Джен Беннет - Яростные тени
– Почему бы тебе не пойти на компромисс и не отдать ему подлинную статую?
Невозможно отдать то, чего не имеешь. Подделка для того и создавалась, чтобы один предмет продать дважды. Лоу вежливо кивнул одной из высокомерных монашек. Да, сестра, вы не так уж далеки от истины в том, что мужчины рода Магнуссон погрязли в пороке и лжи. Мы виноваты в том, что люди раскаиваются в грехах на исповеди. Ничего глазеть, идите прочь.
Уинтер разжал пальцы, будто подумывал встать на сторону Монка.
– Сколько ты ему должен?
– Не волнуйся, у меня есть план.
– Надеюсь, ты не просишь у меня денег?
– Никогда прежде не просил и сейчас не собираюсь.
– Хорошо, потому что мои ликвидные активы вложены в строительство нового склада в Марин Каунти, и недавно я выплатил рождественские премии работникам, и…
– Ja [2], ja! Я же сказал, что не прошу денег.
Не то, чтобы он не думал об этом, но все же.
Прошла последняя монашка. Уинтер схватил брата за загривок и горячо зашептал на ухо:
– Разберись с Моралесом. У меня скоро будет ребенок. Не навлекай на нас неприятности.
***
Расставшись с Лоу, Хэдли несколько минут приходила в себя. Она не понимала, почему так расстроилась, встретив его семью. Убравшись от них подальше, и думать забыла о Лоу. В надежде, что ее потерянный чемодан окажется на 127-м поезде, пришлось прождать почти два часа в зале станции Твин Пикс, но напрасно.
Хэдли подала заявление о пропаже служащему, выслушала его пересказ событий на перроне Солт-Лейк-Сити. Никто не знал, что случилось, а полиция не поймала стрелков. Наверное, бандиты бросились вслед за Лоу, чтобы закончить работу.
Когда Хэдли проехала на такси по Кастро и Мишн и наконец круто свернула с Калифорния-стрит, направляясь в квартиру в районе Ноб-Хилл на Мейсон-стрит, уже стемнело. Элегантное девятиэтажное здание было построено год назад и считалось очень элитным. Хэдли решила покинуть родной дом, а ее отец настоял на лучшем жилье для дочери.
Ночной туман обвил французские колонны у подъездной дорожки. Хэдли заплатила шоферу и пробежала через маленький вестибюль к лифту, помахав консьержу, который едва поднял голову. А он вообще знает, как ее зовут?
– Мисс Бэкол, удачно съездили?
Наконец-то дружеское участие. Седой лифтер встретил ее обычной широкой улыбкой.
– Очень утомительно, мистер Уолтер. Я рада вернуться домой.
– Без багажа?
Хэдли устало прислонилась к стене лифта.
– Без багажа. Боюсь, это длинная история. Надеюсь, его завтра доставят.
Лифтер закрыл двери и запустил механизм.
– Вы намеренно пытаетесь меня заинтриговать, но я не настаиваю. А как студенты в университете? Им понравилась ваша лекция о египетских котах?
– Они внимательно слушали. – Те, кто не ушел и не уснул. Она знала, что не умеет вызывать интерес у аудитории. Коллега Джордж как-то сравнил ее речи с бухгалтерским панегириком. Хэдли понимала, что он прав: ведя семинары, она чувствовала себя неловко. Но если желает получить повышение и Джорджа, то публичные выступления – неизбежное зло, на которое она с радостью пойдет. Ей больше всего на свете хотелось занять отцовский пост главы департамента.
Однако общение со студентами колледжа в провинциальном университете вышло весьма однобоким. Ничего похожего на живое обсуждение, которое устроили они с Лоу. К ее огромному удивлению, Магнуссон-младший был не просто тупым охотником за сокровищами, который случайно наткнулся на джед. Лоу многое умел. Он мог читать иероглифы и даже обучился немного нуби у уроженцев Асуана на раскопе. Он рассказывал ей про рынок исторических книг в Александрии и расспрашивал о ее семинаре.
Он слушал. Задавал вопросы.
Спорил.
Пусть не соглашался со всеми ее теориями касательно инструментов погребения и плохо помнил династические даты, но был умен. И Хэдли редко встречались подобные ему люди, способные говорить просто и без претензий.
Лоу также лгал обо всем на свете. Хэдли чувствовала, что под показной беззаботностью скрывается виртуоз по увиливанию. За то время, что они провели вместе, о себе он почти не говорил.
Пока лифт поднимался, за дверцами сменялись номера этажей. Мистер Уолтер болтал о зимнем дожде, который не помешал устроить пьяную разудалую вечеринку в джентльменском клубе Пасифик-Юнион через дорогу. На девятом этаже он пожелал ей спокойной ночи.
На пороге Хэдли сняла пальто и наступила на конверт. Она взвесила его в ладони, опасаясь недобрых вестей.
– Миссис Дюрер?
Горничная не ответила.
Подходящий конец паршивого дня.
Стук ее каблучков по отполированному мрамору отдавался эхом от высоких стен просторной гостиной. Окна выходили на мерцающие огни отеля «Фэрмонт» – красивого здания, где всегда сновали люди. День и ночь в окрестностях слышался шум машин, иногда разбавляемый щелканьем канатной дороги.
В спальне, как и во всей квартире, стояло крайне мало мебели. Все было прикручено: кровать, тумбочка, кушетка. За полгода дýхи Хэдли выбили два окна, сломали три лампы и перевернули большой шкаф. Хэдли выяснила, что лучше не давать им повода для буйства.
Отец называл их Мори, дýхи смерти. Ее мать подхватила проклятие во время поездки в Египет и, умерев, передала дочери. Духов вызывали сильные негативные эмоции, дарующие им силы. Отец описывал их натуру понятием «теневые ловкачи».
«Ловкач» еще мягко сказано о дýхах, способных убить.
И единственный, кто стойко переносил ее негативное настроение – черный кот. Он возлежал на шелковом покрывале и в знак приветствия вытянул длинные лапы, увидев, что хозяйка бросила сумочку на комод.
– Привет, Четвертый, – поздоровалась Хэдли, гладя мягкий живот. Кот ответил громким мурлыканьем.
В силу необычного проклятья ей не давали в детстве завести питомца из предосторожности. Бог знает, она бы не решилась подвергнуть опасности невинного, но Хэдли не искала Четвертого, а просто нашла его в кладовой после переезда сюда. И хоть пыталась его прогнать, кот все время возвращался, пока она не позволила упрямцу остаться.
Несколько месяцев назад он звался Третьим, пока Хэдли с отцом не поспорили: кот спрятался под креслом, которое дýхи превратили в щепки. И, как и первые два раза, когда ему досталось от духов, мурлыка сумел подняться и просто жить.
Есть поверье, что у котов девять жизней. И раз ее питомец уже проживает четвертую по счету, у него в запасе есть еще пять. Он был странным чудом, этот кот.
Напоминал ее саму.
Пытаясь выкинуть мысли о Лоу из головы, Хэдли разделась и бросила в мусорное ведро порванное платье. Невероятно, что она провела прошлую ночь и полдня вместе с ним. Сейчас это казалось нереальным сном, или скорее ярким виденьем.
