Дейра Джой - Санта читает любовные романы
Обзор книги Дейра Джой - Санта читает любовные романы
Дейра Джой
Санта читает любовные романы
Посвящается УСАТИКУ
(17.11.81–21.03.96)
Который вставал на толстенькие задние лапки и танцевал за кусочек лука-шалота.
Который открывал любую дверь и комнату в моем доме, просто чтобы доказать свою точку зрения.
Который хватал фантики и бился с ними до смерти с открытым намордником,
Который спал со мной, когда думал, что я этого не вижу.
Который всегда являлся, когда я звала его по имени, и оставался со мной в тяжелый час.
Который оставил нежную память о дне, когда я закончила этот рассказ.
Глава 1
Авторы. Они были бичом его жизни.
К сожалению, они также были его хлебом с маслом.
К. Хантер Дуглас резко ударил ладонью по рулю арендованного автомобиля. Что происходит в их странных куцых мозгах такого, что заставляет их поступать так… так…
Они должно быть с другой планеты. Возможно, представители внеземной расы, высадившиеся здесь, чтобы медленно сводить с ума разумных людей.
Он взглянул сквозь ветровое стекло во тьму.
Хлопья снега сыпались из ниоткуда, усиливая нарастающее раздражение мужчины. Канал, передающий погоду, удобно опустил эту часть информации в утреннем репортаже для путешественников. А он должен добираться. В Мэн. В рождественскую неделю.
Такую поездку попробует совершить только или моряк, возвращающийся домой с войны, или доведенный до отчаяния издатель.
Он снова стукнул кулаком по рулю.
Один миллион долларов.
Его денег.
А рукописи нет.
При обычных обстоятельствах Хантер не был жестоким, но идея схватить за горло «ох-какого-талантливого» Рекса Стивенса и медленно выдавить воздух из его избалованных легких сохраняла необычайную привлекательность. Он покажет автору, пишущему ужасы, кое-что по настоящему кошмарное. Недовольного издателя.
А что ему делать?
Рекламные и маркетинговые кампании приведены в движение, тур в поддержку книги подготовлен и ждет, появления на ток-шоу, сувениры[1]… Дерьмо, все разваливается на куски!
Издательство рассчитывало на эту книгу. Поместило все свои яйца уменьшающейся прибыли в Рексовскую корзинку пугающих слов[2]. Его дядя сделал несколько внушающих ужас с финансовой точки зрения решений, а Хантеру предлагалось привести дела в порядок.
Все было бы прекрасно и замечательно, если бы «автор» — Хантер скривился при этом слове — выполнил то, что оговаривалось контрактом!
Когда рукопись все еще не была доставлена через три недели после дед-лайна[3], неловкое, тошнотворное ощущение поселилось у него в районе солнечного сплетения.
И это ощущение ему было знакомо.
Хантер называл его «неизбежная авторская болезнь».
Он несколько раз звонил автору и его агенту, оставляя сообщение за сообщением. Агент лежал в больнице с язвой, (Хантер мог побиться об заклад, что знает из-за чего) а Рекс не перезванивал.
Поэтому Хантер вылетел в Мэн.
Он бы вылетел и в Тимбукту, чтобы заполучить в свои руки эту рукопись.
Только когда он прибыл на порог к Рексу в этот Господом позабытый городишко, экономка с готовностью проинформировала его, что мистера Рекса здесь нет.
Мистер Рекс на Шри-Ланке.
В ашраме[4].
В поисках самого себя.
У Хантера задергался левый глаз. Авторы.
Глава 2
Мэй подкинула в огонь еще одно полено.
Она смотрела, как искры влетали в дымоход, так, как будто это было самым интересным образом среди виденных ею когда-либо. К сожалению, чудесное зрелище закончилось менее чем через минуту.
Она вздохнула, размышляя, что еще смогло бы внезапно привлечь ее внимание. Действительно, что?
Иди ко мне.
Ее зеленые глаза начали затуманиваться от подсознательного зова.
Ты должна прийти ко мне…
Она передернула плечами, пытаясь избавиться от настойчивого голоса.
Тащи свои булки сюда!
Чертов лэптоп[5] пытался снова привлечь ее внимание. Это был голос совести и здравомыслия. Голос быстро приближающихся крайних сроков. Он не оставлял ее одну.
Мэй отчаянно оглядела комнату в поисках важного задания, которое необходимо было бы сделать немедленно. Может быть, требуется пропылесосить потолки? Не беда, что это не ее потолки — все лучше, чем таращиться в пустой экран.
Самая идиотская мысль, приходившая ей в голову.
И у нее имелись еще кое-какие подобные потрясающие экземпляры.
Когда ее сосед Билли рассказал ей о своей хижине в Мэне, Мэй практически умоляла его позволить ей пожить там пару недель. Казалось, это будет идеальное убежище, где она будет писать, сидеть на диете и размышлять.
Безупречное решение.
Она смогла бы избавить себя от соблазнов повседневности, закончить книгу и, может быть, скинуть пару фунтов одновременно.
Самое важное, что она не будет окружена исполненными благими намерениями членами семьи и друзьями, которые завалят ее сочувственными приглашениями на Рождество. Праздник, который никогда не забывал напомнить ей о том, что:
1. она одинока;
2. она одинока;
3. она одинока.
Предполагался «великий побег». В конце концов, она будет работать, это великолепное извинение на все приглашения.
Все было бы решено одних махом.
Только здесь совершенно не работалось.
Даже, несмотря на то, что Билли предупреждал ее о том, что хижина труднодоступна, расположена в уединенном месте и скудна в плане удобств, она тем или иным образом проигнорировала все это, сосредотачиваясь внутренним взором на новой и усовершенствованной Мэй. Мэй, вооруженной законченным романом.
После двух дней здесь у нее возникли сомнения в мудрости плана.
Однокомнатная лачуга с кухонькой начинала действовать на нервы.
Что дернуло ее приехать сюда, экипированной только лэптопом, полным мешком замороженных диетических обедов, огромной коробкой «Cheerios»[6] и десятью фунтами Брэбенских яблок[7]? Что это за диета?
По счастью, она не смогла вынести мысли о том, что придется оставить кофейные сливки, поэтому в конце концов у нее оказалась маленькая картонка «Half-and-Half»[8], чтобы трястись над ней и скупо отмерять как жидкую платину.
Ну, хватит страдать! Завтра она съездит в маленькую деревушку, которую проезжала по пути в хижину и организует какие-нибудь запасы для выживания писателя. Кучу «Chippy Nick»[9], «Chocomongo»[10] и «Jelly Welly»[11]. Живот Мэй заурчал, соглашаясь с этой идеей.
