Элеанор Браунлей - Голос сердца
— Нет, нет, — быстро ответил Бен и мысленно выругал себя. Как он мог понадеяться, что Нина не задаст этот вопрос, и не продумал достойный ответ. Но сейчас не стоит пускаться в объяснения, как он познакомился с Патрицией. Это слишком долгая и сложная история, и она только уведет их от основной темы разговора, ради которой они встретились сегодня. — Но я хорошо знал Патрицию на протяжении нескольких лет, — сказал он.
Подали десерт: хрустальные вазочки с муссом, украшенным взбитыми сливками, керамические кофейники, фарфоровые чашечки и тарелку с восхитительными пирожными.
— Итак, — сказала Нина, покончив с десертом. — Завещания нет.
— Не совсем так. У Оливера Уотсона в офисе лежит завещание, написанное лет пять назад, а в декабре Патриция сообщила нам обоим, что написала новое. Она назвала его более соответствующим времени.
— Вполне понятно. Патриция пережила практически всех современников.
— И не только их. Мы разговаривали с Патрицией за несколько дней до Рождества, и она сообщила, что в ноябре навестила вас. Патриция добавила, что решила внести ясность во все вопросы и что завещание будет лежать в «безопасном и любимом мною месте» — я дословно передаю то, что она сказала, — до наступления Нового года, когда мы с Оливером будем в Нью-Йорке. — Бен сделал паузу, припоминая. — Патриция умерла во сне третьего января, и мы не успели встретиться с ней.
— Наверное, вам и мистеру Уотсону стоило сразу же, как только Патриция сказала о новом завещании, отправиться к ней и ознакомиться с документом?
— Да, так и нужно было поступить. Но Оливер только что вернулся из больницы, у меня была простуда, а Патриция чувствовала себя лучше, чем мы оба.
— Я не собираюсь подвергать критике ваши действия. Вы поступили так, как сложились обстоятельства, а Патриция, казалось, будет жить вечно. А в связи с чем всплыло в этой истории мое имя?
— Мы подумали, что вы можете знать, где находится новое завещание.
Нина потеряла дар речи и несколько мгновений ошеломленно смотрела на него. — Я?
— Вы — внучка Патриции.
— Я видела эту женщину всего два раза в своей жизни, и в первую встречу мы не обменялись ни единым словом. Я даже не подозревала, кто она такая. Это было летом, я готовилась к поступлению в колледж. Я зашла в кабинет своего отца и увидела, что он разговаривает с незнакомой мне пожилой дамой, — объяснила Нина. В голосе ее появилась горечь, и Бен увидел, с какой силой она сжала кофейную ложечку. — Я всегда питала слабость к хорошим вещам, а на даме был костюм от Шанель, причем настоящий, а не копия. И драгоценности на ней были подлинные. Поскольку мой отец был финансовым советником, я решила, что дама является его клиенткой.
— Что было потом?
— Отец повел меня обедать. Он не сказал, что эта женщина и есть его родная мать, — стараясь говорить спокойно, продолжила Нина. — Тогда я не знала, что его усыновили. Хотя и это не совсем так, официального оформления усыновления сделано не было.
— А когда вы узнали всю правду? — спросил Бен, жалея, что Патриция рассказала ему историю в общих чертах, опустив детали, знание которых очень бы помогло ему сейчас. Он понимал, что выдержка может изменить Нине и такое количество вопросов вызовет у нее раздражение. — Вряд ли Патриция сама рассказала вам обо всем.
— Нет. Двенадцать лет назад моя мама рассказала мне все, — голос Нины дрогнул, и на глаза у нее навернулись слезы. Она была замкнутым человеком и не любила раскрывать душу перед посторонними, но сейчас понимала, что Бену необходимы те подробности, которые она может сообщить. Его глаза светились сочувствием и участием, и это помогло Нине продолжить. — Через несколько месяцев после смерти отца мама сказала, что должна рассказать мне кое-что очень важное. Я не стану передавать наш разговор в подробностях, в этом нет необходимости. У меня была единственная мысль — какой же надо быть женщиной, чтобы отдать своего ребенка в чужие руки и больше его не видеть. Она пришла к моему отцу, когда они оба были в столь зрелом возрасте, что вся эта история уже не имела значения. Патриция не появилась на похоронах и даже не выразила соболезнования жене своего сына и его дочери. Я сильно рассердилась на нее и очень долго не могла прийти в себя.
— Но вы выбрали профессию вашей бабушки, — подчеркнуто нейтральным тоном вставил Бен.
— Не совсем. У меня небольшая фирма, которая занимается продажей антикварных вещей дизайнерам для их клиентов. А Патриция была известным художником по интерьеру и работала для избранного круга. Так что сходство не такое уж большое.
— А что произошло со злостью, о которой вы упомянули ранее?
— Она прошла сама собой. Я поняла, что в двадцатые годы у молодой незамужней женщины было немного возможностей для выбора в подобной ситуации и Патриция сделала все, что смогла. Она ведь не отдала моего отца в сиротский дом и не бросила его на произвол судьбы, — горько проговорила Нина.
— А у вас были наготове слова, которые вы бы сказали своей бабушке, если бы встретили ее?
— Я не собиралась встречаться с ней, — резко ответила Нина. — Когда я увидела Патрицию у дверей своего демонстрационного зала, у меня подкосились ноги от потрясения.
— Патриция сказала, что ваша выдержка произвела на нее большое впечатление.
— В тот момент я и не подозревала, что у меня вообще есть выдержка. Мы с секретаршей работали на компьютере, когда я вдруг подняла голову и увидела Патрицию через стеклянную дверь, — Нина вспомнила свое удивление и то, как ей удалось пройти через зал, не наткнувшись ни на один из стендов. — Патриция еле слышным голосом поинтересовалась, не смогу ли я уделить несколько минут своей старой бабушке, и я ответила утвердительно. Патриция выглядела великолепно, несмотря на свой возраст. Она держалась очень прямо и подтянуто, — Нина старалась говорить спокойно. — В первый момент я решила, что на ней норковая шуба, но, присмотревшись, поняла, что это был соболь. А когда Патриция сняла шубу, я увидела, что на ней надет роскошный костюм из черной шерсти от Баленсиаги. И ко всему прочему примешивался запах духов «Джой». Я разволновалась, на глаза навернулись слезы, и мне очень хотелось, чтобы Патриции понравились и мой демонстрационный зал, и я сама. По-моему, она испытывала схожие чувства. Если я сейчас расплачусь, — дрогнувшим голосом сказала Нина и вдруг поняла, что они с Беном держатся за руки, — то у меня выпадут контактные линзы.
— Я помогу вам справиться с ними, — мягко сказал Бен. — Я знаю, что этот день имел большое значение для Патриции. Иначе бы она не говорила о вас с такой теплотой.
