Триция Бреснон - Любовные цепи
— Чего-нибудь попроще. Как насчет орехового масла и желе?
Тейви ненавидела ореховое масло, а особенно желе. И все же, когда она утолила жажду, мысль о еде, любой еде, показалась заманчивой.
— Вот бы сандвичей…
Скотт кивнул и отправился за едой. Тейви растерла мышцы на бедрах и попыталась встать. Странно, сейчас она чувствовала себя немного лучше, чем после вчерашнего перехода. Более того, она была уверена, что сегодня они шли намного быстрее и по более сложной местности. Вероятно, система Скотта, связанная с калориями и количеством жидкости, сработала.
Правда, ступни горели, мышцы на ногах ныли и немного ломило руки. В горле пересохло, беспокоило хриплое дыхание, однако половину пути она преодолела.
Никто из участников похода не заметил ее усталости, она даже не заикнулась, что хочет вернуться в лагерь. Все это поднимало ее дух, укрепляло уверенность в собственных силах.
Конечно, мужчины несли рюкзаки, а ее плечи и спина были свободны от какой бы то ни было поклажи. Ее взгляд остановился на брошенном на траву рюкзаке Скотта. Тейви вспомнила о промокшей от пота шерстяной рубашке и ветровке, которые сняла по дороге. Они тоже попали в рюкзак к Скотту. Казалось, он и не заметил дополнительной тяжести, а она всю дорогу чувствовала свою вину.
Ополоснув лицо ледяной водой, Тейви потянулась к рюкзаку, намереваясь взять из него свою рубаху и кое-что из вещей. Сверху, где лежала походная аптечка, должно быть, находились и ее пожитки. Но сколько она ни рылась, обнаружить их не смогла. Выпрямившись, она увидела возвратившегося Скотта.
— Хочешь сама нести свои вещи, Принцесса? — спросил он, протягивая ей сандвичи, пакетик с орехами и сухими фруктами.
Уголки ее губ чуть дрогнули.
— Я просто хотела хоть немного разгрузить тебя, — ответила она, принимаясь за сандвичи.
— А потом свалиться от усталости, — проворчал Скотт. — Я не намерен тащить тебя обратно в лагерь.
Тейви наблюдала за тем, как он делил ланч между всеми участниками похода. Про себя она удивлялась собственному героизму, который проявила, чтобы убедить Скотта в своей выносливости. К ней подсел Андре.
— Разве это еда? — вздохнул он. — Даже настоящего йогурта нет. — Он брезгливо жевал кусок сандвича.
— Ты любишь йогурт?
— О, еще как! Когда я приехал в вашу страну, чтобы покорить ее горные вершины, денег у меня было немного, английского я почти не знал. В магазинах покупал только французский йогурт, а от ваших рубленых котлет и нейлонового хлеба меня тошнило. — Губы его скривились в презрительной гримасе. — Я долго слонялся как неприкаянный, пока не встретил Скотта. По его совету я стал проводником альпинистов-любителей, у меня завелись деньжата. Но кроме йогурта я все равно почти ничего не ел.
— А как ты познакомился со Скоттом? — полюбопытствовала Тейви. — Турпоходы, которые он организует, стоят недешево.
— Конечно, недешево. Он отвечает за риск, — подтвердил Андре, вытирая жирные пальцы о бумагу, в которую был завернут сандвич. — Вообще-то альпинистский мир тесен. Я просто ошивался на базе, откуда начинались сложные маршруты. Там и познакомился со скалолазами, с их помощью усовершенствовал свой английский. Однажды на базе появился Скотт. Вот и все.
— Понятно, — улыбнулась Тейви. — А семья у тебя есть?
— Конечно! — Искорки в глазах Андре вспыхнули особенно ярко. — У меня сын и дочь. Сейчас они в Гималаях. Я для таких гор уже не гожусь, слишком стар.
— А разве молодым это не опасно?
— Конечно опасно, малышка. — Андре махнул рукой в сторону гор. — Но это сильнее страха.
— А как относится к их увлечению мать?
— Ей все это представляется пустой тратой времени. — Он уставился на поток воды, падающий сверху. — Что же касается меня… Она сожалеет, что я ушел с государственной службы и приучил детей лазать по горам. — Андре встал. — Ее можно понять, она женщина. — Он снова махнул рукой в сторону высившейся вдали горной цепи. — Но с чем можно сравнить ощущение от покоренной тобой вершины?
Взглянув туда, куда указал француз, Тейви внутренне содрогнулась. Горы не были похожи на прекрасный замок — дикие мрачные скалы подпирали небо, надменно возвышаясь над крошечными по сравнению с ними людишками, которые отваживались взбираться на них.
Она попыталась представить, как неуютно коротать ночь в таких местах, старалась понять, почему человек мог променять хорошую и безопасную работу на карабкание по скалам на высоте нескольких тысяч ярдов над землей.
Девушка зябко передернула плечами.
— Если честно, я тоже не могу этого понять.
— Согласен, малышка, не можешь. — Он покачал головой. — Я и сам этого не понимаю. Скалолазание — это спорт, страсть. Страсть испепеляющая. У одного она в крови, у другого ее нет и в помине.
— Видимо, это как наваждение, — предположила Тейви.
— Возможно. — Андре протянул ей руку. — Ты хорошо отдохнула?
Она утвердительно кивнула. Разумеется, ей бы вздремнуть пару часиков, но не признаваться же в этой слабости! До сих пор она опасалась стать объектом насмешек со стороны своих спутников и, что хуже всего, — со стороны Скотта.
Где гарантия, что у него не возникнет такого желания? Поход, который ничем не отличался от изощренных пыток маркиза де Сада, еще не завершен. Как могла, она гнала от себя подобные мысли, стараясь не думать ни об усталости, ни о боли. Мысленно она снова и снова возвращалась к тому удовольствию, которое испытала, лежа у водопада. Нужно думать только о приятном, когда они повернут обратно в лагерь. Стараться сохранять присутствие духа, хотя путешествие может и плохо закончиться.
Взбираясь на очередную возвышенность, Тейви следила за мелькавшими впереди мускулистыми ногами инструктора. Вдруг ее внимание привлекли три сросшиеся вместе сосновые шишки.
— Слава Богу, — пробормотала она.
— Что ты там бубнишь? — спросил Скотт, не оборачиваясь.
— Я сказала… — Тейви прерывисто вздохнула. — Я сказала, что благодарю Всевышнего за то… что мы почти дома.
— Ха, — насмешливо фыркнул Скотт. Он повернулся лицом к ней, глаза у него зажглись любопытством. — С чего ты взяла, что мы почти дома?
Услышав, как загалдели мужчины, радуясь скорому отдыху, Тейви прислонилась к стволу сосны, стараясь набрать в легкие побольше воздуха. Говорить было трудно.
— Те… сосновые шишки. Те три… сросшиеся вместе. — Она показала рукой, как они срослись. — Особенно одна из них… Ее обгрыз бурундук.
Скотт посмотрел на нее так, словно у нее выросли две головы. Видно было, что он приятно удивлен.
— Сосновые шишки, говоришь. — Голос его стал мягким и вкрадчивым.
