Фелиция Флакс - Линия ангелов
Он надо мной сейчас издевался. Я видела бесстыжий изгиб его губ, прищур насмехающихся глаз. И сознавала, что он прав. Мне никто не поверит. Я должна благодарить Гарланда, что он не заявил на меня в полицию, когда выяснил, что за горничная работала у него. И я буду трижды дурой, если решусь закричать на весь мир о поруганной добродетели…
— Что вы со мной сделаете?
— Спросите меня об этом завтра, — пожал плечами Гарланд. — Сегодня вы слишком устали, чтобы услышать ответ.
Рот мой открылся и снова безмолвно закрылся. Да, я действительно слишком устала.
…После ужина я вновь очутилась в своей комнате-темнице. В одиночестве, закат тлел уже лишь узкой рдяной полоской где-то у зыбкой границы воды и неба. Небеса пропитались чернильными тонами, потяжелели и грозили упасть прямо в плещущийся океан.
Я невидящими глазами обратилась на воду. Еще с утра моя жизнь казалась известной и распланированной. Я все знала в ней наперед и ничего не ждала. А вечером того же дня, что сулил лишь привычные хлопоты, я смотрю на неизвестный океан из окон серого замка, оторванная от всего мира жестокой прихотью холодного ангела. У которого нет крыльев, но имеется татуировка на плече…
— Полагаю, вы ни за что не угадаете, что находится у меня в руках.
Когда Ангел-city объявился в комнате? Я не знала. А он уже находился в трех шагах от меня, держа руки за спиной.
Черные тени обрамляли его бледное лицо. Оно стало совершенным. Каким-то иконным. И от этого — жутким. Ознобная дрожь прокатилась у меня под тонкой тканью, мягко льнувшей к телу.
— Не угадаю, — покачала я головой, не зная, куда деться от черных глаз, пробирающихся под платье.
Гарланд усмехнулся краешком губ, а потом… Потом я вскрикнула, не в силах сдержаться. У Ангел-city в руках находился фотоаппарат.
Мой!
Мой родной «Никсон», с которым я проработала несколько лет и которого считала своим полноценным напарником и не спутала бы ни с каким другим.
— Я прихватил его с собой, уверенный, что вы ему обрадуетесь, — пояснил Гарланд, наслаждаясь сраженным и диким видом «гостьи». — И мой остров стоит того, чтобы запечатлеть его вашим фотоаппаратом.
Я почти не слышала, что он говорил, не отрывая бешеных глаз от «Никсона». Я качнулась в сторону Гарланда, желая выхватить свою драгоценность из его рук, но он отступил на шаг и покачал головой:
— Нет, мисс Шеритон. Просто так вы его не получите. Вы должны выкупить у меня свой доблестный «Никсон».
Лучше бы он меня ударил. Я застыла с протянутой рукой, чувствуя, что теплые краски стекают с моего лица. Секунда, и оно наверняка превратилось в кипенно-белую маску.
— И какова цена? — просто удивительно, что губы послушались хозяйку и голос не дрогнул.
Ангел-city в многозначительном молчании смотрел на мои приоткрывшиеся губы. Время замерло от подобного любострастного взгляда. Секунды зависли в воздухе, который сгустился до состояния взбитых сливок.
Я все поняла и отчаянно замотала головой. Взметнувшиеся волосы хлестнули меня, по лицу.
— Даже не надейтесь.
Ангел-city продолжал смотреть на мои губы. Под его взором они стиснулись и наполнились жаром, грозя запылать.
— Завтра цена увеличится втрое. А может быть, я вообще не захочу его вам возвращать.
Тихий голос проникал в смятенное сознание. Он искушал, манил, подталкивал к запретной черте, которую, если перешагнуть, то возврата не будет…
В глубине души я знала, что готова заплатить любую цену, лишь бы только «Никсон» снова очутился у меня в руках. Удержаться, стерпеть, отказаться от счастья, продемонстрировать гордость — это все не для одержимых. Не для сумасшедшей Лайлии Шеритон.
— И вы позволите мне фотографировать? — Мой голос забряцал на самой высокой, мучительно-надрывной ноте. Чуть выше — и получился бы визг. — Ваш замок и ваш остров? Любой уголок и любую частную подробность?
Ангел-city кивнул. Я не верила своим ушам.
— Фотографии попадут в «Наклонную плоскость». Все до одной…
— Значит, так тому и быть. — Гарланд казался спокойным, почти равнодушным. — Вы платите свою цену, я — свою. За одно и то же удовольствие…
Нет, удовольствия были разные, но возразить я не успела. Черные глаза ангела вдруг яростно блеснули, опаляя плоть на расстоянии:
— Так наша сделка состоится, мисс Шеритон?
Я опустила ресницы.
— Да.
До меня долетел выразительный смешок, который оказался слишком ощутимым для надорванных нервов. А после мир опрокинулся. Я думала, что знаю о поцелуях все, а оказалось — ничего. Не представляла, что мужской рот может оказаться таким алчущим и ненасытным.
Гарланд сначала осторожно несколько раз поцеловал уголки моих стиснутых губ, словно пробуя их на вкус. На мгновение оторвался, а после вновь с утроенной силой обрушился на мой рот, сокрушая и подчиняя, заставляя губы раскрыться. Его уста, беспощадные и сладострастные, жаждали изведать мою плоть, они вбирали ее сладость, познавали ее шелковистость. Мое прерывистое дыхание смешалось с жарким дыханием ангела, и я уже не понимала, падаю ли я или взлетаю…
А когда очнулась, то в руках у меня находился фотоаппарат, а черного ангела в комнате уже не было. В губах пульсировал жар. И это были не мои губы. Чужие уста, припухшие и багровые, принадлежали распутнице, которая мне совсем незнакома.
Увлажнившиеся глаза устремились на «Никсон». Господи, я заплатила за него собой!
Не слишком ли высока цена?
4
— Как вас зовут по-настоящему?
— По-настоящему меня, моя ненаглядная, никто не зовет лет эдак сорок уже.
Так, проехали.
Голубые глаза с хитрыми искорками-блестками в глубине подморгнули с самым настоящим иезуитским выражением. Хотелось подморгнуть им в ответ. С трудом удержалась.
Скарамуш объявился в моей комнате ровно через минуту, как я закончила приводить себя в порядок после бессонной ночи. Подглядывал он, что ли? В какой-нибудь потайной глазок? А что, в нормальных замках подобные «глазки»-гляделки — обычное дело.
Загадочный старик водрузил на столик серебряный поднос с завтраком, а я на свой насыщенный ядом вопрос, где сейчас прибывает великий и ужасный Ангел-city, получила короткий ответ, что улетел.
На небо?
Туда ему и дорога!
— А кем вы приходитесь Гарланду? — не успокаивалась я. — Родственником или другом?
— Все может быть, — получила еще один куцый и уклончивый ответ.
Я скрипнула зубами и перевела глаза на поднос. Кофе, тосты и фруктовый салат… В прежней моей жизни я не завтракала вообще. Стакан минеральной воды натощак, и бешеный галоп с пустым желудком до обеда. Я задумалась: а вдруг сейчас самое время поменять старые вредные привычки?
