Хелен Миттермейер - Счастливчик
— Вы по-прежнему близки с ним?
— Да, я ему доверяю.
Она вновь посмотрела на актера. В жизни он был еще привлекательнее, чем в кино.
— Сколько ему лет?
— Больше, чем египетским пирамидам.
Дэмини хотела спросить, что он имел в виду, но Пирс уже направился к другому гостю. Она огляделась вокруг. «Хорошо, что Пирс решил устроить вечеринку здесь, у Винса», — думала Дэмини. Даже его просторный дом мог бы затрещать по швам от такого количества приглашенных.
Просто не верилось, что он вращался в этом блестящем обществе. Она и раньше догадывалась, что Пирс не простой игрок, и сделала этот вывод не только из того, что он ей рассказывал о себе. Дэмини читала выдержки из статьи о нем в каком-то журнале, когда летела на самолете из Атлантик-Сити в Лас-Вегас. Именно оттуда она узнала, что у него была вилла в Монако и что он принадлежал к сливкам высшего общества Европы и Америки. И все равно Дэмини была удивлена, увидев такое количество звезд на вечеринке Пирса.
Вначале Дэмини подумала, что она ошиблась, приняв этих людей за знаменитостей. Когда Мигель проходил мимо с подносом, разнося коктейли, она остановила его и взяла один стакан.
— Вот тот мужчина мне кого-то напоминает, — сказала Дэмини, указывая на рослого здоровяка с каштановыми волосами. — Мне кажется, я видела его в журнале «Сегодня». Ты знаешь его, Мигель?
— Да, это Бир Кенмор. Вы случайно не гоночный болельщик?
— Нет, — ответила она медленно, растягивая губы в ухмылке. — Но я видела его фотографии в бульварных газетенках на побережье в Ницце.
— И как давно ты их видела? — спросил Пирс. Он незаметно подошел сзади и тоже взял стакан с подноса.
Дэмини взглянула на него, улыбаясь. Но ее улыбка погасла, когда она увидела суровое выражение на его лице.
— Что случилось? Ты выглядишь так, словно тебе больно.
— Нет, — пробормотал он.
— Думаю, ему действительно больно, — мягко заметил Мигель, прежде чем скрылся в толпе.
Пирс проводил его свирепым взглядом.
— Бир Кенмор тоже твой друг? — спросила Дэмини.
— Да. Мы вместе участвовали в гонках после окончания Оксфордского университета. Но я попал в аварию и оставил гонки. Бир остался. Он был лучшим гонщиком.
Почему, удивлялся Пирс, мысль о том, что Дэмини видела одного из его друзей обнаженным, приводила его в такую ярость?
— Я не знал, что ты увлекаешься порнографией.
Дэмини ощетинилась.
— Подобные газетки продаются во всех книжных киосках, Пирс. С каких это пор ты стал таким благочестивым? Профессиональный игрок мирового уровня рассуждает о нравственности! Как смешно!
— Ты живешь в моем доме. И я вправе ожидать, чтобы ты соблюдала внешние приличия.
— Приличия? Какое отношение это имеет к чтению бульварной газеты в очереди в супермаркете? Держу пари, что большинство из них изобилуют описанием твоих собственных подвигов!
— Не выдумывай!
Пирс невольно поморщился, вспомнив несколько щекотливых инцидентов его прошлого, и это, естественно, не уменьшило раздражения. Почему его так волновало то, что она делает, о чем думает? Когда еще он так сильно беспокоился о женщине?
— Ты… ты осел, — прошипела Дэмини. И прежде чем он успел среагировать, она с силой вонзила острый каблук в его ногу и гордо удалилась.
Долф Уэйкфилл прогуливался по залу, и его взгляд проследовал от Дэмини к застывшей спине Пирса. «Миленькая поза, — медленно выговорил он, видя, как Пирс схватился за ногу. — Интересно, Пирс перенял ее у одноногой курицы? Я бы посоветовал приберечь ее для танцев».
Бир Кенмор подошел к Пирсу с другой стороны, внимательно изучая своего друга.
— Очень сексуальная дамочка. К тому же прекрасно владеет ножными приемами.
— Заткнись, Бир, — Пирс взглянул на Долфа, который изо всех сил пытался подавить смех, затем снова на Бира. — Тебе нравится выставлять себя напоказ в бульварной прессе?
Долф удивленно поднял брови, его взгляд скользнул в сторону террасы, куда только что скрылась Дэмини, затем вернулся к рассерженному Пирсу.
— Так, так. Значит ли это, что леди видела Бира… э-э… во всей его красе, как говорится?
Бир положил крепкую мускулистую руку на плечо Пирса, когда тот круто повернулся к Долфу.
— Во-первых, это было уже довольно давно, и ты прекрасно знаешь, что я и не подозревал о существовании этих снимков. До тех пор, пока они не появились в тех пошлых газетенках. Во-вторых, ты никогда прежде не комментировал это. Поэтому я вынужден прийти к такому же выводу, что и Долф. Эта прелестная леди, которая пыталась продырявить твою ногу своей «шпилькой», что-то сказала по этому поводу. Ей понравился мой передний план? — его голос был полон юмора.
— Может быть, — глаза Пирса угрожающе сузились.
— Не сомневайся, Бир, — сказал Долф, — может, она также упомянула о твоих задних перспективах?
— Без сомнения.
— Не смешно, — Пирс стиснул зубы.
— Да, но смешон ты, мой друг, — сказал Долф.
— Что такое? Можно подумать, что ты влюблен в свою белокурую подружку.
— Согласен, — добавил Бир. — Не припомню, чтобы я видел тебя таким разгоряченным.
Руки Пирса сжались в кулаки. Нет! Он не мог этого допустить. Только не любовь! Бир стряхнул с себя свою вялость.
— Ты белый, как мел, Пирс. Что с тобой?
— Наверное, что-то съел.
«Любовь! — думал он. — Когда же это случилось? В ту ночь, когда они приземлились среди кактусов? Проклятье! Я поговорю с Винсом».
— А ты думал, что невосприимчив к «стрелам жестокого Бога любви», как сказал поэт? — спросил Долф мягко.
Пирс застыл.
— До сих пор, по крайней мере, да.
— Так вот в чем дело, — произнес Бир, усмехаясь, — ну и как оно, Счастливчик? Каков на вкус опьяняющий напиток любви?
Он широко улыбнулся, когда Пирс повернулся к нему, дико сверкнув глазами.
— Спокойно, вы, двое, — остановил их Долф. — Я допускаю, что всеобщая потасовка развеяла бы скуку, но разве мы не ждем, не надеемся, что этим вечером должно что-нибудь произойти?
Бир кивнул, его дружелюбный взгляд посерьезнел.
— Прибыла какая-то особая персона? — он огляделся вокруг. — Так, так, Рустам здесь. Ты говорил, что он придет, Пирс, но мне не верилось.
Пирс оглянулся, отыскав глазами человека, который уже много лет маячил на горизонте его жизни. Но он ли подстроил смерть Берто? Бывший игрок, ставший «финансовым консультантом», Рустам давно ненавидел Пирса и его партнера, потому что потерял свою клиентуру с того момента, как открылся их Лондонский клуб.
— Вы с Берто нажили себе врага, когда лишили его источников дохода, — сказал Долф.
