Наталия Вронская - Ложь во спасение
— Но?
— Но как человек почти вовсе денег не имеющий, будет ли он отказываться от выгодной партии? — произнес Кирилл.
— Неужто он и впрямь так беден?
— Ну может и не совсем уж он и лишен всяческих средств, — ответил Кирилл Илларионович, — однако мне известно, что нужда в деньгах у него есть. Хотя, безусловно, менее чем у меня.
— Это отчего же? — изумилась Сусанна.
— Оттого, что я привык к жизни на широкую ногу, он же довольствуется малым. А посему средства мне гораздо более нужны, чем ему, хотя противу него я все еще обладаю некоторым состоянием, он же — вовсе нет.
— Ах, мой друг, я бы отдала тебе все, ежели бы могла, — лукаво промолвила Сусанна. — Ежели бы ты только мог стать моим супругом…
— Сие никак невозможно. Жена моя особа отменного здоровья, увы!
— Ну, да что об этом толковать! — поднялась с кресла Сусанна. — Будет! Теперь ты лучше скажи мне, что нам делать с Аленой?
— План таков, душа моя, — начал Кирилл. — Мы сделаем все самым простым образом. Тайно увезем ее из монастыря с позволения настоятельницы. Ежели хочешь, сие можно назвать и похищением.
— Но не поднимется ли лишний шум?
— Ничуть. Мы прежде поступим так: пошлем в монастырь подвенечное платье. Сестра моя убедит Алену Алексеевну его примерить. Только та его наденет, как мои люди и заберут ее. Что может быть за похищение, ежели девица в подвенечном платье да все знают к тому же, что она невеста? Тут ее и в церковь. Братец мой станет ждать ее у алтаря, их повенчают, да и дело с концом!
— А ну как она станет кричать да отбиваться? Да и Филипп Илларионович заподозрит, что дело тут нечисто?
— А будет кричать, — заметил Кирилл, — так мои люди живо ее успокоят.
— Это как так? — взволновалась Сусанна. — Мне страстен не надобно! Невеста чтоб была целехонька-здоровехонька!
— И в голову не бери, мой друг, с Аленой твоей все будет самым наилучшим образом. — Кирилл взял ее за руки. — Поверь мне, я же сам того желаю более всех!
— Что же, так тому и быть, — произнесла Сусанна. — На тебя вся моя надежда, Кирилл!
* * *— Ты посмотри! Нет, ну какая красота, сестрица! — Нелли открыла коробку, в которой лежало подвенечное платье. — Эк расщедрилась Сусанна Петровна…
И действительно, платье было невиданной красоты: темно-вишневого цвета, разукрашенное белыми кружевами и белыми же цветами, серебром тканое по лифу, оно было к тому же дополнено длинной густой вуалью.
— И глядеть не хочу, — молвила Алена, с неприязнью оглядев наряд.
— Сие дурно, — сказала мать Ефимия, стоявшая тут же. — Не хочешь ты внять моему совету, дитя мое, а напрасно…
— Не мое это, матушка, — жалобно произнесла Алена.
— Да ты надень наряд-то, покрасуйся хоть, — улыбнулась настоятельница.
Нелли пристально взглянула на мать Ефимию. С чего бы эта суровая монахиня да вдруг так разулыбалась? Или нравится ей Алена из-за того рвения, что проявляет к жизни духовной? Странно сие, да ничего не поделаешь — молчи и слушай.
— Одень, одень платье, дитя мое, потешь и себя, и меня, — твердила мать Ефимия.
— Я… я подумаю, — тихо произнесла Алена.
— Хорошо, думай… Я оставлю вас… Может, сестра тебя убедит в чем? — Настоятельница бросила взгляд на Нелли.
Та сидела с совершенно безразличным видом. За те дни, что провела она в монастыре, девушка крепко запомнила, что ни в коем случае не стоит показывать свои истинные чувства и желания.
— Сможешь ли ты, Елена, — строго обратилась мать Ефимия к Нелли, — уговорить свою сестру?
— Да, матушка, — кротко ответила Нелли.
Настоятельница вздохнула и вышла из кельи.
— Не думаешь ли ты, что я захочу это надеть? — обернулась Алена к сестре. — Не хочу я замуж, не пойду и платье мерить!
— Ну при чем тут сие? Платье платьем, а замужество совсем иное… — пробормотала Нелли.
— Ну а для чего же принесли подвенечный наряд сюда? Для чего, как не для того, чтоб сей же час и под венец?
— Вздор, — сказала Нелли. — Ни мачехи тут нет, ни жениха, ни иных…
— Сердце мое неспокойно, Нелли, не верю я ничему, что от Сусанны Петровны исходит!
— Может, ты и права… Послушай, а мне не примерить ли? — спросила, внезапно разволновавшись, Нелли. — Ты не против?
— Я-то нет, с чего, — удивленно ответила Алена. — Но чтобы ты захотела платье примерить? Да, зачем тебе?
— Хочется, сестрица… Я как подумаю, что, кроме клобука в жизни своей, ничего более не надену, так мне дурно делается. Может, в последний раз светское платье надеваю… — прошептала Нелли.
Поглядев на расстроенную сестру, Алена кивнула:
— Сколь много в тебе еще суеты. Право, как они решаются так скоро постриг для тебя готовить? Надень платье, потешься…
Послушав сестру, Нелли подошла к коробке с платьем и аккуратно вынула его.
— Ты поможешь мне? — спросила она Алену.
— Конечно, — ответила та.
Через полчаса Нелли была наряжена по всем правилам.
— Жаль, зеркала тут нет, — пробормотала Нелли, поворачиваясь в разные стороны и пытаясь разглядеть себя в наряде.
— Тут еще вуаль. — Алена достала длинное белое довольно плотное покрывало.
— Ну-ка, дай сюда. — Нелли протянула руки.
Девицами овладело то беспокойство, которое овладевает, когда примеряют они новые и богатые наряды. Ни та, ни другая не могли уже остановиться. Алена приладила на голове у сестры вуаль и часть ее опустила на лицо Нелли.
— Ну настоящая невеста! — всплеснула она руками. — Просто диво!
— Ну отчего тут нет зеркала! — воскликнула Нелли.
Две сестры — одна в богатом платье, другая в черном монашеском одеянии и платке — являли собой разительный контраст. Они глядели друг на друга и каждая находила, что вот именно ее наряд самый подходящий и ей к лицу.
Тут дверь кельи скрипнула, будто от сквозняка.
— Ты глянь, Алена, а дверь-то не заперта, — прошептала Нелли, ухватив сестру за руку.
— А и верно, — простодушно сказала Алена, поправляя на сестре платье.
— Сестрица, пойдем, а? — страстно пробормотала Нелли.
— Куда?
— Да прочь отсюда!.. Ну хоть на улицу, свежим воздухом подышать!
— Ну пойдем, — удивленно согласилась Алена.
Сестры, взявшись за руки, одна за другой выскользнули прочь из «темницы». Странно, но узкий коридор был пуст. Никого они не встретили на пути, и девушки беспрепятственно вышли на улицу.
— Счастье-то, счастье-то какое… — пробормотала Нелли. — Вольный воздух…
— Монастырский воздух, — спокойно произнесла Алена. — Лучше и быть не может.
— Бежать бы отсюда, — с тоской сказала Нелли. — Силы нет, как хочется на волю!
