Барбара Ханней - Просто люби меня
— Я… у меня тут есть и другие дела.
Сара услышала скрип кресла. Она ясно представила себе, как Нед подходит к кипе газет на полу в углу комнаты, берет одну из них и протягивает Рейду.
— Вот, пожалуйста, приятель. Неужели тут есть что-то особенно интересное для вас?
— Ну… цены на скот.
Сара знала, что он лжет. В голове у нее воцарился сумбур. Неужели Рейд искал еженедельник из-за ее письма?
Годы напролет она давала советы другим, а на этот раз не устояла перед соблазном изложить в газете свою собственную проблему. И это показалось ей небесполезным. Она как бы взглянула на свои отношения с Рейдом со стороны.
Поначалу Сара не планировала публиковать свое письмо и свой же собственный ответ, но потом ей подумалось, что таким образом она положит конец своим отношениям с Рейдом. Но теперь…
— Сара!
Рейд стоял в дверях кабинета и смотрел на нее. Вид у него был такой же ошеломленный, как и у нее.
Сердце женщины подпрыгнуло, как случалось всякий раз, когда она видела Рейда.
— Р-Рейд, не ожидала увидеть тебя здесь.
Он смутился и, сложив газету пополам, сунул ее под мышку, словно надеялся, что она ничего не заметит.
— Как дела? — спросил Рейд.
Стараясь казаться невозмутимой, она помахала листком, который держала в руке.
— Все отлично. Вот, принесла литературные шедевры для следующего номера.
Рейд кивнул, в глазах его застыла настороженность.
Сара хотела было спросить, зачем он сам приехал в город, но тут послышался голос Неда:
— Это ты там, Сара?
Рейд посторонился, пропуская ее в кабинет. Нед встретил ее улыбкой:
— Привет, ну, какой же шедевр ты мне принесла на следующий месяц?
Сара протянула ему листок.
— Симпатичную поэмку.
Нед пробежал глазами листок и остановил взгляд на заголовке — «Хотел бы я иметь собаку». Хохотнув, он уже внимательнее почитал дальше и рассмеялся.
— Действительно шедевр. Умеешь ты подойти к детям, Сара. Жаль, что уезжаешь, прямо и не знаю, удастся ли мне найти кого-то на твое место.
— Нед, — испуганно прошептала Сара, косясь в сторону приемной, где стоял Рейд. — Это пока секрет. — Ей не хотелось, чтобы новость об отъезде распространилась до того, как будет оформлен официальный перевод.
— Все, молчу, прости.
Сара повернулась к двери — сквозь стекло виднелись голова и плечи Рейда.
— Рейд никому не скажет, правда, Рейд? — повысил голос Нед.
Рейд, мрачный, открыл дверь.
— О чем я не должен никому говорить?
О господи, подумала Сара, это просто нелепость какая-то.
— Ни о чем, — буркнула она. — Пока, Нед. Удачи. — Она ринулась к выходу на улицу.
Рейду снова пришлось посторониться.
— Пока, Рейд.
— Погоди. — Он ухватил ее за локоть. Сару словно ударило током. Да что же это такое?! Не глядя на Рейда, она остановилась, стараясь не обращать внимания на то, что он держит ее за руку. — Давай выйдем, — сказал Рейд.
Сара, не говоря ни слова, позволила ему вывести себя на улицу.
— Ты действительно уезжаешь? — спросил он.
— Надеюсь. Подала прошение о переводе.
Он устремил взгляд куда-то вдаль, и Сара заметила, как у него на щеке задвигался желвак. Глаза ее затуманились. Черт! Сара поморгала.
— Пора уезжать отсюда.
— Да, наверное, пора.
Разговаривать с Рейдом всегда было трудно, и уж тем более сейчас, когда мимо то и дело проходили знакомые, которые здоровались с ними и приветственно махали рукой.
— Может, зайдем ко мне, выпьем чаю? — предложила Сара.
Прошло несколько секунд, прежде чем он наконец легко кивнул головой и взглянул на нее со слабой улыбкой:
— Спасибо, с удовольствием.
До коттеджа было совсем близко. Рейд стоял, поглощенный своими мыслями, пока Сара отпирала дверь, затем вошел следом за ней в кухню, где она вскипятила воду, бросила чаю в заварочный чайник и достала две кружки. Молчание Рейда было настоящим спасением — Сара просто не знала, как она вынесет их разговор.
Взяв кружки с чаем, они вышли на маленькую веранду. Мысли Рейда по-прежнему витали где-то далеко.
Наконец он сказал, не глядя на Сару:
— Ты написала письмо в газету.
— Да. — Не было смысла отрицать это, хотя признаваться в том, что она сама же написала и ответ на свое письмо, Сара не собиралась.
— И что же она тебе посоветовала? Уехать из города?
— А ты что, не прочел ответ? — Сара обернулась: сквозь открытое кухонное окно был виден стол, а на нем сложенная газета, которую Рейд там оставил.
— Еще нет. Я как раз собирался, когда ты появилась. — Рейд устремил взгляд на акации, выстроившиеся рядком в конце школьного двора. — Так что она тебе посоветовала?
Сара глубоко вздохнула.
— Мне нужно уехать. — К горлу подкатил комок, Сара сглотнула.
Он кивнул? Или показалось?
— И еще она считает, что, если этот человек меня любит, мой отъезд может заставить его действовать.
К ужасу Сары, Рейд вздрогнул и закрыл глаза. Потом он резко встал и подошел к перилам веранды.
Сара сжала губы и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Ты не волнуйся, — сказала она. — Я ничего от тебя не жду.
Рейд стоял неподвижно спиной к Саре, глядя перед собой.
— Что-нибудь еще? — спросил он тихо.
Это был опасный разговор. Словно идешь по минному полю. И ничего не прояснялось, они только-только приближались к тому, что должны были обсудить еще много лет назад. Рейд был молчалив и замкнут, и Сара не могла сказать, достанет ли у нее мужества продолжать эту странную игру.
Но другого пути нет. Идти вперед было тяжело, но отступать она не хотела. Допив чай, Сара поставила чашку на пол, медленно поднялась на ноги и подошла к перилам.
Высоко в небе стая сорок шумно атаковала орла, отгоняя его от своих гнезд. Их стрекотание нарушало послеобеденную тишину.
Наблюдая за птицами, Сара произнесла:
— «Тетушка» также предположила, что этот человек, возможно, догадывается о моих чувствах, но слишком деликатен, чтобы сказать открытым текстом, что я его не интересую.
Он продолжал молчать, и Саре захотелось встряхнуть его.
— А еще она не исключает того, что он гей.
— Гей? — Рейд резко повернул голову и уставился на Сару.
— Ну, я не придала этому особого значения.
Рейд поморщился.
— Как бы там ни было, эта мадам рассмотрела твой вопрос со всех сторон, по своему обыкновению.
Сара кивнула.
— И еще она спросила, был ли этот мужчина моим первым возлюбленным, потому что… — Сара на миг умолкла, кусая губы, — потому что нет ничего тяжелее, чем расстаться со своей первой любовью.
