Карен Хокинс - Ничего не обещай
— Мама будет ждать большего.
— Рокси, она всегда будет ждать большего. — Марк протянул ей два чемодана. — Нашей маме невозможно угодить.
Рокси взяла чемоданы и пошла к дому. Брат был прав, мать никогда не бывает довольна. Рокси остановилась у подножия лестницы и огляделась. Трудно поверить в то, что она вернулась домой. В груди теснило. Она чувствовала это тиснение всякий раз, как приезжала в Глори.
Марк обогнал Рокси.
— Хватит тянуть время. Мама наверняка, слышала нашу машину.
В холле их встретил спустившийся со второго этажа доктор Уилсон.
Доктор, которому сейчас уже было за шестьдесят, выглядел таким же высоким, худым и сутулым, как и пятнадцать лет назад. И глаза его были все те же — голубые и ироничные, и взгляд оставался твердым и пристальным. Вот только волосы его, некогда русые, совсем поседели.
Доктор поставил на столик черный саквояж.
— Марк Тремейн! Гадал, когда вы приедете.
Марк улыбнулся:
— Как поживаете, док?
— Спасибо, не жалуюсь, — Уилсон скользнул взглядом по Танди, — Я как раз заходил проведать… — Глаза его стали квадратными. Он уставился на Рокси.
— Привет, док. Как мама?
Доктор с трудом придал лицу серьезное и даже суровое выражение.
— Даже если бы ваша матушка очень постаралась, хуже уже просто некуда. — Рокси едва не вскрикнула, но Уилсон лишь махнул рукой. — Нет! Самочувствие у нее как раз хорошее. Очень хорошее, я бы сказал. А вот расположение духа — куда хуже.
Рокси болезненно поморщилась:
— Мама может быть требовательной.
— Юная леди, вы выразились настолько мягко, что это уже скорее ложь, чем правда. Ваша мама трижды звонила мне этим утром, заявляя, что смертельно больна. Я примчался на вызов и что увидел? Ваша матушка, сидя в постели, доедала мороженое, что я категорически запретил ей делать.
Марк вздохнул:
— Она нуждается в опеке.
— У нее была бы сиделка, будь она чуть сдержаннее в своих притязаниях. Она успела восстановить против себя всех медсестер. Четырех сестер она уже отвадила, и они, знаете ли, не молчат. Теперь я бессилен — медсестры отказываются ее обслуживать.
Танди покачала головой, цокая языком.
— Эту женщину пора выпороть.
Доктор хотел было энергично кивнуть в знак согласия, но замер в нерешительности.
Рокси решила представить Танди и доктора друг другу.
— Танди составит маме компанию, так что сиделку искать не придется.
— Да! — Танди выпятила свою впечатляющую грудь, а заодно и живот. — Не беспокойтесь, док. Я умею обращаться с избалованными суками. Я всяких хозяев повидала, и ничего — справляюсь.
Доктор нерешительно улыбнулся:
— Насколько я понимаю, вы домработница, а не сиделка?
— Я лучше, чем сиделка, — самоуверенно заявила Танди. — Я дипломированная медсестра-доброволец. У меня сертификат Красного Креста. Я и искусственное дыхание делать могу. Да я на этих реанимационных мероприятиях собаку съела! Даже голову разбила той кукле, на которой мы тренировались.
Рокси поймала испуганный взгляд врача.
— Танди не даст маме ее запугать. Еще никому не удавалось ее запугать.
Доктор Уилсон с интересом смотрел на Танди.
— Нет, сэр! — ухмыляясь, заявила Танди. — В том месте, откуда я приехала, все старухи похожи на миссис Тремейн. Моя тетя Лила была самой зловредной сукой по эту сторону от стоянки для трейлеров в Ривердейл, а я за ней два года ухаживала. — Она наклонилась к Марку и тихо сказала: — Она оставила мне две антикварные нераспечатанные бутылки кока-колы и свой любимый плюшевый коврик с портретом Элвиса Пресли. У меня не осталось свободного места на стенах, так я повесила его в ванной как раз над унитазом.
Марк скривил губы в усмешке:
— Надо бы мне как-нибудь заехать на него посмотреть.
Доктор тоже едва заметно улыбнулся, и морщинки у него возле глаз углубились.
— Мисс Танди, вы, пожалуй, именно то, что доктор прописал.
— Ну спасибо! Так, что я должна знать насчет миз Тремейн?
— Ей нельзя делать резких движений, но при этом она должна вставать с постели и понемногу гулять каждый день. Для ее легких полезно движение. Если она будет все время лежать, то может заработать пневмонию.
— Понятно. Не давать ей распаляться и выгуливать. Это все?
— Этого вам хватит за глаза, уж поверьте. Я заскочу послезавтра, чтобы посмотреть, как вы ладите.
Танди подхватила свои пакеты.
— И не думайте переживать, док. Я приведу ее в чувство, вы и «кыш» сказать не успеете. — Танди посмотрела на Рокси: — Где кухня? Мне надо положить свою сальсу в холодильник.
Рокси указала на дверь дальше по коридору, и Танди пошла в указанном направлении.
Доктор Уилсон смотрел вслед Танди. Когда дверь кухни за ней закрылась, он сказал:
— Какой бы компетентной ни казалась мисс Танди, Марк, ей понадобится помощь.
— Поэтому я здесь.
— Хорошо. А вы, Роксана, может быть, успокоите свою мать относительно того, что благотворительная деятельность, которой она занималась до приступа, не останется без внимания. Уверен, что дамы из Клуба взаимопомощи с удовольствием вам помогут.
— Это мысль, — с сомнением в голосе протянула Рокси.
Марк прочел ее мысли.
— Мама никого не допустит к своим делам, особенно в том, что касается благотворительности. Боюсь, что и Рокси не исключение.
— Она такая. — Врач взял свой саквояж. — Как бы ваша матушка ни раздражала меня временами, не могу не согласиться с тем, что для Глори она сделала больше, чем кто бы то ни было. Она является активным членом каждой общественной организации в городе. — Он вновь перевел взгляд на Рокси и устало улыбнулся. — Вы похожи на Мэрилин Монро в молодости.
Рокси взяла врача под руку и проводила его до двери.
— Именно этого сходства я и добивалась. — Она похлопала его по руке. — Спасибо, что не оставляете маму одну, док. А теперь возвращайтесь домой к миссис Уилсон. Мы с Марком теперь не дадим маме беспокоить вас в нерабочее время.
Доктор открыл застекленную дверь.
— Звоните, если понадобится моя помощь. — И дверь за ним закрылась.
Марк грустно посмотрел наверх, затем перевел взгляд на Рокси:
— Ты готова?
— К такому невозможно подготовиться. — Рокси схватилась за перила и начала подъем. Марк шел следом.
Деревянная лестница глухо заухала под тяжелыми шагами. Танди, тяжело дыша, поднималась следом.
— Пришлось выбросить что-то белое в банке, чтобы освободить место для моей сальсы.
Рокси прикусила губу.
— В зеленой баночке?
— Ага. Не переживайте. Оно все равно несъедобно. — Танди почесала веснушчатый нос. — Я попробовала эту штуку — она на вкус мерзкая.
