Кристин Фихан - Темный принц
— Не пытайся покинуть меня, малышка. Мы нужны друг другу.
Его темноволосая голова склонилась ниже, он целовал ее веки. Рейвен ощутила, как по коже словно рассыпались крошечные угольки.
— Ты заставила меня вспомнить, что значит жить, — прошептал он своим гипнотическим голосом.
Его губы нашли уголок ее рта, и словно электрический ток прошел через ее тело.
Рейвен прикоснулась к его смуглой щеке, положив другую руку на твердую мускулистую грудь, словно желая сохранить между ними дистанцию.
— Послушай меня, Михаил. — Ее голос звучал сухо. — Мы оба знаем, что такое одиночество и отверженность. Я не в состоянии понять, как могу находиться рядом с тобой, дотрагиваться до тебя и не сгибаться под тяжестью груза, который мне не нужен. Но мы не можем так поступить.
Веселые искорки запрыгали в его темных глазах, а пальцы легли на ее затылок.
— Да? А я думаю, можем.
Его бархатный голос был сам соблазн, а улыбка завораживала.
Рейвен ощутила желание во всем теле. Оно стало податливым, изнемогающим от чувственного прилива. Он был так близко, что она казалась самой себе его частью, он обволакивал ее со всех сторон.
— Я не собираюсь делить с кем-то постель только потому, что мне одиноко.
Он рассмеялся, негромко и удивленно.
— Вот ты о чем думаешь? Стала бы ты делить со мной постель только потому, что одинока?
Его рука снова гладила ее шею, ласкала, будоража кровь.
— Вот почему ты займешься со мной любовью. Вот почему!
И он прижался ртом к ее губам.
Девственно-белый огонь. Голубые молнии. Земля поплыла у нее под ногами.
Михаил прижал ее изящные формы к себе, его тело требовало, а губы властвовали, увлекая ее в мир подлинных чувств.
Рейвен оставалось лишь цепляться за него, как за спасительный якорь в бушующем море. Из его горла вырвалось сдавленное рычание — звук был животный, дикий, волчий. Его рот приближался к ее нежной шее, он спускался все ниже, к тому месту, где под атласной кожей отчаянно бился пульс.
Михаил обхватил ее всю руками, прижал к себе, словно собственность, уверенной хваткой, и вырваться было невозможно. Рейвен горела, словно в огне, — он сжигал ее изнутри. Она всем телом скользила по телу Михаила, ее груди набухли, а соски отчетливо проступили под тонким джемпером.
Большим пальцем он потер ее сосок через ажурное полотно, посылая волны тепла струиться по ее телу, отчего у нее подогнулись колени, и она удерживалась на ногах только потому, что его сильные руки нежно поддерживали ее. Его рот снова исследовал ее тело, а язык, словно пламя, лизал ее кожу там, где пульсировала голубая жилка.
И вот раскаленный добела жар охватил ее всю, выжигая боль, заставляя извиваться от желания, волны которого накатывали одна за другой. Его губы на ее шее дарили наслаждение и боль — такой силы, что она не могла сказать, где начинается одно и заканчивается другое. Он откинул ее голову назад и прижался ртом к коже у горла, словно пил ее, поглощал, питался ею. Она горела, но то, что он делал, как ни странно, отвечало ее собственному страстному желанию.
Михаил что-то прошептал на своем родном языке и приподнял голову, разрывая контакт. Рейвен почувствовала, как что-то теплое потекло по ее горлу к груди. Язык Михаила последовал за этой струйкой. Обхватив тонкую талию Рейвен, Михаил наконец осознал, каким образом его тело освободилось от бушевавшей в нем ярости. Он должен был отметить ее как свою пару. Его тело настойчиво требовало этого.
Рейвен вцепилась в его рубашку, стараясь удержать равновесие. Он тихо выругался, неразборчиво, сразу на двух языках, злой на самого себя, в то же время баюкая на руках.
— Мне так жаль, Михаил.
Рейвен была в ужасе, напуганная своей слабостью. Комната вращалась, и трудно было сосредоточиться. Шея пульсировала и горела.
Склонив голову, он нежно поцеловал ее.
— Не надо, малышка, это я слишком спешу.
Все, что было в его природе — и чудовище, и мужчина, — взывало: возьми ее, удержи! Но он хотел, чтобы она пришла к нему сама.
— Я так странно себя чувствую, у меня кружится голова.
Должно быть, он немного потерял самообладание, поскольку чудовище в нем так отчаянно хотело поставить на ней свою метку, ощутить ее сладостный вкус. Его тело горело, как в огне, требуя освобождения. Усилием воли ему удалось справиться с хищником внутри, победить его. Глубоко вздохнув, он отнес ее на стул у камина. Она заслуживала самого нежного отношения, она должна была лучше узнать его, почувствовать к нему хотя бы привязанность, если не любовь, прежде чем он привяжет ее к себе. Человек. Смертная. Это было неправильно. Опасно. Только усадив ее на мягкую обивку, он впервые встревожился.
Михаил обернулся, его лицо потемнело и приняло угрожающее выражение. Его тело больше не было защитой, в одно мгновение он стал опасным и могущественным.
— Оставайся здесь, — тихо велел он ей, двигаясь так быстро, что очертания его тела стали размытыми.
Михаил закрыл все двери в библиотеку, повернулся лицом к главной и молча призвал часовых.
Снаружи завыл волк, ему ответил второй, третий, пока не раздался вой всей стаи. Михаил подождал, пока они замолчат, его лицо превратилось в бесстрастную каменную маску. Через лес двигалась легкая дымка, а около дома, клубясь, собирался туман.
Михаил поднял руку, и главная дверь открылась. Туман и загадочная дымка просочились внутрь, соединяясь, пока весь холл не стал странно тусклым. Постепенно эти две субстанции перемешались — и замерцали, приобретая твердость тела.
— Почему вы побеспокоили меня сегодня ночью? — тихо спросил Михаил, и глаза его опасно блеснули.
Вперед выступил мужчина, его руку крепко сжимала жена. Она выглядела бледной и уставшей и, очевидно, была беременна.
— Нам нужен твой совет, Михаил. И у нас есть новости.
А Рейвен в библиотеке ощутила, что леденеет от ужаса, в голове у нее все смешалось, и только что охватившее ее наслаждение мгновенно улетучилось. Кто-то страшно кричал, словно обезумев от терзающей его невыносимой боли. Она поднялась, ноги у нее дрожали, и она ухватилась за спинку стула. На нее нахлынули образы. Молодая женщина, бледная как: мел, из груди у нее торчит кол, рекой льется кровь, голова отделена от тела, а в рот ей кто-то засунул что-то мерзкое. Ритуальное убийство. Предупреждение остальным. Серийный убийца — здесь, в таком тихом месте!
У Рейвен перехватило горло, она обеими руками закрыла уши, словно это могло остановить просачивающиеся в ее сознание картины. На мгновение она перестала дышать, ей и не хотелось дышать — хотелось только, чтобы все это кончилось. Она дико озиралась. Справа была дверь, которая вела в противоположную сторону от нахлынувших на нее образов. Машинально она направилась туда, спотыкаясь на каждом шагу, плохо понимая, где находится. Голова у нее кружилась. Пошатываясь, она вышла из библиотеки, мечтая оказаться на свежем воздухе. Избавиться от всех этих подробностей смерти, от того ужаса, которым было пропитано сознание вновь прибывших.
![Кристин Фихан - Тёмная легенда [любительский перевод]](/uploads/posts/books/4292/4292.jpg)