Райчел Мид - Рожденная Штормом
Обзор книги Райчел Мид - Рожденная Штормом
Евгения Маркхэм — сильный шаман, занимающийся изгнанием всякой нечисти, проникающей в смертный мир. Да, она — наемница, но девушке тоже надо как-то зарабатывать на еду. Однако новое дело надолго отобьет у нее аппетит. Ее нанимают, чтобы найти подростка, похищенного в Иной Мир.
В процессе Евгения сталкивается с чудовищным пророчеством — раскрывающим темные тайны ее прошлого и утверждающим, что ее первенец будет угрожать будущему всего мира… Теперь Евгения — ценный приз для любого честолюбивого Иномирного существа. Те, кто не может ее захватить, хотят ее смерти, но убить ее не так и легко. Евгения обращается со своим Глоком так же гладко, как и со своим шаманским жезлом, но чтобы выжить и закончить дело, ей все же необходимы союзники. Она находит их в Дориане, обольстительном короле фейри, и Кийо, красавце-оборотне с животным магнетизмом.
Снова и снова в последний момент ускользая от врагов, становящихся все более опасными, Евгения понимает, что самое страшное еще впереди…
Перевод выполнен для фан-сайта Райчел Мид http://richelle-mead.ucoz.ru/
Переводчики: Yasenka, Avrile, Tomcat, Laissa, EnnieOzera, Lili1123, Rapsodia, ArVista
Редакторы: GingerFox, Avrile, Tala_Maska
Райчел Мид
Рожденная Штормом
Глава 1
Чего я только не видала в жизни, но чтобы одержимые кроссовки…
Стоящий на офисном столе «Найк Пегас», серо-бело-оранжевой раскраски, выглядел вполне безобидно. Шнуровка была частично распущена, кое-где на подошве налипла грязь. Это был левый кроссовок.
Ну, а я… под легким плащом до колена, у меня был «Глок-22», заряженный патронами с запрещёнными бронебойными пулями. Дополнительная обойма, заряженная серебряными, покоилась в кармане плаща. Два атама[1] висели в ножнах на другом бедре, лезвие одного было серебряным, другого — железным. Рядом с ними за пояс был заткнут резной дубовый жезл[2] ручной работы, инкрустированный достаточным количеством заговорённых камней, чтобы при желании взорвать этот кроссовок вместе со столом.
Сказать, что я чувствовала себя вооружённой до зубов, было бы преуменьшением.
— Ну, и, — начала я, как можно более нейтральным тоном, — с чего вы взяли, что ваш кроссовок… э-э, одержим?
Брайан Монтгомери, мужчина далеко за тридцать, с отчаянно редеющей шевелюрой, от которой уже почти ничего не осталось, нервно взглянул на кроссовок и облизнул губы.
— Я все время спотыкаюсь на левую ногу, когда бегаю. Каждый раз. И сам кроссовок постоянно перемещается с места на место. То есть, я, вообще-то, никогда этого не видел, но… вот, когда я разуваюсь перед дверью, то спустя несколько минут, нахожу именно левый кроссовок под кроватью или ещё где-то. А иногда… иногда, когда я дотрагиваюсь до него, он на ощупь холодный… в самом деле, холодный… как… — Монтгомери замолчал, подыскивая подходящее сравнение, и, наконец, выбрал самое банальное. — Как лёд.
Молча кивнув, я снова бросила взгляд на кроссовок.
— Послушайте, мисс… Одиллия… или как вас там? Я не сумасшедший. Этот кроссовок одержим. Он зло. Вы должны с ним что-то сделать, понимаете? У меня скоро марафон, и пока всё это не началось, это были мои счастливые кроссовки. И они недёшевы, знаете ли. Они денег стоят.
Для меня это прозвучало по-идиотски, что говорило о многом, но так или иначе проверка не помешала бы, раз уж я все равно здесь. Сунув руку в карман плаща, не в тот, в котором лежали патроны, я вынула оттуда свой маятник. Он представлял из себя простую серебряную цепочку с висящим на ней небольшим кристаллом кварца.
Продев цепочку между пальцев, и раскрыв ладонь над кроссовком, я очистила своё сознание и позволила кристаллу свободно висеть. Через секунду маятник начал медленно вращаться сам по себе.
— Блин, будь оно неладно, — пробормотала я, пряча маятник обратно в карман. Что-то там было. Повернувшись к Монтгомери, я нацепила мину постервознее, именно этого клиенты чаще всего и ожидают. — Сэр, возможно, вам будет лучше выйти из комнаты. Для вашей же безопасности.
Это было правдой лишь наполовину. Просто я терпеть не могу стоящих над душой любопытных клиентов. Они задают глупые вопросы и совершают ещё более глупые поступки, которые чаще подвергают опасности меня, в большей степени, чем их самих.
У Монтгомери не возникло никаких возражений убраться из комнаты. И как только дверь за ним закрылась, я нашла в своей сумке соль в баночке и насыпала на полу офиса большое кольцо. Потом бросила кроссовок в центр получившегося круга, и с помощью серебряного атама призвала духов четырёх стихий. Никаких видимых изменений в круге не произошло, но я почувствовала лёгкую вспышку силы, означающую, что мы запечатаны внутри.
Сдерживая зевок, я вынула жезл, продолжая держать в другой руке серебряный атам. Дорога сюда — в Лас-Крусес — заняла у меня четыре часа, но из-за того, что я не выспалась, расстояние показалось мне вдвое большим. Посылая жезлу свои намерения, я ткнула им в кроссовок и произнесла нараспев:
— Выходи, покажись, кто бы ты ни был.
На мгновение воцарилась тишина, затем пронзительно-высокий мужской голосок бросил:
— Проваливай, сука.
Замечательно. Тапок-то с характером.
— А что? У тебя какие-то важные дела?
— Поважнее, чем терять время на смертных.
Я улыбнулась.
— Важные дела в ботинке? Да, брось, я, конечно, слыхала о подобных извращениях, но тебе не кажется, что это выходит за рамки? Этот башмак даже не новый. Мог бы найти себе и поприличнее.
Голос сохранял раздражённый тон; не угрожал, а был просто раздосадован моим вторжением.
— Это я — извращенец? Ты думаешь, я не знаю кто ты, Евгения Маркхэм? Черный Лебедь по имени Одиллия. Кровопреступница. Полукровка. Наёмница. Убийца. — Он почти выплюнул последнее слово. — Ты одиночка среди себе или мне подобных. Кровожадная тень. Ты берёшься за что угодно, лишь бы платили. Поэтому ты даже хуже наёмницы. Ты шлюха.
Скучно. Меня называли большинством этих слов и раньше. Конечно, кроме моего собственного имени. Это было в новинку и несколько озадачивало. Но не настолько, чтобы дать ему это понять.
— Ты закончил с нытьём? А то у меня нет времени на этот трёп.
— А разве тебя сняли не на час? — ехидно поинтересовался голосок.
— У меня сдельная оплата.
— А-а.
Закатив глаза, я снова прикоснулась жезлом к кроссовку. На этот раз, вложив в него всю свою магическую силу, исходящую из резервов моего физического тела, а так же часть силы окружающего мира.
— Всё, поигрались и хватит. Если уйдёшь сам, мне не придётся делать тебе больно. Выходи.
Обладатель голосочка не мог выстоять против такого приказа и подкрепляющей его силы. Кроссовок задрожал, и из него повалил дым. Ой-ёй-ёй. Надеюсь, ботинок не пострадает. Монтгомери этого не переживёт.
Дым с рёвом вырывался наружу, собираясь в большую тёмную фигуру, ростом примерно на два фута выше меня. Со всем его сарказмом, я представляла развязную версию одного из эльфов Санта Клауса. Вместо этого, существо передо мной имело верхнюю часть тела хорошо сложенного мускулистого мужчины, в то время как его нижняя часть больше походила на небольшой смерч. Дым застывал в жёсткую серо-чёрную кожу, и у меня была одна-единственная секунда на то, чтобы подготовиться к подобному появлению. Я сменила жезл на пистолет, с щелчком вынимая обойму, для замены. Однако дух сразу же бросился в мою сторону, так что мне пришлось откатиться с его пути, продолжая оставаться в пределах границ круга.
Керес. Мужчина-керес — крайне неожиданно. Я-то ожидала увидеть какую-нибудь нежить, для которой требовались серебряные пули, или призрака, которому пули вообще не причиняли урон. Кересы были древнейшими духами смерти, первоначально помещёнными в ритуальные сосуды — канопы. Со временем, когда канопа изнашивалась, керес стремился найти новое пристанище. В нашем мире кересов оставалось не так много, и вскоре станет ещё на одного меньше.
