Она - Эмилия (СИ) - "Ирис"

Кабина была тесной, еле помещаюсь в неё и включаю ионное очищение. Игнорирую табло температуры, зачем оно здесь? Старт, красная кнопка. Аааааааа!!!!!!

Когда полилась вода, горячая вода, очень горячая вода, я не понял, не успел, не среагировал….

Воду, мы, энийцы, бережем, как ценность. Система Альянса давно перешла на ионное очищение. Мой отец еще помнил свое детство, когда он вдоволь мылся под струями воды.

От удивления и боли я не сдержался и закричал. Вода не прекращала жечь тело огненными струями. Руки дрожали, я не мог нащупать кнопку…. Не помню, как открылась дверь и я кубарем выпал из кабины, мокрый, голый, прямо под ноги испуганной госпожи.

Я был жутко расстроен. Все моё тело позорно дрожало…. Не справился…

Госпожа, вместо того, чтобы наказать, удивила вновь, послав меня на лечение в капсулу.

16

Какой прекрасный, большой дом! Я снова прошлась по коридору и заглянула в первую дверь.

Это была роскошная комната с французскими окнами от пола до потолка, из которых открывался захватывающий вид на бассейн и сад. Здесь был и поистине огромный камин. Огромный телеэкран? занимал почти всю противоположную стену. Поодаль находилась белоснежная кровать и небольшой шкаф. Это будет моя комната!

Я удивилась собственному состоянию: внутри разбита на миллионы осколков, а физически здорова, собрана и свежа, как огурчик.

Никогда не считала себя красивой. И это тело, теперь моё тело, было не более чем, симпатичным.

Я изучала себя перед зеркалом. Голубые глаза с легкой грустью в глубине, прямой нос, пухлые губы. Немного резкие черты лица, с выраженными скулами. Выступающие ключицы, аккуратная грудь наверно второго размера, тонкая талия, не очень выразительная попа (хотелось бы чуть покруглее), длинные, стройные ноги и очень бледная кожа. Короткие, тёмные волосы обрамляли лицо.

Кто я теперь? Мало мне несчастий? Ведь я просто хотела жить тихо и скромно, в дальнейшем надеясь на семейное счастье. Ведь это не я, не мой мир, как быть теперь, что делать?

Сама того не заметив, вышла к бассейну. Так хотелось отдохнуть от боли, выедавшей внутренности с того страшного утра, что проснулась в этом мире и по сей день. На солнце поблескивала небесно-голубая вода бассейна.

Бассейн был внушительным: метров тридцать диаметре, овальный, он был разделен деревянным мостиком примерно посередине. Возле бассейна стояли шезлонги под цветастыми зонтиками.

Большое количество цветущих кустарников делало сад похожим на рай. От обилия распустившихся цветов в воздухе витал волшебный аромат. Сам же дом с этой стороны производил впечатление богатой виллы.

Действительно ли это Господь послал меня для другой жизни? Если так, значит, я должна принимать все неприятности только с радостью и благодарностью? Я улыбнулась своим мыслям, как человек, принявший решение, и сев на край бассейна, расслаблено отдалась солнечным лучам.

Лирион…. мои мысли почему-то возвращаются к нему. Уставший, потухший взгляд, избитое и израненное могучее тело. Как он оказался на этой планете? Ведь вижу, что он необычной расы, или все мужчины здесь имеют растущие рога? Почему он раб? У него тело, привыкшее к тяжёлому физическому труду, или тело воина… Как — то не хочется верить, что он родился рабом… Взгляд… цепкий, волевой… необычные глаза… Кто он?

Я не знаю кто я. С кем живу, где работаю. Ведь должна же я где-то работать? Этот дом, территория, сад, в прошлой жизни при таком раскладе, эдакую недвижимость имеет лишь обеспеченный человек.

И по порядку, что я знаю: мать, которая живёт своей жизнью где-то на Мадрасе, Лирион, мой раб, этот дом и неопознанный жестокий мир. На планете есть информационная сеть и моя задача сейчас получить ответы на все мои вопросы. Я подняла голову и уставилась в небо. На языке вертелся лишь один вопрос: "Как мне быть?"

Разувшись, опустила ноги в прозрачный бассейн. У меня был хороший педикюр и ухоженные стопы, я прилегла на шезлонг и прошептала молитву, чтобы все было хорошо.

Легкий ветерок трепал мои волосы и я зажмурила глаза, подставляя лицо ласковому солнцу…

17

Приснился папа. Я плакала, а он утешал меня. Он вытер мне слёзы и велел быть храброй. Я сразу прекратила рыдать, понимая, что ему нравится видеть меня довольной и радостной. Мы вошли с ним в прекрасный дом. Это был великолепный особняк с длинной подъездной дорогой и чу́дными деревьями в саду. К двери вели ступеньки, а в комнатах пахло нежными цветами. На полу лежали роскошные ковры. Отец взял меня за руку и вёл по комнатам. Он говорил мне, что нужно потерпеть и жизнь изменится, я буду счастлива здесь..

А потом я бежала, не знаю, от кого, но интуитивно чувствовала, что стоять на месте нельзя. Впереди и позади простирался огромный тоннель. Казалось, он был бесконечен. Я старалась не смотреть по сторонам, но сквозь стены то и дело появлялись чьи-то руки, норовя ухватить меня. А ещё… на меня накатывались волны нестерпимого жара. Я боялась обернуться, боялась увидеть то, что преследовало меня. Мне казалось, что я сойду с ума… Тоннель то и дело вздрагивал, как будто это было живое существо, внутри которого была я. Стены рушились. Я чувствовала, что силы на исходе, но впереди всё также зияла пустота. Мне и бежать просто некуда….

Бег сменился быстрым шагом. Я посмотрела вниз и увидела, что мои ноги держат несколько десятков рук, сплетённых в один сплошной клубок, который тянется из-под пола. Что-то коснулось моего плеча, и я отчаянно закричала, зная, что всё равно меня не услышат. Раздался громкий треск и огромные плиты и камни рухнули вниз. Потолок обрушился, погребая под собой весь мир.

Я вновь увидела родной Смоленск, свою однокомнатную квартиру, три одеяла, брошенные друг на друга, которые играли роль дивана. Я снова бродила по пустой квартире взад-вперед и все думала, думала, думала, как же мне теперь жить дальше. Вот теперь это страшное ощущение одиночества, когда все тебя бросили, когда кажется, что с каждым днем все будет только хуже, накрывало меня с головой даже во сне.

И опять дежавю…

— Госпожа, проснитесь, прошу, у вас ожоги….. Умоляю Госпожа, не гневайтесь….

Ох, как голова кружится, ласковое тепло разморило меня, да и солнце не пощадило…

Еле глаза раскрыла.

На коленях стоял испунанный Лирион, держа в руках запотевший бокал с трубочкой. В другой руке он держал влажное полотенце.

Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Отголоски сна витали где-то далеко, быстро растворяясь в подсознании.

Я невольно залюбовалась им: мужественное, благородное лицо, длинные ресницы и эти неземные глаза… Ох….

Я хотела ответить, как вдруг почувствовала лёгкую резь в животе, как перед экзаменом, когда ты сильно волнуешься.

"Наверное, это сон так на меня подействовал," — подумала я— "нервы сдали!".

— Лирион, ты теперь здоров, рада тебя видеть! Но вымыться тебе все же стоит…. Только температуру воды настрой….

Его лицо было покрыто грязными разводами. Было видно, что горячая вода ошпарила, но грязь не смыла.

— Да, Госпожа! Но…. ваша кожа….сегодня активное излучение…

Я коснулась своего лица и поморщилась. Обгорела, но не критично, бывало и хуже. Поднявшись с шезлога, взяла в руки бокал.

— Спасибо.

Это был приятный освежающий напиток с лёгкими фруктовыми нотками… Была приятна такая забота, ведь мог бы и дома сидеть, не звала же его. Чего он? Искренне переживает или наказаний боится?

Как было бы просто, если бы можно было с ним поговорить начистоту, от души к душе, не опасаясь!

Отдала пустой бокал и позвала в дом. Надо разобраться с душевой кабиной.

18

Я удивлялась Лириону, как он быстро разобрался с работой душевой. Осмотрел, ощупал её, и выдвинул панель с текстом, закорючками, непонятными мне.

— Госпожа, это паровой, водный душ.