Сабрина Филипс - Подари мне надежду
Эриклея вдруг стала необъяснимо серьезной, будто Рион только что объявил, что идет на войну:
– Конечно. Я только соберу свои вещи и уйду. – Проходя, она коснулась руки Риона. – На кухне есть свежий мед и печенье с грецкими орехами, если кто-либо из вас проголодался.
– Спасибо, – благодарно ответил Рион. – И если не возражаешь, возьми пару недель отпуска, разумеется оплачиваемого. Я уверен, ты поймешь, что нам с Либби захочется какое-то время побыть наедине.
Эриклея явно обиделась, но все же кивнула и стала быстро подниматься по лестнице.
– Побудь со своим мальчиком-зайчиком, – пошутил ей вслед Рион, пытаясь разрядить обстановку.
Сердито взмахнув руками, Эриклея повернулась к Либби:
– Он на три года моложе меня. Ему шестьдесят два! – Она цокнула языком на Риона: – Ты говоришь о нем так, словно ему двадцать.
Либби улыбнулась. Но в то самое мгновение, когда Эриклея исчезла из вида, Либби с серьезным видом проследовала за Рионом на кухню:
– Вряд ли стоило ее прогонять.
Рион нахмурился, совсем не так поняв ее слова:
– Да? Хочешь, чтобы повсюду за тобой таскался кто-то, чьи чувства ты можешь оскорбить?
Она моргнула, будучи сбитой с толку:
– Ты имеешь в виду, Эриклея может понять, что наш брак не такой, каким кажется?
– Нет, Либби. Я хочу сказать, что, если Эриклея придет в дом и обнаружит нас занимающимися любовью в душе, на кухонном столе или на ковре…
Сердце Либби забилось чаще. Она заставила себя прекратить просмотр эротических образов, пробужденных Рионом:
– То, что ты формально мой муж, не обязывает тебя заниматься со мной любовью.
Рион пристально посмотрел в ее глаза, отыскивая доказательство того, что она снова притворяется наивной. Но не отыскал. Он задумчиво разглядывал ее: «Неужели она действительно считает, что я ее не хочу? Да, вероятно, так и есть».
– Нет! – прорычал он. – Мне не следует хотеть тебя. Но мое тело ни черта меня не слушается.
Либби с сомнением оглядела его. Но не успела она задаться вопросом, правдивы ли его слова, как он крепко обхватил ее за талию и так крепко прижал к себе, что она животом ощутила силу его возбуждения.
– Теперь убедилась? – тихо спросил он.
По телу Либби разлился жар. Она заставила себя отступить назад, но Рион снова прижал ее к себе, приподнял ее подбородок и заставил посмотреть в его глаза.
– Я хочу тебя.
Нет, это невозможно. Либби рассматривала его лицо, стараясь отыскать на нем следы равнодушия, которые видела ежедневно во времена их брака и каждый раз, когда они занимались любовью.
Но теперь она их не замечала. Зато видела воплощение страстного желания.
– И я знаю, что, вопреки желанию, ты хочешь меня, так, Либби? – прерывисто прошептал он, наклоняя голову так низко, что она ощутила жар его дыхания на своих губах.
– Я… – запнулась Либби, когда он коснулся ее груди ладонью. – Я…
Либби и Рион отпрянули друг от друга, когда Эриклея заглянула в гостиную.
Рион оставил Либби, у которой кружилась голова, в центре комнаты и прошагал к двери с совершенно невозмутимым видом:
– Спасибо, Эриклея, наслаждайся отпуском.
– Уверена, что так и будет, – кивнула та, спеша к парадной двери и смущенно махнув рукой на прощание.
Рион закрыл за ней дверь и вернулся к Либби:
– Теперь ты понимаешь, что Эриклею следовало отпустить, женушка?
Либби чувствовала, как вздымается и опускается ее грудь. Неужели он действительно хочет ее?
Рион мельком взглянул на часы.
– Хотя мне очень хочется продолжить доказывать тебе свою правоту, боюсь, нам придется подождать несколько часов, – произнес он, растягивая слова. – Спектакль начинается через сорок пять минут. Полагаю, ты хочешь переодеться.
Либби посмотрела на свою смятую блузку, мысли беспорядочно кружились в ее голове. Спектакль. Желание Риона. Какие еще произошли изменения? Она кивнула и услышала:
– Ванная комната на втором этаже, справа от лестницы. Будь готова через двадцать пять минут.
Либби приняла душ, переоделась в платье в цыганском стиле и была готова раньше условленного времени. Но спустя сорок пять минут, когда они с Рионом сидели на подушках и одеялах, расстеленных на каменных сиденьях театра, она все еще досадовала на себя, не в силах успокоиться. Ведь теперь не только Эриклея знает о ней. Рион только что представил ее как свою жену человеку, который провел их к местам, и пожилой паре, сидящей рядом с ними.
Как только начался спектакль – адаптированная постановка «Одиссеи», представленная местной драматической труппой, – гвалт сменился тишиной. И в этой тишине Либби не могла не думать о том, что означает ее близость к Риону. Ей хотелось получить доказательство того, что он не притворяется и действительно хочет, чтобы их брак сохранился, будто возможно возрождение прежних чувств между ними. И хотя Либби считала такие шансы мизерными, они все-таки были. Рион подарил ей надежду.
Ситуация была и волнующей, и ужасающей. Либби хотела раскрыть свое сердце, упиваться чувствами, но было так много всего, чего они еще не знали друг о друге… Было так много обстоятельств, по которым они с Рионом считались несовместимыми. И в глубине души она знала, что еще слишком рано, чересчур опасно.
Небо темнело, над головой начинали сверкать звезды. Звезды из созвездия Пояс Ориона, которые всегда напоминали Либби о Рионе. Впрочем, еще вчера, глядя на созвездие, носящее его имя, она считала, что никогда не сможет снова быть рядом с ним.
Слишком легко было поддаться искушению, когда Рион закрыл ее плечи одеялом и обнял. В этот момент актеры разыгрывали сцену окончания путешествий Одиссея, когда он и его жена Пенелопа воссоединились после стольких лет разлуки.
«Но сначала нам придется проверить друг друга и избавиться от сомнений», – подумала Либби. Не знай она всего, поклялась бы, что неслучайно они пришли на этот спектакль. Но ведь Рион планировал приехать сюда один – еще до того, как она появилась в его офисе.
Значит, это просто совпадение. Или это старинный греческий эпос провозглашает универсальную истину, которая в определенной степени применима к каждому? Но сидящий рядом с ней Рион идентифицируется с иным. Например, с желанием Одиссея путешествовать в одиночку.
«С желанием Одиссея путешествовать в одиночку? – повторила она про себя. – А затем воссоединиться со своей женой?»
Либби покосилась на Риона. Неужели он тоже так думает? Когда они поженились, он был слишком молод. Тогда ему требовалась свобода, чтобы найти свой путь в жизни, – как, впрочем, и ей. Может быть, он думает, что готов для брака теперь, и чувства, которые изначально связали их, на самом деле никогда не исчезали?
