Джен Беннет - Яростные тени
– Какая же ты любопытная. – Он покачал четырьмя пальцами и бросился щекотать сестру, пока та не принялась визжать, умоляя его прекратить. – Ладно, довольно. Меня встречаете только вы? А где же старший брат с вымышленной женой?
Тут позади него раздался веселый голос:
– Вымышленной? А я думала, что это у вас тысяча историй в рукаве.
Повернувшись, он увидел веснушчатую даму в красном шелковом платье с восточным воротником. Она мило улыбнулась и скрестила руки на внушительном бюсте.
– Вы, должно быть, медиум.
– А также вымышленная жена вашего брата.
– Здравствуй, Аида. – Лоу хотел пожать невестке руку, но все же обнял. – Ради бога, мы теперь семья. – Он отстранил ее от себя и оглядел. – Ты правда беременна от Уинтера?
– Доктор подтвердит.
Лоу снова обнял смеющуюся Аиду.
– Боже помоги тебе, если это мальчик.
– Господи, не раздави ее, – произнес низким мелодичным голосом его старший брат Уинтер Магнуссон, могущественный бутлегер. В тридцать он был старше Лоу на пять лет и в два раза крепче. Блудный брат принял родственные объятия и похлопывание по плечу.
– Выглядишь из рук вон плохо. Неужели в первом классе нет цирюльника?
Есть, но паранойя не давала Лоу подпустить к себе человека с опасной бритвой. Не говоря уже о более чем скромных средствах в его распоряжении.
– Подумываю отпустить бороду.
– Нет, если хочешь жить у меня, – отрезал Уинтер.
Брат после женитьбы не изменился: все тот же диктатор.
Лоу слишком устал, чтобы спорить, так что опять обратил внимание на Аиду. Как его брату с грубоватым поведением и поврежденным глазом удалось завлечь такую красотку, Лоу не понимал.
– Астрид превосходно описала тебя в письмах. – А вот о груди Уинтер сам сообщил в самом длинном послании, отправленном брату. Там было написано: «Я влюблен. Женился на невысокой веснушчатой девушке с замечательной грудью и здравым смыслом. Тебе она понравится». А месяц спустя пришла телеграмма: «Ты станешь дядей».
Аида улыбнулась в ответ:
– Все домочадцы твердят, что ты самый везучий человек на свете.
Краем глаза он заметил, как проводник помогает Хэдли сойти на перрон, будто она была инвалидом или… А, точно. Она же в бегах от воображаемого мужа. Лучше положить этому конец, как говаривал его друг Адам, пока история не дошла до семьи Лоу.
– Прости, – извинился он перед Аидой и бросился к поезду.
– Спасибо за все, теперь я о ней позабочусь, – поблагодарил служащего и быстро взял Хэдли за руку.
Она также поспешно высвободилась и пробормотала:
– Я могу идти сама.
Дав проводнику еще пять долларов – свои последние деньги, – Лоу повернулся и увидел, что на него в ожидании уставились члены семьи.
Он кашлянул и представил свою спутницу:
– Хэдли Бэкол, познакомьтесь с кланом Магнуссонов. – Лоу поспешно выпалил имена. – Мы с Мисс Бэкол встретились в поезде.
– Можно и так сказать, – пробурчала Хэдли.
– Ее отец работает в музее де Янг.
– Я тоже, – добавила она.
– Совершенно верно, – смущенно согласился он. Почему сразу этого не сказал? Между ними ведь не произошло ничего скандального. Ну, не считая разорванного платья. Лоу тут же посмотрел на пальто, а в голове в который раз всплыла картинка белья, расшитого павлиньими перьями на соблазнительной попке.
Боже милостивый, очнись, парень!
– Она – куратор. Ее музей заинтересовался моей находкой из пустыни.
Вот вам логичное объяснение. Лоу сунул руки в карманы и выдохнул, пока Хэдли вежливо поведала о своей вечной любви к мумиям, историям о египетской еде и образе жизни… она говорила и говорила. Его родные были заинтригованы. Да, да, хорошо. Все было в порядке.
Пока не заговорил Бо:
– За вами заедут или вас подвезти?
– Я возьму такси, благодарю, – отказалась от предложения Хэдли.
Затем в разговор вступил Уинтер:
– Бо может доставить ваш багаж к стоянке такси.
Багаж, точно. Пора придумать еще одну историю. Однако Хэдли соображала быстрее:
– Вообще-то ваш брат выбил чемодан у меня из рук в Солт-Лейк-Сити во время поножовщины, так что бог его знает, нашли ли служащие железной дороги мои вещи.
Лоу поморщился.
– О поножовщине и речи не шло.
– Если мне не изменяет память, за вчерашним ужином в вагоне мы обсуждали, как вы пырнули одного из тех головорезов. Вы съязвили, мол, «так им и надо за то, что сунулись с пушками к человеку с ножом», – сказала она кисло, как вкус мичиганского шерри.
Черт!
– Обычный день в жизни Магнуссона, – прошептала Аида, а Уинтер помрачнел.
Лоу хотел отвести Хэдли в сторону. Что случилось с его сообщницей? Она так хорошо утром играла роль, и они весь день болтали. Лоу считал, что они поладили. Теперь от нее веяло ледяным ветром настолько сильным, чтобы похоронить его под лавиной холодного негодования. Что изменилось?
Он изобразил фальшивую улыбку, пытаясь вернуть ее расположение или, по крайней мере, улучшить теперешнее отношение.
– Погоди… я же доставил нас домой целыми и почти невредимыми. Прости за багаж и платье.
Хэдли смерила его долгим взглядом и сказала:
– Вы получили чек моего отца. Он свяжется с вами, чтобы договориться о встрече. – Она вежливо попрощалась с его родными, кивнула ему на прощание и ушла, будто Лоу был последним человеком, которого она хотела бы снова увидеть.
И даже тогда он не смог отвести взгляд от завораживающе покачивающихся бедер, пока она проходила мимо громогласных путешественников, толпившихся на перроне.
– Боже правый! – пробурчал Уинтер. – Что ты сотворил с той дамой?
– Ничего, – запротестовал он.
Ничего из желаемого.
Мимо медленно засеменила группа пожилых монахинь, заслоняя Хэдли. В это время Уинтер зашептал брату на ухо:
– Монк Моралес разнюхивал что-то на причале, искал тебя. Рассказывает, что ты продал ему подделку. Миниатюрную золотую статую животного.
Лоу поскреб затылок.
– Крокодила.
– Ты снова связался с Адамом Голдбергом?
Младший Магнуссон хмыкнул.
– Лоу, черт тебя побери!
– Адам не виноват. Его копия была безупречной. Дело в чертовых документах. Монк даже не заметил ошибки. А вот тот, кому он продал вещицу, был внимательнее.
Уинтер на мгновение прикрыл глаза.
– И кто же это?
– Без понятия. Имя покупателя не разглашали.
– Так что Монку от тебя надо на этот раз?
– Кажется, он хочет вернуть деньги, но и вряд ли откажется от моей головы в придачу.
– Почему бы тебе не пойти на компромисс и не отдать ему подлинную статую?
