Лоринда Скотт - Жернова судьбы
Когда Грег проснулся, в комнате горел свет, за занавесками светлело утро, часы у него на запястье показывали девять. Он лежал, распростершись на диване, и тихонько наблюдал за женой, которая спала в кресле. Она плакала, подумал он, заметив на ее щеках следы слез, темные дорожки от расплывшейся туши. Внутри у него все сжалось, нестерпимо захотелось утешить ее, прижать к себе, приласкать и согреть. Но неизвестно было, разрешат ли ему это сделать.
Из-за чего любимая им женщина может лить слезы? До сегодняшнего дня он наверняка объяснил бы это ее состояние тем, что она не может зачать ребенка. Но теперь такой уверенности у него не было.
Может быть, у нее роман? Впрочем, нет, исключено, он бы это почувствовал сразу. А вдруг она специально избегает беременности, принимает таблетки… Ведь ее нежелание пройти полное медицинское обследование легко объяснить тем, что ей и так хорошо, а ребенок был бы только в тягость. Ведь она накануне прямо заявила нечто подобное. Тогда он пропустил ее слова мимо ушей, подумав, что жена просто пытается хоть как-то себя утешить. Но, может, она действительно не хочет иметь детей? А если и хочет, то не от него…
Эта мысль его отрезвила подобно холодному душу. Кто знает, не исключено, что за неожиданным бегством Элизабет кроется нечто большее, чем просто душевный порыв. У него создалось впечатление, что она тщетно пытается разобраться, нужен ли ей вообще их брак. Впервые за годы совместной жизни в его душе шевельнулся страх.
Грег не сводил глаз со спящей Элизабет. Он страстно желал, чтобы вернулись те дни, когда они понимали друг друга с полуслова и им было легко и весело. Какая она тогда была живая, забавная, остроумная… Ее достоинства он мог бы перечислять до бесконечности. Элизабет и сейчас оставалась такой, вот только что-то погасло в ней, надломилось в душе.
Ему вспомнилась их первая встреча на свадьбе Джессики и Рона. Грегу тогда довелось быть шафером, а ей — подружкой невесты. Он увидел Бетти, и сердце его учащенно забилось. Во время свадебного приема Грег не отходил от нее ни на шаг, сумел завести разговор и познакомиться поближе. Оказалось, что его новая знакомая не только красавица, но и умница.
Элизабет отличалась острым, критическим сладом ума. Впрочем, не менее остра была и на язык. Грег вспомнил, что у них постоянно возникали разногласия, какой бы темы они ни касались — от веяний моды до котировок акций.
— И чем бы ты хотела заниматься в жизни? — поинтересовался он.
Но она только рассмеялась в ответ.
— В настоящий момент я потихоньку загниваю в одной конторе. Но секретарша из меня неважнецкая, и это создает массу проблем. Хотя, с другой стороны, мне ведь надо на что-то жить, заправлять машину, оплачивать счета, возвращать долг за учебу в университете. Поэтому пришлось взяться за то, что предлагали. Однако я постоянно надеюсь на то, что наконец найдется более подходящая работа.
Сам толком не понимая, что делает, он запустил руку в карман и извлек оттуда бумажник, достал визитную карточку и протянул ей.
— Позвони, вдруг что-нибудь подходящее подвернется. Я поговорю с ребятами из отдела кадров. Загляни к нам, если выкроишь время…
Элизабет взяла карточку, поправила складки нарядного платья и, кокетливо улыбнувшись, засунула маленький глянцевый прямоугольник в вырез декольте. Грег краем глаза разглядел кружево лифчика и нежную кожу, отчего сердце застучало еще быстрее.
— Самое надежное место для хранения визиток, там их уже штук сто пятьдесят, — пошутила она.
Ему же ничего другого не оставалось, как закрыть глаза и досчитать до десяти. Вот если бы он сам положил визитку туда…
Грег увидел Элизабет через неделю. На этот раз на ней был строгий деловой костюм, а под жакетом — ослепительно белая блузка, застегнутая на все пуговицы. Но даже сквозь ткань Грегу мерещилась восхитительная грудь, и ему стоило немалых усилий заставить себя переключиться на деловую беседу.
Но уже через пару минут он начал восхищаться ее умом. Они говорили о бизнесе, об инвестиционном анализе, о фондовом рынке, о том, как важно уметь правильно работать с клиентами. Грег не переставал поражаться зрелости ее суждений. Любая другая леди ее возраста, случись ей быть втянутой в подобную беседу, уже давно либо перевела бы разговор на какую-нибудь тему повеселей, либо умерла бы со скуки. Элизабет же, казалось, получала от их разговора истинное удовольствие. У нее была на все своя точка зрения, и девушка не боялась ее высказывать и отстаивать. Они даже пару раз жарко поспорили, не оставив камня на камне от доводов друг друга. Правда, под конец решили, что будет лучше, если каждый останется при своем мнении.
Завершив беседу, Грег улыбнулся и предложил:
— Ну что ж, вливайся в нашу команду. Или уже передумала?
— Ты хочешь сказать, что берешь меня? Серьезно? — искренне удивилась она. Недоумение читалось в ее глазах, слышалось в голосе.
— Такими кадрами не разбрасываются, — ответил он. — Мне нравится твой стиль мышления.
— Но ведь ты со мной во многом не согласен.
И вновь он улыбнулся.
— Я могу не соглашаться с тобой, но это не повод, чтобы на меня обижаться. Кстати, поспорить даже полезно — помогает взглянуть на вещи под новым углом. Как мне кажется, нам в срочном порядке необходимо расширить штат. В общем, мне лично требуется помощник. Что скажешь на это?
Элизабет рассмеялась в ответ.
— И во сколько ты меня оцениваешь?
Грег мысленно прикинул сумму, затем удвоил ее, и, когда озвучил результат, Элизабет вытаращила глаза.
— Должен ли я понимать, что ты согласна?
— Еще как! — кивнула она с несколько преувеличенной готовностью.
Ему же оставалось лишь надеяться, что его новая помощница с лихвой окупит его доверие.
Так оно в результате и получилось. К концу первой недели Грег уже удивлялся, как это он раньше обходился без нее. Их отношения постепенно приобрели более неформальный характер. Случалось, что молодые люди спорили из-за какой-нибудь мелочи, но это только вносило в их отношения остроту, дух здорового соперничества.
Однажды, после очередного ожесточенного спора, в результате которого ей удалось доказать свою правоту, Элизабет, что-то напевая себе под нос, принялась вальсировать по кабинету. Неожиданно Грег ощутил самое приземленное желание: ему до боли захотелось взять ее здесь же, в кабинете, — на столе, на полу, где угодно…
— Ну хорошо, — сдавленно произнес он тогда и на всякий случай ретировался за огромный, заваленный бумагами стол. — Предположим, ты права.
— Предположим? Ты с ума сошел! Я ведь только что доказала, что…
