Карла Бланк - Доверься мне
— Но, Ваша честь… — На этот раз воспротивился Стэнли Корфф.
— Я не стану рассматривать возражения на этот счет, мистер Корфф. Ваш подзащитный заслуживает скорейшего пересмотра дела, и именно это он получит. Объявляется перерыв в заседании.
Вот и все! Конни беспомощно заморгала. Удар молоточка — и справедливость повержена в прах! Нику и его помощникам опять предстоит доказывать очевидное.
Стараясь казаться как можно более незаметной, девушка смешалась с толпой, валом валившей из здания суда, и помчалась назад в офис. Надо поскорее вернуться! Как прав был Ник, предостерегая ее! Встретившись взглядом с Максом, бывшая официантка поняла: жизнь ее в опасности и никакая программа защиты свидетелей ей не поможет!
Конни инстинктивно ощущала, как вокруг нее смыкается незримая сеть. В промозглой январской сырости терялись и гасли огни. Девушка перешагнула спасительный порог и подставила охранникам сумочку для проверки. Затем со всех ног бросилась к лестнице, где оставила дверь открытой при помощи кусочка клейкой ленты, извлеченной из все той же битком набитой сумочки. Скользнула внутрь и отлепила ленту. Дверь с щелчком захлопнулась.
И в следующее мгновение Конни поняла, что совершила ошибку. Ни одна лампочка на лестнице не горела.
Она рванула за ручку. Слишком поздно! Кто-то поработал с замком, чтобы по ее возвращении дверь не открылась. Конни оказалась в западне.
Сощурившись, она с трудом различила поблескивающие металлические перила и на ощупь двинулась к ним. Нога ее уже нашла первую ступеньку, когда Конни почувствовала, что рядом кто-то есть. Кто-то незримый.
Она осторожно двинулась наверх. Одна ступенька, другая… Пока все в порядке. Должно быть, воображение разыгралось! Конни пошла увереннее. Она уже добралась до середины первого пролета.
И тут… Девушка задохнулась. Весь ее ужас вместился в этот один-единственный не то вздох, не то всхлип: ее схватили. Чьи-то пальцы сомкнулись на лодыжке.
Яростно отбиваясь, Конни упала, к счастью успев закрыть руками лицо, но лбом с размаху ударилась о перила. В глазах потемнело от боли. Конни попыталась позвать на помощь, но с губ не сорвалось ни звука… Она теряла сознание. Нет! Нельзя! Она должна спастись!..
Ее потащили куда-то вниз. Сумочка раскрылась; косметика, кошелек, блокнотики, записки разлетелись по всей лестнице и теперь смутно белели в полумраке, словно лепестки камелий.
Из последних сил Конни поднялась на ноги. Незримый противник схватил ее сзади. Одна рука вцепилась в горло, другая легла на талию. О Господи милосердный, не хочу умирать!
Помогите! Помогите, кто-нибудь! Конни пыталась закричать, но из горла вырывался только приглушенный хрип.
— Заткнись! — прорычал нападающий ей на ухо.
— Нет! — Не затем она всю жизнь боролась, чтобы теперь так просто сдаться! Наплывал туман, но девушка упрямо гнала его прочь. Никто не подчинит ее себе! Никто не поставит ее на колени!
Конни сопротивлялась изо всех сил. Царапалась, кусалась, брыкалась, стараясь задеть невидимого противника. Угодила ему каблуком в живот. Негодяй взвыл и крепче сжал пальцы на горле жертвы.
— Я не причиню тебе вреда, — вдруг объявил невидимый противник. — Пока что не причиню… Это только предупреждение, Констанс Грант. Складывай вещички и уезжай из города! Не смей являться в суд! Ты все равно проиграешь. Макс Саверо выйдет на свободу.
Негодяй резко отшвырнул девушку от себя. Она крутнулась на месте, беспомощно замахала руками, ощутила под ладонью чью-то голову и вцепилась в нее, стараясь удержаться на ногах. Между пальцев скользнули длинные сальные волосы, потом серьга в форме кольца. Девушка мстительно рванула длинными острыми ноготочками по щеке.
— Ах, ты…
Он ударил ее по лицу, и Конни упала на бетонный пол у основания лестницы. Встав на четвереньки, она жадно хватала ртом драгоценный воздух.
И тут щелкнул предохранитель пистолета. Сейчас он ее убьет!
— Уезжай из города! — повторил незнакомец. — Или тебе не жить!
Девушка пыталась отдышаться, собираясь с силами для того, чтобы дать достойный отпор.
— Это ты застрелил Майкла? Ты убил Майкла Джордана?
В лестничном пролете негромко прозвучал выстрел. Невидимый противник использовал глушитель. Затем распахнулась дверь первого этажа. На мгновение вспыхнул резкий свет. И снова сомкнулась тьма.
Конни осталась одна. Так страшно ей еще никогда не было!..
Где-то наверху приоткрылась еще одна дверь.
— Нет, — всхлипнула девушка. — Пожалуйста, нет…
У нее совсем не осталось сил, с новым нападающим она не справится. Если кто-то идет сюда, чтобы довершить начатое, сможет ли она сопротивляться?
— Конни? Ты здесь, внизу?
Ник!
Может, промолчать? Пусть он уйдет, а она Конни, тем временем придет в себя… Как показаться ему в таком виде?
— Я здесь, — тихо прошептала она.
Ей так нужна защита. Ей так нужен Ник!
3
Слабый, срывающийся голосок доносился откуда-то снизу.
— Конни?
— Я здесь, на лестнице, — еле слышно отозвалась девушка. — Со мной все в порядке…
И это — неукротимая, дерзкая, требовательная Конни? Она — и шепчет?! Бог мой, да она, должно быть, при смерти! Ник рывком распахнул дверь третьего этажа и заорал Кену, чтобы тот встал у косяка, не давая замку защелкнуться.
— Я тут ни при чем, — заканючил Кен. — Честно. Она попросилась в дамскую комнату.
Ник огромными прыжками мчался по ступеням. На втором этаже царила тьма. Красная неоновая табличка, обозначающая запасной выход, была разбита, равно как и лампочка на потолке. Кто-то обеспечил затемнение, чтобы устроить засаду. Это очевидно. Но откуда они узнали, что Конни окажется именно здесь? Должно быть, выследили ее, едва свидетельница приехала в город!
Проклятье! Роббинс стремительно пересек лестничную площадку. Какого черта эту упрямицу вообще принесло в Хьюстон?! Если она нрава и Майкла Джордана убили устрашения ради, она же по доброй воле сует голову в пасть льва! Сколько раз нужно повторять?
Но при виде Конни у молодого прокурора пропало всякое желание отчитывать непокорную. Девушка сидела у основания лестницы, облокотившись спиной о железные перила. Голова запрокинута, глаза закрыты. Нежный овал лица смутно белеет в полутьме.
Как она прекрасна!
Ник едва успел осознать это, как в следующее мгновение сердце пронзил леденящий страх. Нет, ему отнюдь не все равно, что происходит с Констанс Грант! Он волнуется за нее, и волнение это не имеет ни малейшего отношения к ее роли свидетельницы.
