Следователя вызывали? (СИ) - Холод Юджиния

Юджиния Холод

Следователя вызывали?

Глава 1

Сильный порыв ветра нагнул к окну моего офиса ветку цветущей вишни. Встретившись со стеклом, чуть розоватые цветы посыпались вниз, устилая цветущим ковром мокрую от дождя дорогу.

Обожаю это время года — весна, когда все просыпается от зимней спячки, показываются крохотные ярко-зелёные листики. В такие дни кажется, что вместе с природой просыпаюсь и я.

И трупы.

Эти, к счастью, не просыпаются, хотя согласитесь, было бы эпично. Они, как первые подснежники, вылазят из-под снега, стоит ему хоть немного сойти. С грустью перевела взгляд на угол стола. Шесть одинаковых папок перевязанные одной лентой. За два весенних месяца в нашем районе всплыли шесть удивительно похожих друг на друга мертвых девушек. Шесть трупов и шесть лет, как я работаю в этом офисе, символично, не правда ли?

Дверь, отделяющая мой скромный кабинет от шума в коридоре, распахнулась, с грохотом встретившись с побелённой стеной. Оторвав взгляд от изучения отчета о баллистической проверке, подняла голову вверх. Поправив тонкую оправу очков, скептически посмотрела на решившего почтить меня своим вниманием мужчину. Вот лучше бы его имя числилось в списке трупов, честное слово!

— Лизонька, милая, как дела? — С порога начал он, подходя к моему шкафу и, порывшись в нем, выудил на свет пузатую бутылку виски и бокал.

Обернувшись, он подарил мне лучезарную улыбку. Хорошо у нас в стране помощники работают, вон, зубки себе сделал. Против своей воли я залюбовалась им. Белоснежная обтягивающая футболка выгодно смотрелась на его подкаченном теле, как и темно-голубые джинсы, подчеркнувшие его задницу. Один только недостаток — мудак.

— Елизавета Михайловна, — автоматически поправила, — дела? Как видишь — шесть трупов по мою скромную душу, хочешь составить им компанию?

— Лизонька, — вновь наступая на одни и те же грабли, повторил он, — ты себя не бережёшь! Вот когда ты последний раз отдыхала?

— Макар-р…

— Оу, уже рычим? Моя лапушка, давай я тебя заберу отсюда, отдохнёшь?

Ему было плевать, что часы, висевшие на стене, показывали начало одиннадцатого, самый разгар рабочего дня. Да и разве волновали сынка депутата такие мелочи? Откупорив бутылку, Макар плеснул янтарной жидкости в пузатый бокал. Сделав кистью пару раскачивающих движений, поднёс бокал с виски к губам и неторопливо отпил.

— Что за помои? — Проглотив, Макар скривился, а мои губы, против моей воли, растянулись в улыбке. — Напомни мне, куплю тебе в кабинет виски получше.

— Макар, — мысленно покрыв его не самыми лестными словами, вкрадчиво начала я, — а не пойти бы тебе лесом?

— Только с тобой! Ну же, Лисовская, что ты из себя девственницу строишь? Давай, я давно хочу разложить тебя на этом столе, — он подошёл ближе, упираясь руками в столешницу.

Нависнув надо мной, Прохоров многозначительно подмигнул, уставившись в вырез блузки.

Сдаётся мне, ещё секунду и на моём столе появится седьмая папка, вот только с мужским трупом, а не с женским. Встав, я поправила юбку-карандаш, краем глаза отмечая, как замер Макар, уставившись на мою пятую точку. Хмыкнула. Сделав несколько плавных шагов в его сторону, медленно провела пальцами по столу, пока они не накрыли его ладонь.

— Знаешь, а ты прав, — перейдя на интимный шёпот, мурлыкнула ему на ухо, заходя за его спину.

— Да-а?

— Да, — подтвердила, резко хватая за его руку и, заведя её за спину, приподняла вверх.

С силой дала ногой под колено, заставив прогнуться и упереться лицом в стол, на котором он так сильно хотел разложить меня. А в итоге, разложили его. Завела его руку вверх ещё сильнее, заставляя Макара застонать от пронзившей боли.

— Ты что творишь, Лисовская?! Охренела?! Отпусти меня!

— Отпущу, — пообещала я, — как только ты заберёшь свои документы и переведешься в другой отдел, понял?

— Ты не с тем связалась, Лисовская, забыла, кто мой отец?!

— Забудешь, как же. Вот только поверь мне, за воспитание малолетнего мудака, до которого у него не доходят руки, он ещё и спасибо скажет, — легонько хлопнула его по заднице, но руку все же отпустила.

— Мне двадцать четыре! — Чертыхнулся Прохоров, отходя на всякий случай от стола.

— То есть с мудаком ты все таки согласен?

Сложив руки на груди, с нескрываемым удовольствием наблюдала, как передо мной пыжится мой «помощник».

Вернее, таким он числился номинально, фактически же — просиживал штаны в кофейне напротив, переодически меняя девочек, составляющих ему компанию. Такую подлянку подложил всему нашему отделу Прохоров Геннадий Павлович, известный меценат и, по совместительству, депутат в нашем городе. В общем, богатая шишка, решившая засунуть своего сынка в правовые органы. Вот только с отделом промахнулся. Макара я терпела уже полгода, целый год до этого он просто игнорировал мое присутствие. Пока не узнал, что я развожусь со своим, уже бывшим, мужем. Какая скотина проболталась, выяснить не получилось, все скромно отмалчивались.

И главное, я совершенно не понимала, чем сумела его привлечь? Мне тридцать два года, в разводе, из-за мужа превратилась в такую легкую версию пампушки. И, кстати, именно из-за него же и состригла свои длинные русые волосы, сделав каре и покрасившись в чёрный цвет.

Девочки же, составляющие ему компанию в кофейне, были сплошь длинноногими худыми моделями. Даже слишком тощими, на мой вкус. Думаю, дело не только в деньгах, которыми владел отец Макара, мой младший помощник очень был недурён лицом. Русые короткие волосы, смуглый (жаль, не от природы), зелено-серые глаза в обрамлении длинных ресниц, широкий волевой подбородок. В целом и остальном — хилый и щуплый парнишка, мог привлечь к себе только симпатичной мордашкой.

Совершенно не мой типаж.

— Ты ещё пожалеешь об этом, Елизавета, — зло прошипел он, прежде чем развернуться и наконец-таки покинуть мой кабинет, громко хлопнув дверью на прощание.

Тишина!

Глубоко вдохнув, выдохнула воздух, с улыбкой посмотрев в окно. И чего я раньше так не сделала? Целых полгода могла бы жить спокойно. Правда, нужно отдать должное, с Макаром было интересно вступать в перепалку, он так смешно реагировал и злился. Двадцать четыре года, а ума как у десятиклассника. И обиды такие же, детские. Ну, да ладно, разговоры-разговорами, а работа сама себя не сделает. Увы, в магию и волшебство я не верила, поэтому приходилось все делать своими ручками. Зря, что ли, столько лет училась!

Из офиса я вышла затемно, провозившись с кипой бумаг, сравнивая отчеты с шести, казалось бы, разных убийств. Криминалисты постарались на славу, собирая все улики и отпечатки. Почти все… в документах было все, что угодно, кроме одного — хоть маленькой зацепочки, ведущей к убийце.

Единственное, что не могло не радовать, жила я в оставленной по наследству квартире, принадлежащей ранее моей бабушке. Муж, бывший, сделал все, что бы после развода я осталась ни с чем, лишив практически всего. Для него не составило труда состряпать все документы, подтверждающие — я не имела отношения ни к квартире, ни к бизнесу. Он все сам, все сам, своими рученьками.

Тьфу!

От одних воспоминаний о нем на душе становилось противно. Увы, даже всех моих связей не хватило, дабы поставить ныне одного из крупнейших владельцев группы компаний в нашем небольшом городке. А ведь говорила мне мама почти пятнадцать дет назад: «Не связывайся, доченька, с бывшим вором в законе!». Да разве ж послушало родительницу влюблённое сердце, подарившее мне розовые очки? Куда там!

И вот, год назад мир розовых грёз рухнул окончательно, явив лик настоящего Романа Лисовского, полигамного самца в рассвете лет. Будучи влюблённое дурочкой, самозабвенно верила во все его неотложные командировки и поездки, куда с женой был путь заказан. Да и мне, как сотруднику органов, невозможно было выехать из страны.