Джина Кэйми - Измены
Лара долго смотрела на дату, которую она никогда не забудет: понедельник, 8 сентября 1967 года. День, когда закончилось ее детство. Потом она пробежала страницу за страницей, колонку за колонкой, отслеживая имя, которое не знала, лицо, которое не могла вспомнить.
Ее отец, она была уверена в этом, был той персоной, которую Прескотт защищала. Скандал, затрагивающий любовницу и незаконнорожденную дочь «важной персоны», был бы грандиозной новостью, а не болезнь ее матери.
Лара обнаружила, что в этот день случилось несколько скандальных событий, включая взяточничество, политическую коррупцию и недозволенный секс в высших кругах, но нигде не упоминалось о неизвестной молодой женщине по имени Анхела Касталди. Так как ее мать привезли в больницу рано утром, она решила, что отчет об этом мот быть напечатан на следующий день. Но не было никакого упоминания об этом случае и в газетах за среду, как и в другие дни этой недели.
Отказываясь сдаваться, она поставила следующую катушку с микрофильмом, в которой содержались новости следующей недели. К тому времени, когда. Лара дошла до субботних новостей, она вынуждена была признать: прикрытие Прескотт сработало.
Только для того, чтобы закончить катушку, она стала просматривать воскресный номер «Таймс», в котором были помещены рекламы. Лара еще покрутила ручку и увидела светские новости, где ей бросились в глаза известные имена. Она перекрутила пленку еще немного, чтобы посмотреть на следующий заголовок:
КЛАУДИЯ ПИГГОТ ДЕЛАФИЛЬД ВЫХОДИТ ЗАМУЖ ЗА КАРТЕРА КИНСЛИ.
«Не тот ли это Картер Кинсли, чьей предвыборной кампанией сейчас заправляет Прескотт?» — подумала Лара, читая дальше:
Мр. и Мсс. Лайонел Пиггот Делафильд объявили помолвку их дочери, мисс Клаудии Пиггот Делафильд, с мистером Картером Кинсли.
Лара изучила приложенную к объявлению фотографию невесты. У нее было высокомерное выражение лица и несомненно аристократическая внешность. Она соответствовала статусу жены сенатора. Лара продолжала читать дальше:
Мр. Кинсли закончил Школу общественных международных отношений при Прикстонском университете, где был избран в «Фи Бета Каппа». Последние годы он был сотрудником Аглериканского консульства в Сайгоне. В настоящее время президент фирмы «Тор-Тэк»…
Лара не могла оторваться от экрана:
…В ближайшем будущем мистер Кинсли планирует вступить на политическую арену.
Ей потребовалось время, чтобы вникнуть в значение ее находки. Она увидела чек на сумму в пять тысяч долларов, который ей выдала Прескотт в день окончания школы, так ясно, словно он был помещен на экране, так ясно, будто и теперь она держала его в руках и с нетерпением читала название на счете, надеясь увидеть фамилию отца.
Когда Лара позже, уже в своей квартире, снова думала об этом, она была удивлена собственной реакцией. Всю жизнь она жаждала узнать имя отца, а теперь, когда она уверена, что узнала, ей захотелось отделаться от него. Его женитьба на другой женщине, должно быть, и была причиной болезни матери. Ее мучили вопросы: «Что случилось в тот день, когда они ездили к нему на его загородную виллу?», «Куда Прескотт отвезла ее мать?», «Как она умерла?»
До того момента, пока она не получит копии сертификата о смерти матери, она должна найти ответы на эти вопросы. Она не остановится, пока не узнает всей правды.
В воскресенье, 3 мая 1987 года, в «Майами Геральд» на первой странице была помещена скандальная статья, повествующая о том, что Гари Харт, лидер демократической партии, провел уик-энд с актрисой по имени Лонна Риче. Пять дней спустя Харт был вынужден снять свою кандидатуру.
Прескотт созвала экстренное совещание, на котором присутствовал заместитель управляющего компании Фред Баркер, ее консультант Джек Бенсон и директор по связи Чак Вилсон.
— Кровь растекается по воде, джентльмены, — заявила она. — С этого момента политическая журналистика будет неистово кормить акул. Этот характерный выпуск станет началом их деятельности в предвыборной кампании 1988 года.
Было решено сразу выбросить из телевизионной рекламы фрагмент о милосердии и благотворительной деятельности сенатора Кинсли и заменить рекламой о нем как о хорошем семьянине. С этого времени жена Клаудия должна сопровождать его на всех мероприятиях, Фред Баркер несет ответственность за то, чтобы она всегда была трезвой. Прескотт взяла лично на себя прекращение всех дел Картера с Синди Смит, одной из добровольцев его команды.
— Я хочу, чтобы сам Картер сказал мне, что больше не хочет меня видеть, — настаивала восемнадцатилетняя девица.
— Он хотел сказать тебе об этом сам, — соврала Прескотт с ее обычной убежденностью, — но я не позволила ему рисковать. Репортеры сегодня вылезают даже из деревяшек. Если ты его действительно любишь, ты…
— Я его люблю, да, — расплакалась Синди. — Мне даже страшно подумать, что я его больше не увижу.
Прескотт сознавала, что девушке потребуется вся ее сила воли, чтобы сделать это. Все, кто был в любовной связи с Картером, всегда с большим трудом расставались с ним. Она не могла осуждать этих маленьких глупеньких девчушек. На это был способен только тот, кто сам не любил.
Она предложила рыжеволосой симпатяге носовой платок.
— И Картер тоже любит тебя, Синди. — Она делала ударение на каждом слове. — Эта разлука ненадолго — пока не забудется история с Гари Хартом.
Синди мгновенно засияла.
— Значит, он действительно меня любит?
— Я понимаю, какой это удар для тебя, — в тоне Прескотт было больше драматических ноток, чем в греческих хоральных произведениях. — Но ты подумай, что поставлено на карту — президентство Соединенных Штатов!
Призыв к патриотизму заставил Синди снова расплакаться. Она капитулировала.
* * *Лара крепко обняла Бреда за шею.
— Я никогда не мечтала, что может быть так красиво.
Ее слова раздавались эхом в почти пустом театре.
— Итак, давайте остановимся на этом месте, — раздался глубокий голос Кэла из темноты. — Это не работа.
— Дай мне шанс, Кэл, — отозвался Бред с насмешливым раздражением, когда Лара оттолкнула его и соскользнула на край постели. — Уж мог бы мне позволить поцеловать ее.
Сидя рядом с Кэлом в первом ряду, Пат громко раскатисто рассмеялась.
— Ты мало «репетировал» сцену с поцелуями этой ночью со мной?
Красивое лицо Бреда искривилось в усмешке.
— Я только хочу показать, чему ты меня научила, мой учитель.
Посмотрев на часы, Кэл поднялся.
— Уже поздно, чтобы сегодня прогонять эту сцену еще раз.
