Раиса Аронова - Ночные ведьмы
Обзор книги Раиса Аронова - Ночные ведьмы
Раиса Ермолаевна Аронова
Ночные ведьмы
Об авторе
Раиса Ермолаевна Аронова, гвардии лейтенант, старший летчик 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного Таманского Краснознаменного полка (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я воздушная армия, 2-й Белорусский фронт). Родилась 10 февраля 1920 году в Саратове в семье рабочего-железнодорожника. Русская, член КПСС с 1942 года. Окончила среднюю школу, аэроклуб, два курса Саратовского института механизации сельского хозяйства имени М. И. Калинина. В 1940 году перевелась в Московский авиационный институт. В октябре 1941 года пошла в Красную Армию. В 1942 году окончила Энгельсскую военную авиационную школу пилотов.
С мая 1942 года до победы над Германией в Великой Отечественной войне сражалась в составе 4-й воздушной армии на Северо-Кавказском, 4-м Украинском и 2-м Белорусоком фронтах. Принимала участие в обороне Кавказа, освобождении Крыма, Белоруссии, Польши, разгроме врага на территории Германии. Ранена 23 марта 1943 года. За боевые отличия награждена двумя орденами Красного Знамени (1943, 1945), орденами Отечественный воины 1-й степени (1944), Красной Звезды (1942), медалями «3а оборону Кавказа» и «За победу над Германией в Великой Отечественной воине 1941–1945 гг.».
Звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» Раисе Ермолаевне Ароновой присвоено 15 мая. 1946 года за 941 боевой вылет, нанесение большого урона противнику и проявленные при этом доблесть и мужество.
В послевоенные годы Р. Е. Аронова закончила Институт иностранных языков (1952). С 1961 майор Аронова — в запасе, жила и работала в Москве. Умерла 20 декабря 1982 года. Похоронена в Москве, на Кунцевском кладбище.
На полотняных крыльях
С шумом распахнув дверь в комнату общежития, я чуть ли не от порога бросила портфель на свою койку и вихрем закружилась по комнате. Ура! Свалила последний экзамен! Да не какой-нибудь, а сопромат. «Сопромат сдал — можно жениться», — гласила студенческая мудрость. Выходить замуж я не собиралась, но это ничуть не умаляло моей буйной радости. Жаль только, что не были дома девчат: сегодня суббота, они уже разъехались кто куда.
Я сбегала в магазин, купила пять порций мороженого (по одной на каждый сданный в эту сессию экзамен) и бутылку лимонада. Студенческий пир, хоть и в одиночку, получился отличный.
А вечером достала из тумбочки письмо, которое больше месяца лежало бел ответа. Ждало сегодняшнего дня. С конвертом о руках села на койку и задумалась.
Когда человеку двадцать лег, он редко заглядывает и свое прошлое. Но письмо заставляло оглянуться назад. Отдельные моменты из жизни последних лет разноцветными кусочками мозаики вставали перед глазами, образуя хоть и цельную, но довольно пеструю картину. Большую часть в ней занимал голубой цвет — небо. Правда, оно не везде было чистым — кое-где облака, а кое-где и темные тучи.
…Началось это еще в школе, в десятом классе. Рассказы об авиации, о прославленных летчиках как-то внезапно захватили воображение, я читала их не переводя дыхания. Но о том, чтобы самой стать летчиком, даже и не помышляла. Мне казалось, что эти люди — чудо-богатыри, наделенные природой каким-то особым качеством, которого у меня нет. Мечтала быть то актрисой, то геологом, то астрономом. Однако по мере приближения выпускных экзаменов все чаще и чаще с завистью поглядывала на пролетавшие в небе самолеты. «А почему бы и мне?..» Сначала мысль показалась дерзкой. Но чем чаще я к ней возвращалась, тем менее фантастичной она выглядела. И вот в один прекрасный день поняла: не расстанусь со своей мечтой. Но как ее осуществить? Услышала, что самый верный путь в авиацию — через военное летное училище. Посчитала, что мне этот путь не заказан. Отправила письмо. «Не мыслю себе жизни без авиации», — откровенно говорилось в нем. С нетерпением ждала ответа. И он пришел: «Женщины в данное время в военные летные училища не принимаются». Надежды рухнули, мечта гибла…
После этого для меня, как для пушкинской Татьяны, «все были жребии равны» и, окончив десятилетку, отнесла документы в Саратовский институт механизации сельского хозяйства. Почему туда? Да просто потому, что нужно было где-то учиться, а в этот институт поступало несколько моих одноклассников, пошла и я за компанию.
Но с первых же дней учебы в СИМСХ все мои огорчения и даже, кажется, разочарование в жизни как-то сами собой отошли на последний план. Кипучая, многогранная жизнь института просто не позволяла стоять от нее в стороне. Там было все ново, интересно. К тому же меня избрали комсоргом группы, появилась масса неотложных дел. Появились и новые друзья.
Однажды у входа в институт я увидела объявление, которое всколыхнуло в душе сокровенные думы: «Саратовский аэроклуб производит набор»… На другой день мое заявление лежало на столе начальника учебной части аэроклуба. А еще через два дня…
— Сделайте пятнадцать приседаний, — сказал врач. В быстром темпе выполнила упражнение.
— Ну-с, дайте-ка руку, проверим пульс.
Я чувствовала, как бешено бьется сердце. Это результат физической нагрузки, умноженной на опасение: вон уже забраковали нескольких парней, которые выглядели куда крепче и сильнее меня, худенькой бледнолицей девушки.
Врач приподнял очки на лоб, сердито глянул и сказал:
— Нет, дорогая, с таким пульсом не только летать, а даже думать об авиации не стоит. Как у воробья — сто сорок!
Он сделал красноречивый жест, означающий, что разговор окончен. Закусив губу, я вышла из кабинета.
Не раз получалось вот так у меня — не удавалось с первой попытки взять высоту. Например, год назад, в школе, мне захотелось научиться метко стрелять. Но первый в жизни выстрел чуть не оказался и последним — пуля ударилась в пол (стрельба проходила в длинном коридоре школы), рикошетом отлетела к потолку, посыпалась штукатурка.
— Да… — протянул военрук, — неважно получилось.
Обидно и стыдно было до слез. «Все равно научусь стрелять», — упрямо сказала тогда себе.
Как-то вскоре объявили набор на курсы инструкторов стрелкового спорта при районном совете Осоавиахима. Я записалась. Мальчишки подшучивали: «Ну какой из тебя стрелок!» Подруги пожимали плечами: «Чудачка». А через три месяца на моей груди красовался значок «Ворошиловский стрелок». На районных стрелковых соревнованиях заняла первое место. В школе на уроках военного дела бой винтовки проверяли по моей стрельбе. Этим успехом я целиком была обязана своему инструктору Сергею Сергеевичу Баулину. Он сумел найти нужную «жилку», правильно нацелить мой глаз. В атом, очевидно, ч заключается искусство учителя — помочь человеку найти себя.
