Карен Хокинс - Ничего не обещай
— Можете называть меня Танди. Единственный раз, когда я упала в обморок, случился, когда я была беременна. — Она наклонилась к миссис Тремейн и участливо спросила: — Вы ждете ребенка?
— Танди! — сдавленно воскликнула Роксана.
Сначала раздался смех Ника, потом и Марка. Мама гордо вскинула голову.
— Я не беременна! — Она схватила Рокси за руку. — Роксана, прошу тебя! Я больна и не хочу, чтобы в моей комнате присутствовали посторонние. — Она отыскала взглядом Ника и скривилась так, словно ей стало еще больнее. — Или полицейские.
Танди заморгала:
— Это я посторонняя? Как же так? Когда вы останавливались у миз Рокси, я стирала ваше нижнее белье!
Ник фыркнул.
Рокси осторожно высвободила руку.
— Мама, Танди приехала, чтобы присматривать за тобой. Доктор Уилсон сказал, что не может найти для тебя сиделку.
Миссис Тремейн презрительно фыркнула:
— Мне не нужна сиделка, раз ты здесь.
— Плохо. — Марк потер подбородок. — В Глори нет другой такой женщины, у которой имелась бы собственная горничная.
— Это так, — поспешила подтвердить Рокси. — К тому же Танди отлично готовит. Мне еще очень повезло, что удалось ее сюда привезти. Вce дамы нашего района пытались ее у меня переманить.
Миссис Тремейн окинула Танди придирчивым взглядом с головы до ног.
— В самом деле?
Танди захихикала:
— Будто бы я стала работать на этих заносчивых уродов, помешанных на теннисе! Взять, к примеру, жену доктора. Да у нее в теле столько силикона, что хватит заделать все щели на твоем чердаке! А жена судьи Тернера угробила три «БМВ» и «лексус» в придачу, потому что весь, день пьет мартини. Она прямо там, на кухне миз Рокси, предложила мне перейти к ней за двойное жалованье.
Рокси нахмурилась:
— Когда это было?
— Примерно шесть месяцев назад, до того как мистер Паркер решил, что он…
— Верно, — поторопилась перебить ее Рокси, с угрозой взглянув на Танди. — Я помню ту вечеринку. — Разумеется, она не помнила этой конкретной вечеринки, но сейчас не до разбирательств.
Миссис Тремейн вздохнула:
— Мне не нужна горничная, Я хочу, чтобы Роксана была со мной, — Она вновь взяла дочь за руку, на этот раз крепче. — Мне больше никто не нужен.
Этой женщине надо было стать актрисой. Ну что же в эту игру можно играть и вдвоем.
— Мама, ты права, — сказала Рокси.
Миссис Тремейн просияла.
— Мы с Марком останемся с тобой, а Танди возьмет на себя твою работу в благотворительных фондах.
Миссис Тремейн вдруг перестала улыбаться.
— Мою… мою благотворительную деятельность? — Она посмотрела на Танди, окинув взглядом ее розовый спортивный костюм и ярко-рыжие кудряшки.
Танди ухмыльнулась, продемонстрировав оранжевые от шкварок зубы.
Миссис Тремейн приподнялась с подушек.
— Уж точно она не возьмет на себя мою благотворительную работу!
— Тогда, может, кто-нибудь из Клуба взаимопомощи… Разве Дот Уивер…
— Эта подлая, мстительная, бесчувственная особа, которая пыталась подсидеть меня, заняв мое место председателя Общества садоводов? Она призывала провести внеочередные выборы, мотивируя это тем, что я потратила собранные деньги на пирожные к чаю, не поставив вопрос на голосование! Никогда в жизни я не была в такой ярости.
— Хорошо, не Дот Уивер. А как насчет Бренды Саллинс? Она могла бы…
— Нет, она бы не могла. Бренда, конечно, душка, но она не в состоянии лед отыскать в разгар зимы. В прошлом году ее назначили ответственной за проведение благотворительного базара кондитерских изделий домашнего изготовления, и большей неразберихи я за всю свою жизнь не припомню. Столов не хватало, никто из жюри вовремя не явился, она забыла заказать ленточки — просто взяла и забыла! Нет, она точно не подойдет.
Рокси приподняла брови.
Миссис Тремейн сурово посмотрела на нее и со вздохом сказала:
— Ну ладно, хорошо. Мисс Танди может остаться со мной, пока ты и Марк…
Марк встрепенулся:
— Эй, минуточку…
— И Марк, — повторила мама, — возьмете на себя мои волонтерские обязанности. Я составлю список.
— Отлично! — сказала Рокси.
Ник, который молча наблюдал за развитием событий, повернулся к окну, откуда доносился слабый звук сирены.
— «Скорая помощь» на подходе. — Он собрал вещи и направился к двери. — Я приведу их сюда. Надо удостовериться в том, что миссис Тремейн больше ничего не угрожает.
Рокси посмотрела на мать, ожидая, что та скажет «спасибо», но взгляд матери был устремлен куда-то вдаль, поверх головы Ника, а зубы презрительно поджаты.
Рокси было стыдно за мать, но Ник, похоже, не удивился. Он приподнял шляпу, попрощавшись с Танди, кивнул Марку, обменялся с Рокси взглядом и направился к двери.
— Мама! — сказала Рокси. — Тебе следовало бы поблагодарить инспектора Шеппарда.
Лила презрительно фыркнула:
— Он всего лишь сделал то, за что ему платят.
Рокси развернулась и направилась к двери.
— Рокси! Куда ты идешь?
— Сказать Нику, что ты ему благодарна, даже если это не так! — Рокси, громко топая, чтобы не слышать ответа матери, пошла вниз.
Ника она застала возле его машины.
— Ник, я хотела…
«Скорая» с громким завываньем вписалась в поворот на подъездную дорогу. Машина остановилась, сирену выключили, и из кареты «скорой помощи» выпрыгнули мужчина и женщина.
Ник вкратце объяснил им, что случилось, и Рокси вновь с удивлением отметила ту разительную перемену, что произошла в нем. Прежний Ник гонял на бешеной скорости, курил, пил, как только представится удобный повод, зависал в компаниях до глубокой ночи и не признавал авторитетов. Он спорил с учителями и регулярно пропускал занятия. Он был последним парнем, которого Лила Тремейн сочла бы достойной парой своей дочери.
Впрочем, Рокси была польщена, когда Ник обратил на нее внимание. Он был легендарной личностью в городе, и все знали, что он ухлестывал только за самыми симпатичными девушками. Потом… Никто никогда не дарил Рокси таких ощущений, как Ник. Даже в девятнадцать лет он был чертовски хорошим любовником. Она зябко поежилась при мысли о том, насколько, должно быть, он хорош как любовник сейчас.
Поблагодарив Ника, бригада «скорой помощи» вошла в дом.
Как только медики скрылись за дверью, Рокси обратилась к Нику:
— Как я сказала, мама хотела тебя поблагодарить.
— Нет, не хотела, — сухо ответил он.
— Ну, она бы сказала тебе спасибо, если бы не расстроилась из-за того, что мы навязали ей Танди.
— Танди здесь ни при чем. Просто твоя мать меня не любит. Никогда не любила.
