Жюль Верн - Лотерейный билет № 9672
Вот почему в тот же день Жоэль все обсудил с матерью. Случилось это как раз вскоре после того, как душевный покой фру Хансен нарушила встреча с незнакомцем, посулившим ей скорый визит в Дааль господина Сандгоиста из Драммена. Войдя в дом, она уселась в свое кресло в большом зале и, все еще не отделавшись от тревожных мыслей, машинально пустила в ход прялку.
Жоэль сразу приметил, что его мать необычайно взволнована, но, поскольку на все его расспросы она упрямо отвечала «все в порядке», он решился заговорить о другом, а именно: о Гульдиной свадьбе.
— Матушка, — сказал он, — вы знаете, что в своем последнем письме Оле обещал вернуться через несколько недель.
— Хорошо бы это было так! — отвечала фру Хансен. — Дай-то Бог, чтобы ему не пришлось задержаться!
— Я надеюсь, вы не будете против, если мы назначим свадьбу на двадцать пятое мая?
— Конечно, если Гульда на это согласна.
— С нею я обо всем договорился. А теперь хочу спросить вас, матушка, когда вы займетесь свадьбой, ведь предстоит столько всего сделать.
— Что ты хочешь сказать этим «столько всего»? — спросила фру Хансен, не поднимая глаз от прялки.
— Я хочу сказать, что церемонию, — конечно, с вашего позволения, матушка, — надобно отпраздновать сообразно с нашим положением в округе. Мы должны созвать на нее друзей и знакомых, а если наш дом не вместит всех гостей, то, я думаю, любой из наших соседей с радостью приютит их у себя.
— Кого же ты собираешься звать, Жоэль?
— Я так полагаю: надо пригласить всех наших друзей из Мела, Тинесса и Бамбле, этим я займусь сам. И надеюсь, господа братья Хелп, арматоры из Драммена, пожелают оказать нам честь и приехать на свадьбу, так что я, с вашего позволения, приглашу их в Дааль на целый день. Они славные люди, очень любят Оле и, уверен, согласятся пожаловать к нам.
— Значит, ты считаешь, что свадьбу надобно праздновать с таким размахом?
— Да, матушка, и это полезно хотя бы даже в интересах гостиницы; ей ведь никогда не грозило разорение, насколько мне известно, — даже несмотря на смерть отца.
— Нет… Жоэль… не грозило.
— Так разве это не наш долг — поддержать ее репутацию[51] такой, какая она была при нем? Словом, мне кажется, во всех отношениях будет только полезно, если свадьба моей сестры пройдет как нельзя более пышно.
— Делай как знаешь.
— А кроме того, не пора ли Гульде начинать готовиться? Что вы скажете на это, матушка?
— А вот что: делайте все, что сочтете нужным ты и Гульда, — ответила фру Хансен.
Можно, конечно, подумать, что Жоэль слегка торопил события и что разумнее было бы дождаться возвращения Оле, чтобы назначить день свадьбы и, главное, взяться за приготовления к ней. Но, как он любил говорить, пораньше начнешь — пораньше закончишь. И потом, все многочисленные хлопоты, которых требует церемония такого рода, отвлекут сестру от мрачных мыслей и не дадут пустым, ни на чем не основанным предчувствиям овладеть ею.
В первую очередь следовало подумать о подружке невесты. Но тут оснований для беспокойства не было: Гульда давным-давно выбрала на эту роль самую близкую подругу — милую молодую девушку из Бамбле. Ее отец, фермер Хельмбе, был главою одного из самых больших провинциальных округов. Этот почтенный и отнюдь не бедный человек давно оценил великодушного, доброго Жоэля: добавим, что и его дочь Зигфрид относилась к молодому человеку не хуже отца, правда, на иной лад. Словом, вполне вероятно, что в скором времени, после того, как Зигфрид послужит Гульде в качестве подружки невесты, Гульда окажет ей ту же честь. В Норвегии такое возможно, — здесь эту приятную обязанность весьма часто выполняют замужние женщины. Так что Зигфрид Хельмбе, хотя и в нарушение официального обычая, зато к удовольствию Жоэля, должна была сопровождать Гульду Хансен в церковь именно в этом качестве.
Необычайно важное значение придается нарядам невесты и ее подружки в день церемонии.
Зигфрид, красивая восемнадцатилетняя блондинка, твердо вознамерилась появиться на свадьбе в самом авантажном[52] виде. Получив от невесты записочку, которую Жоэль, разумеется, передал ей в собственные руки, она, не медля ни минуты, занялась подготовкой, которая требует немалых хлопот.
Во-первых, на свадьбу следовало надеть определенного покроя корсаж, сплошь расшитый узорами и охватывающий стан девушки на манер панциря из перегородчатой эмали. Далее, полагалось надеть парадную юбку поверх такого количества нижних, какое приличествовало зажиточному положению Зигфрид, притом никоим образом не умаляя природной ее стройности и грации. Что же до украшений, то легко ли было выбрать подходящие к наряду ожерелье с подвеской из серебряной филиграни с жемчугом, пряжечки для корсажа — медные или позолоченного серебра, височные подвески в виде сердечек с качающимися кольцами, двойные пуговицы, скрепляющие ворот сорочки, пояс из красного шелка или полотна с четырьмя рядами цепочек, кольца с висюльками, что так мелодично звенят, ударяясь друг о дружку, сережки и браслеты из ажурного[53] серебра, — словом, всю эту любимую деревенскими девушками мишуру,[54] в которой, если уж говорить откровенно, золото и серебро — накладные, узоры — штампованные, жемчужины из белого стекла, а бриллианты — из граненого. И тем не менее полагалось, чтобы весь ансамбль был гармоничным и радовал глаз. Так что, при необходимости, Зигфрид без всяких колебаний наведалась бы в богатый магазин господина Бенетта в Христиании, чтобы пополнить запас своих «драгоценностей». И отец ни в коем случае не стал бы препятствовать ей в этом. Такое ему и в голову прийти не могло! Превосходнейший человек, он оставлял за дочерью полную свободу действий. Впрочем, Зигфрид была достаточно рассудительна, чтобы не опустошать до дна отцовский кошелек. Главное, все устроить так, чтобы в торжественный день Жоэль увидел ее в полном блеске.
Что касается Гульды, то и здесь забот хватало с избытком. Но делать нечего: мода безжалостна, и невестам приходится немало помучиться, выбирая себе свадебный наряд.
Гульде предстояло расстаться с длинными косами в лентах, ниспадавшими из-под ее девичьего чепчика, и с широким поясом на пряжке, стягивающим передник и алую юбку. Больше она не будет носить ни косыночки, которые Оле подарил ей перед отъездом по случаю помолвки, ни шнурок на талии с подвешенными на нем в расшитых кожаных футлярчиках несколькими предметами, которые женщины часто используют в домашнем обиходе: серебряной ложечкой с короткой ручкой, ножиком, вилкой, игольником.
