Наталия Вронская - Ложь во спасение
— Матушка, благословите, — прошептала Алена с благоговением.
— Господь благословит тебя, дитя мое, — ответила настоятельница. — Что же случилось?
— Матушка, позвольте остаться мне в вашей святой обители.
— Конечно, я позволю тебе сие, но только объясни, что же все-таки произошло?
Мать Ефимия приобняла Алену и повела ее внутрь, в свою келью. Там, усадив девушку перед собой, она внимательно взглянула на нее.
— Матушка, поведаю вам все как есть, — сказала Алена. — С раннего детства имею я стремление к монашеской жизни. Однако мачеха моя желает, чтобы я вышла замуж и даже приискала мне жениха. Я тайком нонче ушла из дома, никому не сказавши, чтобы избежать сей ненавистной мне участи!
— Ах, дитя, ведаешь ли ты, что творишь? — начала настоятельница. — Как ты можешь знать, что не замужество, а монастырь твое призвание?
— Но разве не всякому сразу ясно, к чему его душа стремится? — удивилась Алена. Я всегда знала, что святые стены — мой удел. Вот сестра моя, та, напротив, всегда желала себе мирской жизни.
— Но что вы с сестрой можете знать о промысле Божием? — вопросила мать Ефимия. — И не должны ли вы исполнять волю тех, кому доверена опека над вами в сем мире? Ты ничего не знаешь о замужестве, поверь, что многие на твоем месте были бы счастливы! Мало ли девиц уходят в монастырь оттого, что лишены они были семейного счастья, столь им желанного? Тебе же, дитя, таковое счастье само в руки идет, а ты отказываешься от него…
— Но разве вы, матушка, не собственной волей попали сюда?
Мать Ефимия взглянула на Алену, с простодушием задавшую этот вопрос. Нет, не скажет она ей правды. Сама она в монастыре оказалась как раз потому, что не смогла она сделаться замужней дамой. Но тут такого говорить нельзя…
— Что же, дитя, ты угадала, я здесь также по собственной воле.
— Ну вот, вы можете понять меня, матушка! — воскликнула Алена.
— Что же, ежели ты так убеждена… Оставайся покудова в монастыре. А там, глядишь, все само собой и решится…
Мать Ефимия отпустила Алену, приказав поместить ее в одну келью с сестрой.
Нелли, увидев Алену, обрадовалась несказанно:
— Сестрица! Алена! Тебя сам Бог послал!
— Нелли! — Сестры обнялись.
— Ну сказывай, как ты здесь оказалась? — Нелли усадила сестру подле себя.
Алена внимательно осмотрела Нелли с ног до головы. Та сидела бледная, в черном платье с покрытой головой, и лишь очи ее упрямо сверкали по-прежнему.
— Ах, сестрица, как идет тебе сей наряд, жду не дождусь, когда сподоблюсь сего сама…
— Это ты не о монашеском ли платье грезишь?
— О нем!
— А мне сие рубище до смерти надоело! — Нелли с отвращением сорвала с головы платок.
— Не говори так! Ты не понимаешь монашеской жизни, — мечтательно проговорила Алена.
— Да! Не понимаю, и понимать не желаю! — решительно объявила Нелли. — Куда милее мне мирское платье. Но все же, как ты оказалась здесь?
— Просто, я из дома сбежала, — ответила Алена.
— И тебе так легко удалось это?
— Да.
— Но как?
— Я вышла из дому, будто на прогулку, и никто не заприметил, как я и вовсе ушла. Ведь я ничего с собой не взяла. Я решила, — страстно продолжила Алена, — что пойду в сию обитель, ведь я слышала, как мачеха наша говорила, будто тебя сюда отвезли.
— Злодейка!
— Смирись, сестрица. Твоя участь завидна!
— Кому как… — пробормотала Нелли.
— И вот, я здесь… — мечтательно улыбнувшись, сказала Алена.
— Странно только…
— Что?
— Странно, — сказала Нелли, — что настоятельница поместила тебя вместе со мной. До сей поры они меня отсюда не выпускали и никто со мной даже не разговаривал, кроме нее. Теперь же ты здесь… Странно…
— Что же странного? Мы сестры, она подумала, что тебе легче станет, что ты скорее примиришься со своей судьбой…
— Все же тут что-то не так… — прошептала девушка.
4
«Любезной братец! Не утерял ли ты кого? Ежели девица Алена все еще надобна тебе, то потрудись искать ее в нашей скромной обители. Прибыла она по собственной воле, и поместила я ее вместе с ее сестрицей Нелли, для спокойствия последней. Решай поскорее свои дела да забирай стою невесту прочь отсюдова».
Много чего еще написала мать Ефимия брату Кириллу Илларионовичу в своем письме, однако эти строки оказались самыми важными.
Вернувшийся из столицы уже вместе с братом. Кирилл Илларионович, ничего не говоря Филиппу, отправился в дом к своей сообщнице. Он застал Сусанну растерянной и злой, ибо никак не могла та понять, куда подевалась Алена. Но дело растолковалось быстро.
— Вот уж, кто бы мог подумать! — воскликнула Сусанна. — Тихоня, а поди ж ты…
— Вполне естественно было предположить, что она отправилась в монастырь. Странно, что ты об этом вовсе не подумала.
— Но помилуй, она ушла, как на прогулку, ничего с собой не взявши!
— Хитра девица. Ну да мы хитрее.
— Что же ты предлагаешь? — спросила она.
— Все просто, — ответил Кирилл Илларионович. — Прекрасно то, что моя сестра нам поможет. Будь то какой другой монастырь, то пришлось бы нам потратить много времени, чтобы заполучить Алену Алексеевну назад, а так… Надоумил же ее Господь прятаться именно там! Вот так штука!
— Но то, что теперь она вместе с Нелли, не повредит ли это нам?
— А как нам это может повредить, помилуй?
— Не ведаю, да только… — Сусанна в сомнении покачала головой.
— Ах, мой друг, — Кирилл склонился к ее руке, — не тревожься. Бог даст, все устроится как надобно. Поверь, я не менее твоего заинтересован в том, чтобы сии девицы поступили так, как нам надобно!
— Я верю, — усмехнулась Сусанна. — Но…
— И никаких «но»! — прервал ее Кирилл Илларионович.
Сусанна взглянула на собеседника. Бледное лицо его показалось ей в сей миг еще более прекрасным, чем раньше.
— Веришь ли, я на все готова, лишь бы порадовать тебя, — прошептала она. — А что твой брат, скажи мне?
— Мой брат? О, он, разумеется, на все согласен.
— И он даже ни о чем не спросил тебя?
— О чем же ему спрашивать? Конечно, я не рассказал Филиппу нашего плана, ему незачем все знать.
— Но неужели он ничему не удивился? — спросила Сусанна.
— Нет, мой друг, вовсе ничему. Особливо же когда я сказал ему, что дом в имении уже почти приведен в порядок на деньги невесты… Согласись, что после этого он не сможет отказаться от брака. Это было бы бесчестием для девицы. Конечно, он сильно возмутился, когда узнал, что я этакое проделал без его ведома, но…
— Но?
— Но как человек почти вовсе денег не имеющий, будет ли он отказываться от выгодной партии? — произнес Кирилл.
