Инга Берристер - Герой ее романа
Ее так и подмывало ответить отказом: в самом деле, с какой стати она должна помогать Мэттью Эггермонту? Но Дженнифер слишком переживала за Майкла, чтобы поддаться соблазну отмщения.
— Да, я могу побыть здесь, — ответила она спокойно, даже не повернув головы.
— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — сказал Мэттью, и, нахмурившись, посмотрел на часы — простые, массивные, но, как успела отметить про себя Дженнифер, дорогие. Его одежда была на вид также недешевой, можно даже сказать, весьма и весьма недешевой. Чему удивляться — еще в далекие дни их юности этот парень в деньгах никогда не нуждался. Его бабушка, родом из преуспевающего семейства предпринимателей, сочеталась браком с выходцем из кругов обедневшей британской аристократии, которого каким-то ветром — не иначе как в поисках удачи и восстановления материального положения — занесло за океан. В общем, деньги и имя породнились, и, кажется, удачно.
В семье Мэттью, как и в семье Дженнифер, существовала традиция помогать окружающим, однако сам молодой человек имел свой особый взгляд на задачи благотворительной деятельности.
— Людям нужно помогать обретать независимость, заставлять их избавляться от иждивенчества, вселять в каждого уверенность в собственные силы, обучать необходимым навыкам. А не приучать к регулярным подачкам, унижающим достоинство здорового трудоспособного человека. Всякий раз, когда Мэттью произносил эти слова, он возбуждался от уверенности в собственной правоте, загорался от грандиозности планов…
Дженнифер так и подмывало повторить то, что ему не нужно утруждать себя заботой о Майкле, ведь она готова взять на себя всю полноту ответственности за здоровье старика. Однако девушка не стала этого делать, понимая, с каким наслаждением Мэттью отвергнет ее предложение о помощи. Ведь от нее не скрылось, каким полным презрения взглядом одарил ее бывший возлюбленный при встрече. А как скривились его губы, как придирчиво он ее рассматривал, когда она вошла в комнату Майкла!
Что же такого в ней, что могло вызвать подобное презрение?
Может быть, ему показалось, что в тридцать лет уже не подобает ходить с распущенными по плечам волосами, даже если они изумительного золотистого оттенка и составляют предмет ее гордости? Что подобная прическа более к лицу восемнадцатилетней девушке? Или он посчитал, что ее бежевые брючки, подобранные в тон к длинному пальто, слишком просты по сравнению с нарядами молодых привлекательных женщин, в обществе которых он, несомненно, проводит время? А вдруг его позабавил ее кашемировый свитер нежного персикового цвета, тактично скрывающий нежную округлость ее груди. Кстати, чем не повод вспомнить, какой упругой она была?
Впрочем, какая разница, что там подумал Мэттью, усмехнулась про себя Дженнифер, когда тот вышел из комнаты. В конце концов он четко дал ей понять, что его не интересуют ее настроение, ее чувства. При этой мысли Дженнифер вздрогнула, как будто в комнату внезапно ворвался холодный ветер.
После ухода Мэттью прошло минут десять. И тут она услышала, как наверху закашлял Майкл. Охваченная тревогой, Дженни поспешила к нему, однако, открыв дверь в спальню, к своему облегчению, увидела, что тот сидит на постели. Заметив девушку, он радостно улыбнулся. Вид у него был явно получше — болезненное выражение спало, на щеках выступил легкий румянец.
— А где Мэттью? — поинтересовался Майкл.
— Ушел в гостиницу за вещами, — улыбнувшись, ответила она.
Ее слегка, самую малость, обидело то, что Майкл в конечном счете предпочел бы ее обществу компанию Мэттью Эггермонта.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Может быть, хочешь пить или тебе приготовить что-нибудь поесть?
— Со мной все в порядке, Дженнифер. Но чашка чая мне действительно не повредит, — ответил Майкл.
Дженнифер быстро приготовила чай и поднялась с подносом наверх.
К чаю она приготовила несколько тонко нарезанных бутербродов, добавив к ним намазанную маслом горку пшеничных лепешек, которые прихватила с собой из дома специально для Майкла. Она знала, что он питает к ним слабость, и поэтому не смогла сдержать улыбки при виде той полудетской радости, которую старик продемонстрировал, увидев свое любимое лакомство.
— Я даже не предполагала, что вы с Мэттью все еще продолжаете видеться, — осторожно проговорила Дженнифер, разливая чай.
— По правде говоря, не особенно часто. Я случайно встретился с ним несколько месяцев назад, когда ему пришлось заехать к нам в Бриджтон по каким-то делам. Сначала мне показалось, что я ошибся, но Мэттью сам подошел…
— Да-а-а, — протянула Дженнифер. — Он действительно сильно изменился. — Девушка наклонилась пониже над заварочным чайником, опасаясь, как бы вспыхнувший румянец не выдал ее истинные чувства. Уж она-то узнала бы Мэттью в любом месте, — есть вещи, которые не подвластны времени. Как может стереться из памяти ощущение физической близости с тем, кто впервые подарил тебе радость чувственного блаженства? Как может забыться запах кожи, который всегда неповторим, как отпечатки пальцев? Она уверена, что ощутила бы его присутствие даже с закрытыми глазами.
— Чем же он сейчас занимается? — поинтересовалась Дженнифер, постаравшись вложить в этот в общем-то невинный вопрос как можно больше равнодушия.
— А разве он не рассказал? Наш мистер Эггермонт теперь главный исполнительный директор одной из программ ООН по оказанию помощи странам третьего мира. Насколько я понял из того, что он мне сообщил, его проект касается одной из африканских стран, страдающей от жестокой засухи. Он занимается образовательными программами. Учит местную молодежь, как, невзирая ни на что, противостоять тяготам жизни. Под его руководством местное население осваивает более современные сельскохозяйственные технологии. Мэттью чрезвычайно доволен результатами. Урожай, который в тех краях рассчитывают получить при благоприятном стечении обстоятельств, должен на сорок процентов покрыть потребности населения в белковой пище.
— Амбициозный план, — признала Дженнифер.
— И к тому же дорогостоящий, — согласился Майкл. — И пока еще находится на ранней стадии экспериментирования. Весь проект предполагает использование огромных сумм из международных благотворительных фондов. Поэтому одна из обязанностей Мэттью — добиваться от политиков финансовой поддержки. Он говорил мне, что предпочел бы трудиться руками, что-нибудь строить, прокладывать дороги. Но я ему напомнил, что у него всегда были первоклассные мозги. Когда-то мне казалось, что ему стоило бы продолжить учебу и попытаться сделать научную карьеру, но этот молодой человек всегда был типичный смутьян-бунтовщик.
