Элеанор Браунлей - Голос сердца
Нина бодро поздоровалась с привратником, который сообщил ей, что Фрэнсис приехала с полчаса назад, и вошла в вестибюль, радуясь, что наконец-то оказалась вне досягаемости пронизывающего ветра. Войдя в лифт, она порылась в сумке и нашла ключи от квартиры. Нина держала часть вещей в своей спальне в квартире матери, а та делала то же самое в ее квартире. Это значительно упрощало как запланированные, так и внезапные визиты.
Через несколько минут Нина открыла входную дверь.
— Мама, это я! — крикнула она, запирая за собой дверь. — Принесла уйму вкусных вещей.
— Когда нас занесет снегом, мы будем питаться французскими пирожными, — пошутила Фрэнсис, выходя в прихожую, чтобы обнять дочь. Она оглядела сумки, которые Нина опустила на низкий столик, и с иронией сказала:
— Надеюсь, ты оставила немного пирожных остальным покупателям.
— Да, да, кое-что оставила, — рассмеялась Нина, вешая в шкаф шубу и доставая оттуда черные замшевые лодочки. Она переобулась, поправила волосы и обняла мать.
— Я очень обрадовалась, когда привратник сказал мне, что ты уже дома. Хотя твой офис и находится недалеко, очень хорошо, что ты успела добраться до снежной бури.
— Что могло со мной случиться? — снисходительно улыбнулась Фрэнсис. — Синоптики подняли такой шум из-за метели, что нам пришлось закрыться сразу после обеда.
— Ты должна беречь себя, — твердо сказала Нина, радуясь тому, как хорошо выглядит ее мать. Фрэнсис было за шестьдесят, и в прошлом году она перенесла довольно сложную операцию, после которой некоторое время жила у дочери. И именно тогда, впервые в жизни, Нина начала задумываться о здоровье своей, всегда такой энергичной матери. Сегодня она выглядела великолепно. Голубой кашемировый свитер освежал ее лицо и прекрасно гармонировал с хорошо подстриженными седыми волосами, а шрам от операции сегодня был практически незаметен.
— Дорогая, перестань волноваться по пустякам, — рассмеялась Фрэнсис.
Прихватив с собой принесенные Ниной покупки, они вошли в гостиную. Их взгляды приковало большое окно, за которым проносились густые хлопья снега.
— Как вовремя я пришла. Сегодня я поставила перед собой задачу сделать все покупки и успеть к тебе до начала метели — и выполнила ее, — сказала Нина.
— Я отнесу пирожные на кухню. На ужин у нас будут бараньи отбивные.
— Умираю от голода. Сейчас распакую вещи и помогу тебе накрыть на стол.
Оказавшись в своей спальне, Нина выложила на прикроватный столик купленные книги. На письменном столе разместились деловые бумаги и личная почта. Нина вспомнила, как девять лет назад она сидела за этим самым столом и составляла свой первый бизнес-план. Теперь можно с уверенностью сказать, что фирма процветает, и не вспоминать о первых трудных шагах. Нина подумала, что сегодня вечером им с матерью предстоит не очень приятный разговор, но его никак нельзя избежать.
Она прошла в ванную, умылась, освежила макияж и поправила прическу. В гостиной ей пришлось включить свет. Непогода разыгралась не на шутку, снегопад все усиливался, и в просторной комнате, светлой даже в самый пасмурный день, стало темно.
Нина направилась на кухню, чтобы помочь матери накрыть на стол.
— Что мне сделать? Приготовить заправку для салата? — спросила Нина, надевая фартук.
Фрэнсис сосредоточенно посыпала приправами отбивные и ничего не ответила. На плите что-то побулькивало в маленькой кастрюльке, на кухне вкусно пахло и было очень уютно. По телевизору шел выпуск новостей. Основной темой, естественно, была снежная буря.
— Я рада, что ваше агентство не рекламирует готовую заправку для салата, иначе бы нам пришлось ее попробовать, — пошутила Нина.
Следующие полчаса мать и дочь были заняты приготовлением ужина, и Нина развлекала мать, рассказывая ей о кулинарных курсах, на которые она недавно записалась.
Наконец ужин был готов, и они расположились за большим обеденным столом из темного дерева. Нина включила телевизор в гостиной, но обеих женщин больше интересовали события их собственной жизни, чем новости мирового масштаба.
Фрэнсис занимала должность вице-президента рекламного агентства, специализировавшегося на маркетинге зубной пасты, консервированных продуктов, чистящих средств… Но самым привлекательным из рекламируемых товаров являлась относительно недорогая французская косметика, и как раз в это время начинались поставки новой продукции. Нине было весьма любопытно узнать, что она собой представляет.
— Мы собираемся устроить презентацию на следующей неделе, — сказала Фрэнсис. — Ты придешь?
— С удовольствием, если там будет бесплатная раздача косметики.
— Может быть, ты познакомишься с каким-нибудь симпатичным мужчиной.
— На презентации? Мужчины, посещающие презентации косметических фирм, делятся на три категории: женатые, в надежде порадовать супругу даровым сувениром, гомосексуалисты в поисках пары и одинокие мужчины, рассчитывающие подцепить кого-нибудь только на одну ночь.
— Я все хотела тебя спросить, куда делся тот брокер, с которым ты встречалась в прошлом году. Тэд или Тодд…
— Тодд. Мне не хотелось бы говорить тебе, почему я перестала с ним встречаться, не очень красивая история.
— Мне кажется, что ты виделась с ним на той неделе, когда я выписалась из больницы. Помнится, я сказала тебе, что предпочитаю, чтобы ты приятно провела вечер, а не сидела подле моей постели.
Нина отложила вилку и рассмеялась:
— Сначала все было в порядке. Мы поужинали у «Джино», а потом отправились в кино. Тодд готовился к ответственному совещанию, а поскольку был четверг и «Блумингдейл» был открыт допоздна, мы зашли в магазин и я помогла выбрать ему новый галстук.
Фрэнсис доела свою отбивную:
— Звучит очень мило. Что же произошло?
— Когда я сказала, что мне нужно вернуться домой пораньше, чтобы побыть с матерью, только что выписавшейся из больницы, Тодду это вовсе не понравилось, — неохотно продолжила Нина. — Он предложил, чтобы я опять поместила тебя в стационар, потому что твое пребывание в квартире усложняет мою жизнь. Я, естественно, рассердилась…
— Может, он выразился как-то неудачно? Сказал не то, что думал…
— Ничего подобного, — прервала ее Нина. — Он прекрасно знал, что говорит. И тогда я поняла, что между нами все кончено, — закончила Нина, ощущая горечь и гнев.
— Может быть, стоило дать Тодду еще один шанс?
— Зачем? Если женщина начинает с того, что говорит, что возможно мужчина не хотел ее оскорбить, то рано или поздно она скажет, что он ударил ее потому, что она огорчила его.
