только не трать его, продавая свое тело, Твайла.
— Ладно, — ответила она.
— Когда я уйду, ты не вспомнишь меня, но почувствуешь надежду. А если ты начнешь ее терять, то иди…. — в голове мелькнул образ креста. Я знала, как важна религия для некоторых из смертных. Не уверена, конечно, что Твайла одна из «некоторых», но знаю, что ей иногда полезно будет побыть с кем-то, кроме сестры. — Иди в церковь.
