Дебора Плэтнер - Остров судьбы
Действительно, родители боялись, что психику девочки травмирует правда о трагедии, и постарались не сообщать точной информации.
Ночью в больнице Мелани допрашивал офицер по работе с несовершеннолетними. Он сообщил пребывавшей в шоке девочке, что на переднем сиденье сбитой машины находилась миссис Моника Шерман, она готовилась стать матерью. К сожалению, Моника погибла, когда машина перевернулась. Водитель, сам Энтони Шерман, чудом остался жив, но сломал ногу. Сыну на заднем сиденье повезло, он отделался ушибами.
Мелани и четырнадцатилетняя Алиса в тот ужасный вечер возвращались от подружки, когда на сельской гравиевой дороге произошло столкновение. Для девочек столкновение окончилось благополучно, если не считать шока и царапин.
Энтони не стал обвинять девушку, лишь погладил пальцем покалеченный глаз и просто сказал:
— Осколок. Стекло разлетелось вдребезги. Сначала думали, что зрение пропало на время. Но частица стекла проникла внутрь и занесла инфекцию. Несколько месяцев спустя начался воспалительный процесс.
Голова продолжала раскалываться, но воспоминание внезапно будто обожгло девушку.
— А… нога?
— Ну, все не так уж плохо. Я могу ходить.
— Но ты не можешь бегать?
После трагедии девочка случайно подслушала шептавшихся родителей. Отец говорил, что в тот роковой день Энтони Шерман отмечал двойной праздник — двадцатипятилетие и приглашение в олимпийскую сборную. Успехи в спринте привели молодого человека к высшим достижениям, о которых может только мечтать каждый спортсмен.
— Нет, отчего же, я могу и бегать. Конечно, не как спринтер мирового класса. — Голос становился все более бесцветным.
— Понимаю. — Мелани могла продолжить список всего, о чем мечтал лежавший рядом человек и что превратилось в прах в дождливую ночь на дороге.
— И… ты больше не женился?
— Нет.
Лаконичный ответ сказал больше, чем пространные объяснения.
— Мне так жаль, — с раскаянием произнесла Мелани.
Лицо мужчины напряглось, но при виде искренней боли в зеленых глазах смягчилось.
— Насколько жаль, позволь спросить? — Тут он со зловещей улыбкой посмотрел на коленопреклоненную фигурку.
У Мелани душа ушла в пятки. Приложив руки к вискам, она попыталась унять тяжесть в голове, мешавшую сосредоточиться и разобраться в непредсказуемых сменах настроения Энтони, — этот человек казался мягким, даже обворожительным, но в какой-то момент сразу же переполнялся желчью и черной злобой. Может, это все-таки невероятно затянувшийся, безумный сон?
— Проблемы, Мелани! Тяжело собраться с мыслями? Шампанское странно подействовало на тебя. Ты оказалась очень сговорчивой.
Мелани напряглась, проклиная себя, что невольно показывает свою слабость, потом ее охватила ярость.
— Не шампанское, а гадость, которую ты подмешал.
— Ты имеешь в виду хлоргидрат? — Энтони спокойно ответил на выпад. — Уверяю, это отличное седативное средство — поколения шпионов прибегают к нему во всех бестселлерах. Возможно, не слишком приятное похмелье, зато масса преимуществ при использовании — без вкуса, запаха, растворяется без осадка, а действие! Сейчас ты чувствуешь себя неважно, но никакого побочного эффекта не будет. Я имею в виду наркотическую зависимость.
Мелани еще не воспринимала такие тонкости. Пока ей с трудом удавалось осмыслить даже происходящее.
— Где я, в конце концов?
Странная комната имела форму цилиндра. Энтони с готовностью ответил:
— На маяке. Здесь ты будешь жить.
Только звук его голоса причинял боль, отзывался в голове гулким эхом, терзая ее. Мелани помассировала виски, пытаясь вспомнить, как она очутилась в постели со своим смертельным врагом, человеком, который десять лет назад обвинил девочку в убийстве его семьи.
До боли сжав руки, Мелани задала вопрос, который, по идее, надо было задать первым.
— Что ты здесь делаешь?
— В данный момент наслаждаюсь открывающимся видом.
Взгляд мужчины скользнул по бледному лицу девушки и с удовольствием отметил — та запоздало поежилась, почувствовав, что обнажена, как Ева, вкусившая от плода познания. Мелани вскрикнула. Веснушки — единственное, за чем она могла укрыться, служили ненадежной защитой от оценивающего взгляда. Девушка скрестила руки на груди. Стыд мучил не за вызывающую позу, в которой застал ее Энтони, а за затвердевшие соски торчащих грудей, потому что она знала — эта реакция не имеет никакого отношения к прохладному воздуху в комнате.
Мелани поспешно накрылась до подбородка простыней и отодвинулась от Энтони, прижавшись спиной к шершавой стене. Потрясение прояснило до тех пор затуманенное сознание.
Краска стыда залила лицо девушки. Все время Энтони Шерман знал, что она не подозревает о наготе, и смаковал предвкушение неизбежного замешательства и унижения. Проведя рукой по телу, Мелани с унынием обнаружила, что на ней только крошечное бикини.
— Где моя одежда? — Голос звенел от гнева.
Кровать, маленькая тумбочка, странная треугольная рама, видимо, для сушки белья в центре комнаты — и вся мебель. Шкафа нет. Никаких следов одежды, мужской или женской.
— Разве ты не помнишь, как сняла ее? — Энтони спокойно повернулся на спину и закинул руки за голову, ногой дотронулся до девушки, отчего та чуть не подпрыгнула.
— Нет, я помню, как ты раздевал меня! — крикнула Мелани свирепо.
С досады она комкала в пальцах простыню, зеленые глаза сверкали, обрывки происшедшего вспыхивали в памяти. Она вспомнила, как Энтони целовал свою беспомощную жертву. Если бы не предательский наркотик, она царапалась бы и кусалась, как дикая кошка.
Теперь, когда Мелани обрела способность мыслить, она угрюмо думала о том, что сама захотела попасть в тщательно расставленную западню. Ее план был прост до гениальности. Девушка сознательно шла на риск. Пусть враг думает, что поразил главную цель. Теперь нужно сдерживать шквал огня до тех пор, пока безумец не удовлетворит или по крайней мере не истощит страсть мщения, которая заставляет его считать всех, кого любила Мелани, заложниками в борьбе с виновниками трагедии.
— Я раздел тебя? Бог мой, да как бы я посмел? А ты уверена, что это не плод твоей эротической фантазии? — Энтони не скрывал издевки.
— Если я о ком-то мечтаю, то в последнюю очередь о тебе. — Мелани еще выше подтянула простыню и бросила на него презрительный взгляд. Девушка готовилась проглотить все, что для нее приготовили, лишь бы оставили в покое ее семью. Энтони не должен догадываться, что жертва ее — добровольная. Тогда можно будет добиться успеха.
