Ольга Некрасова - Кого ты выбрала, Принцесса?
Потом Наталья оборвала проводок у наушников. Не в туалете, понятно, а в своем кресле. Показывали кино, а звук надо было слушать через наушники, и она слушала, но было неинтересно, потому что английский, который она понимала на уровне «Хай», "Траст ми" и "Ай дид ит!", забивался еврейским переводом, которого она не понимала вовсе. Она сняла наушники и нечаянно оборвала проводок. И стала звать все того же стюарда.
— Успокойтесь, — сказал Гера, который Георгий Анатольевич (он тоже там был, но об этом потом).
Стюард подошел, успокаиваться и прятать наушники стало поздно. Мощным мозговым штурмом Наталья собрала остатки институтских знаний в области английского языка, прибавила знания, полученные с телеэкрана, и слила все в чеканную фразу:
— Ай кэн пэй.
Ответив непонятное, стюард забрал у нее наушники с оборванным проводком и принес новые.
Наталье они были уже совершенно не нужны, но человек для нее постарался. Довольно уверенно сказав: "Сеньк ю", — она сунула тыкалку наушников в гнездо на подлокотнике кресла, а наушники из одной благодарности к стюарду надела на голову. И снова оборвала проводок, потому что он был короткий, рассчитанный на то, чтобы человек в наушниках сидел, а она разговаривала со стюардом стоя.
Стюард коротко переговорил с Герой, принес третьи наушники в запаянном пакете и вручил их Наталье с вполне понятным "Уэлком!"
— Можете взять себе. Сувенир от авиакомпании, — сообщил Гера результат своего со стюардом разговора. — Они грошовые, по-нашему тысяч десять-двенадцать.
— Что вы ему сказали? — спросила Наталья.
— Ничего особенного: русский врач, первый раз за границей.
— По-еврейски?
— По-английски, конечно. А вообще-то в Израиле говорят на иврите.
— Я знаю, — сказала Наталья, — только путаю с идиш, какой из них настоящий еврейский, а какой вроде немецкого.
— Иврит настоящий… Не комплексуйте вы, Наташа, расслабьтесь. Вы тут главная, понимаете? Стюард получает зарплату из тех денег, которые заплачены за ваш билет. Если вам не понравится полет, в следующий раз вы полетите рейсом «Трансаэро», поэтому стюард старается, чтобы полет вам понравился. И так везде — в отеле и вообще в стране. Вы привозите сюда живые доллары. Вы иностранная туристка, Наташа!
Иностранная туристка — это, девочки, очень солидно. Это вам не стирка-глажка-готовка-помойка, а бесплатные прокладки на высоте сколько-то там тысяч футов над уровнем моря. На уровне моря, то есть на земле иностранная туристка — это двухэтажный автобус с зеркальными стеклами, номер в отеле, который убираешь не ты, и, возможно, даже кофе в постель. С них, с буржуев, станется — кофе в постель.
Аэропорт имени Бен-Гуриона был окружен пальмами с необычайно волосатыми стволами. Кажется, эти волосы были остатками засохших листьев. В огромном зале с огромными окнами, за которыми была видна заграница, стояла средних размеров очередь, которая не толкалась и не ругалась и, несмотря на это, неуклонно приближалась к загранице. Гера пошел добывать их летевшие багажом чемоданы, а иностранную туристку Наталью поставил в очередь. Вокруг полно было русских — если, конечно, не заглядывать им в пятую графу, так что иностранная туристка Наталья без всяких затруднений отпросилась на минуточку. Требовалось сменить самолетную прокладку. У нее был последний день, но лило как из ведра — наверное, на нервной почве.
Заграница, девочки, начинается с туалета. В туалете аэропорта имени Бен-Гуриона пол был абсолютно сухой и пахло розами. Там можно было жить среди зеркал, принимать гостей и хвастаться им евроремонтом.
Так вот, в туалете аэропорта имени Бен-Гуриона над белоснежной раковиной стояла иностранная туристка Наталья, растопырив пальцы, замаранные после известной процедуры и кое-как вытертые туалетной бумагой. Иностранной туристке Наталье надо было вымыть руки. Кран над белоснежной раковиной не работал.
Она перешла к другой белоснежной раковине и попробовала другой кран. Совершенно без толку.
Там везде были не круглые ручки, которые надо вертеть, а такие блестящие рычажки. Они свободно поворачивались и вправо, и влево. Но вода не шла.
Третьей раковиной только что пользовались. По ней еще стекали брызги. На кончике крана повисла капля. Иностранная туристка Наталья тупо повертела рычажок и поймала каплю пальцем. Капля соскользнула и упала.
И тут под грохот водопада из кабинки вышла эфиопка, черная, как головешка, с вывороченными губами. На эфиопке была юбка в мелкий неброский цветочек, вроде того, что нравится нашим сельским старухам, и футболка с надписью "I — нарисованное сердечко — Israel". Лифчика под футболкой не было, грудищи лежали на животе. Таких неимоверных теток любят показывать в "Клубе путешественников" под разговорчики типа: "А охотники саванн еще пользуются копьями с костяными наконечниками".
Иностранная туристка Наталья почувствовала себя как вор, застигнутый на месте преступления. Она вытянула из такой специальной коробочки бумажное полотенце и стала вытирать сухие руки.
А паршивка эфиопка принялась разглядывать себя в зеркало.
Конечно, можно было уйти, но иностранная туристка Наталья решила, что лучше подсмотреть тайну крана здесь, чем потом срамиться в отеле. В отеле ей жить.
Растянув кожу на щеке, эфиопка выдавила прыщик. Немытыми, между прочим, руками. И поймала в зеркале взгляд иностранной туристки Натальи.
— Кэн ай хэлп ю? — спросила эфиопка.
Ненавидя ее и себя, иностранная туристка Наталья жестами показала, что ей надо открыть кран. Беда в том, что нужного жеста она не знала. Эфиопка вслед за ней повертела рычажок вправо-влево и несколько удивленно сказала:
— Уорм, колд.
Воду она при этом не пустила.
— Уоте, — сказала иностранная туристка Наталья и, как это часто делают люди, знающие только отдельные иностранные слова, подкрепила слово жестом. Жест она выбрала снова неправильный: показала, будто бы пьет из стакана. Эфиопка, ответила длинной фразой, показывая куда-то на дверь, и за дверь, и дальше. Иностранная туристка Наталья поняла, что ей объясняют, где здесь буфет.
