Хэдер Макалистер - Бесценный опыт
Гаррисон в очередной раз швырнул трубку на рычаг.
В кабинет неслышно проскользнула Фелиция. Гаррисон тяжко вздохнул, и Фелиция рассмеялась.
— О, Гаррисон, как вы нравитесь мне в этом новом качестве! Такой сильный мужчина и такой заботливый! — Она понизила голос: — И привлекательный…
Но Гаррисону было не до комплиментов.
— Задушу ее! Где она может быть?!
Он снова потянулся к телефону, но его остановил детский голосок:
— Гави!
Гаррисон посмотрел в открытую дверь и увидел бегущего к нему по коридору Натана. Сзади шла Кэрри и катила коляску с Мэтью.
— Так вот какая у вас няня! — изумленно выдохнула Фелиция.
Глава пятая
Увидев всех живыми и здоровыми, Гаррисон испытал неслыханное облегчение. Он радостно подхватил Натана на руки. Мэтью въехал в кабинет прямо в коляске.
Кэрри принарядилась: короткая юбка, туфли на низком каблуке и элегантная блузка. Распущенные волосы струились по плечам.
Она выглядела замечательно, но отнюдь не по-домашнему. И это насторожило Гаррисона.
— Я пыталась вам дозвониться, — сообщила Кэрри, переводя дух.
— Мне передали. Я только что вернулся с ленча. Познакомьтесь. Фелиция Лакросс, мой издатель. Кэрри Брент, моя соседка. Она согласилась сегодня присмотреть за детьми.
Фелиция подняла бровь, но вежливо протянула руку.
— А это, значит, дети Джона.
Фелиция, улыбаясь, оглядела малышей.
— Да, старший — Натан, а в коляске — Мэтью.
Гаррисон развернул сидящего у него на руках мальчика лицом к Фелиции. Натан засунул палец в рот и положил голову дяде на плечо.
— Он еще сонный, — пояснила Кэрри. — Пришлось его разбудить.
— Почему? — поинтересовался Гаррисон. — Мы же договорились, что вы пробудете с ними до пяти.
Он старался говорить спокойно, хотя Кэрри доставила ему несколько ужасных минут, а сейчас совсем некстати явилась в офис с детьми.
Кэрри виновато потупилась.
— Да, мы договорились, но я напрочь забыла об интервью, назначенном на сегодняшний день.
— Забыли об интервью?
— Да, написала себе памятку, но положила ее на холодильник, и она не попалась мне на глаза.
Вот почему ей необходимо иметь личное расписание своего времени, подумал Гаррисон.
— Эта музыкальная группа произвела на меня неизгладимое впечатление, а послезавтра она отправляется на гастроли, — затараторила Кэрри, жестикулируя обеими руками. — Сегодня днем у них репетиция, и Гейб, хозяин клуба, сказал, что разрешит взять интервью только мне — и никому другому. Представляете? — Искренний энтузиазм Кэрри был несколько утомителен. — Я самая первая напишу о них!
И она широко улыбнулась, словно приглашая Гаррисона порадоваться вместе с ней.
— А знаете, открытие новых талантов — мое хобби, — неожиданно сказала Фелиция. — Как называется группа?
— «Журчащие струи».
— Ну, название, конечно, придется поменять. Они бывают в Нью-Йорке?
И Кэрри с Фелицией, уже не замечая присутствия Гаррисона, оживленно заговорили о своем. Странно, что до сих пор Фелиция скрывала свое «хобби».
Глаза у Натана закрывались. Уткнувшись в грудь дяди, он сонно слюнявил его шестидесятидолларовый галстук.
— Полагаю, это означает, что вы оставляете детей на меня? — напомнил о себе Гаррисон.
Женщины дружно воззрились на него.
— Естественно, — ответила Фелиция. — А на кого же еще? Не может же она упустить такую возможность.
Это уже какой-то заговор!
— Следовательно, мы не сможем сегодня обсудить с юристами наш договор, а уж завтра…
Он сделал выразительный жест, в сторону детей.
Натан спал, а Мэтью, наоборот, закапризничал. Кэрри достала бутылочку.
— О, разрешите мне! — взмолилась Фелиция, выхватывая бутылку из рук Кэрри и опускаясь на колени перед коляской. — Вот это и есть жизнь, Гаррисон. Вы, между прочим, приобретаете бесценный опыт. Представьте себе, что Кэрри ваша жена и вам необходимо согласовать свое расписание с ее графиком. Настоящие родители делают это каждый день.
— Никогда не видел, чтобы жена вкатывала детскую коляску в кабинет мужа.
— Только потому, что мужья сами приводят детей с собой на работу, — возразила Кэрри.
Фелиция рассмеялась, но Гаррисону было не до смеха.
— Я не считаю сегодняшний день пропавшим зря, — уже серьезно сказала Фелиция. — Кстати, мне будет очень интересно понаблюдать, как вы справляетесь с детьми.
Не хватало только, чтобы Фелиция увидела, в каком состоянии сейчас находится его квартира! Нет, нет, Гаррисон положительно не готов, чтобы кто-то наблюдал, как он «справляется» с детьми.
К счастью, Кэрри сменила тему разговора:
— А почему бы вам, Фелиция, не пойти со мной на репетицию «Журчащих струй»?
— А можно? — просияла та.
Кэрри и Фелиция? Вдвоем на несколько часов? Это не входило в планы Гаррисона. Но ничего изменить он уже не мог.
Поставив бутылочку на стол, Фелиция схватила сумочку.
— Мигом позвоню — и поедем! — крикнула она, выбегая из кабинета.
— Нечего ей с вами ходить, — мрачно сказал Гаррисон, оставшись с Кэрри наедине.
— Это почему же?
Кэрри вытащила из сумки зеркальце и оглядела себя.
— Потому что она — мой издатель.
И я хочу, чтобы она оставалась моим издателем, подумал он.
— Знаю. — Кэрри вытащила Мэтью из коляски. — Ничего, вы потом сможете отблагодарить меня. Скажем, на заседании правления в четверг.
— Отблагодарить вас?!
— Да, да, — улыбнулась Кэрри, — за то, что сегодня я буду нянчиться с вашим издателем.
— Кэрри, не подложите мне свинью! — прошептал он, услышав шаги в коридоре.
— Да я, если хотите знать, — так же шепотом ответила Кэрри, — таскаю для вас каштаны из огня. Как только она увидит ваше бестолковое расписание, ей сразу станет ясно, что в обхождении с детьми вы ничегошеньки не смыслите.
— Я…
— Не беспокойтесь, расписание я исправила. Кроме того, в квартире полный хаос. Я и стирку-то свою не успела закончить. Так что отодвиньте тазы с бельем куда-нибудь в сторонку.
Вообразив свою гостиную, заставленную тазами с мокрым бельем, заваленную пеленками и игрушками, Гаррисон в ужасе закрыл глаза.
Между тем Кэрри расчистила место на его письменном столе:
— Пусть Натан пока полежит здесь. А вы докормите Мэтью.
Но Натан, естественно, открыл глаза, как только Гаррисон положил его. Кэрри спешно сунула мальчику кулечек с изюмом, а Мэтью передала Гаррисону.
— Привет, Мэтью, допьем с тобой, что ли, бутылочку?
Мэтью уставился на дядю широко раскрытыми глазами, а затем срыгнул на него изрядную часть съеденного.
