Вивьен Адамс - Наперекор судьбе
Шери видела, что каждое слово Джонатана — это крик о помощи, это стремление любящего отца оградить дочь от новых волнений. И все-таки она колебалась. Десять лет назад он жестоко обошелся с ней, разбив ей сердце. Конечно, с тех пор она повзрослела и изменилась, но обида на него не прошла, и Шери не хотелось снова пускать его в свою жизнь. Следовало бы решительно отказать Джонатану Тревису, сказать, что ни за какие деньги она не станет работать на него, но… Но слова застряли в горле.
— Я понимаю ваше положение… — начала Шери, однако прежде чем смогла продолжить, открылась дверь и в палату вбежала Мэри Клер в шортах и в тенниске и в сопровождении одной из медсестер.
— Привет, Шери! — поздоровалась с медсестрой Мэри Клер, застенчиво улыбаясь.
— Здравствуй, Мэри Клер! — ответила Шери, тронутая теплым приветствием девочки.
— Ну, так мы едем домой, папа? — спросила Мэри Клер, подходя к кровати отца.
— Все зависит от ответа Шери.
Мэри Клер внимательно посмотрела на медсестру.
— Она поедет с нами?
В ее взгляде было столько ожидания и надежды, что Шери не нашла в себе сил ответить «нет».
— Да, я еду с вами, — сказала она после небольшой паузы и увидела, как облегченно вздохнул Джонатан и как разгладились черты его озабоченного лица.
— Здорово! — воскликнула Мэри Клер и широко улыбнулась.
— Спасибо, Шери. Вы не пожалеете о своем решении, — сказал Джонатан.
Она с нежностью посмотрела на девочку, убеждая себя, что согласилась на эту работу исключительно ради нее. Оставалось только надеяться, что это не станет величайшей ошибкой ее жизни.
Шери все не верилось, что она согласилась работать на него. Если бы кто-то сказал два дня назад, что она поедет с Джонатаном Тревисом и его дочерью в «Земляную орхидею», она бы просто рассмеялась тому в лицо. Значит, что-то изменилось за эти два дня.
Доктор Херстфилд сдержал слово. Он выписал Джонатана в тот же день, взяв с него обещание обязательно приехать для осмотра в больницу, когда наступят какие-либо изменения в состоянии его здоровья.
Джонатан сразу же потребовал свою одежду и отдал некоторые распоряжения. А затем предложил Шери отправиться домой и захватить вещи, необходимые на несколько дней.
Закончив смену, она так и поступила — отправилась в маленькую комнату в мотеле, которую сняла на время, когда приехала в этот город. Позже она хотела подыскать себе небольшую меблированную квартиру недалеко от больницы.
Когда Шери увидела белую ограду и миновала ажурные металлические ворота, она внезапно почувствовала себя так, будто вернулась домой. Что за странное ощущение! Однако, взглянув на знакомый длинный дом с широкой открытой террасой, на каменном полу которой стояли горшки с розовой и красной геранью, она с удивлением поняла, что это место ей по-прежнему дорого.
Когда она остановила машину, Джонатан повернул голову, как бы к чему-то прислушиваясь.
— Мы уже дома?
Сердце Шери от волнения чуть не подпрыгнуло, когда она услышала этот вопрос.
— Да, — ответила она, стараясь говорить как можно спокойнее.
Шери открыла дверцу и вышла из машины, намереваясь помочь Джонатану. Но, увидев, как он уверенно нащупывает ручку, пошла и открыла дверцу для Мэри Клер, которая, выпрыгнув наружу, с любопытством рассматривала здание, которое должно было стать для нее новым домом.
Джонатан споткнулся о гравий на дорожке, и Шери быстро пришла ему на помощь, стараясь не обращать внимания на волной пробежавшую по телу дрожь, когда она прикоснулась к его руке. Чувствовалось, что беспомощность и зависимость от женщины угнетают его.
— Будет проще, если я поведу вас, — сказала она, взяв его под левую руку. — Лестница примерно в двадцати ярдах впереди нас.
Джонатан кивнул, и они пошли — она впереди, он в полушаге сзади.
— А как мы попадем в дом, если там никого нет? — спросила Мэри Клер, когда они, преодолев лестницу, оказались на террасе.
— Я позвонил управляющему и предупредил, что мы приезжаем сегодня, — сказал Джонатан. — Он обещал оставить дверь открытой и сообщил, что вещи, которые были в машине, утром привезли сюда полицейские.
— А мои коробки с игрушками и книгами тоже здесь?
— Надеюсь.
— Мэри Клер, ты не откроешь дверь твоему папе?
Легонько подтолкнув Джонатана к дверному проему, Шери почувствовала, как сильнее забилось ее сердце от сознания того, что сейчас она снова переступит порог дома Тревисов. Никогда она не думала, что опять окажется здесь.
На какое-то мгновение Шери позволила фантазиям захлестнуть себя и представила, что это ее дом, ее муж и их ребенок. Как часто она мечтала об этом тем летом, десять лет назад. До того, конечно, как Джонатан отвернулся от нее, обвинив в том, что его сестра чуть не утонула из-за нее.
О да, в юности она мечтала о многом, что не сбылось и никогда не сбудется. Если бы ее мать не умерла, все, вероятно, сложилось бы по-другому. Отец не превратился бы в никчемного человечишку, и они не переезжали бы с места на место, как кочевники, а постоянно жили в своем доме дружной семьей.
Шери не видела отца три года, но знала, что сейчас он наверняка сидит в каком-нибудь баре и с видом знатока рассуждает обо всем и ни о чем. С младенческих лет ей пришлось нести позорное клеймо дочери дебошира и бездельника. Она росла под осуждающие, редко сочувствующие взгляды окружающих и просто обязана была стать толстокожей, чтобы вынести насмешки жестоких и бесчувственных сверстников, делая вид, что ей все это безразлично. Любовь для нее являлась всего лишь словом из шести букв, и единственный человек, на которого можно было положиться, была она сама.
Замужество только подтвердило это. Когда Шери познакомилась с Хармоном Корделлом, она работала медсестрой в Брисбене. Хармон сильно пострадал в результате несчастного случая при монтаже оборудования нового производственного комплекса и пролежал в больнице больше пяти месяцев. Ему сделали несколько операций, и каждый раз, когда он приходил в себя после наркоза, Шери оказывалась рядом. Ее восхищало то, как мужественно он переносит боль и страдания.
Они подружились, и дружба постепенно переросла в любовь — по крайней мере, они так считали в то время. В день, когда Хармон выписался из больницы, он сделал Шери предложение. И, поддавшись эмоциям, не обдумав как следует все возможные последствия своего шага, она сказала «да».
Очень скоро, однако, выяснилось, что оба совершили ошибку. Хармон принял признательность, а она душевную симпатию — за любовь.
Они оставались вместе около года до тех пор, пока Хармон не прошел курс реабилитации. После этого он решил уйти от Шери, но, как ни странно, они остались друзьями даже после того, как она подала на развод…
