Китти Лонг - Восход над океаном
Когда однажды она сдала клиенту с пяти долларов сорок девять долларов сдачи, тот усмехнулся и весело сказал:
— Эй, папаша, смотрите в оба, а то ваша красавица вот-вот разорит вас. Никак влюбилась в какого-нибудь красавчика.
При этих словах Алрика вздрогнула, потому что клиент был из приезжих курортников и не мог знать о ее романе, о котором судачил весь город. Наверное, это и впрямь написано у нее на лице.
— Вот что, дочка, поговорю-ка я с твоим дружком, — не выдержал Джеймс Робинс. — Пусть или женится, или… Хватит пудрить тебе мозги.
— Папа, не надо, ты что! — испуганно вскрикнула Алрика. Не хватало еще, чтобы отец вспугнул Барта. Вдруг тот, дорожа своей свободой, решит, что следует держаться от нее подальше… — Мы сами во всем разберемся!
Вечером, когда они с Бартом лежали на его широченной мягкой кровати под пологом, сплетя руки и слегка соприкоснувшись разгоряченными после любви телами, она как бы между прочим заметила:
— О нас уже весь город говорит…
— Ну и что? Пусть говорит. — Алрика не видела в темноте лицо Барта, но догадалась по интонации, что он сейчас вопросительно изогнул бровь. Она успела так хорошо изучить все его милые гримасы, каждый его жест и вздох… — Тебе это неприятно? — уточнил он после паузы.
— Да, — призналась она. — Родители задают мне ненужные вопросы, соседки провожают такими взглядами… У вас в Бостоне, может быть, никому ни до кого и дела нет, а у нас в городке такие патриархальные взгляды…
— Но ведь ты — современная девушка, — улыбнулся Барт. — Тебе чужды эти предрассудки…
— Да, конечно… — Алрика вздохнула и пошла на попятный. — Просто я…
— Просто ты хочешь за меня замуж, — вставил Барт.
— И вовсе не это я хотела сказать! — запротестовала она, хотя именно об этом и были все ее помыслы в последнее время. — С чего ты взял?
— Ладно, милая, давай одеваться, я хотел тебя сегодня еще кое-куда свозить.
— Мне домой пора, — немного обиженно заявила Рики. Конечно же, он просто перевел разговор на другую тему! А чего она ждала?
— А я хотел показать тебе отель.
— Мы же там были, — удивилась Алрика.
— Мы были там только в ресторане и в баре. А там есть еще много интересного.
Алрика собрала белье, разбросанное в порыве страсти по кровати и мягкому пушистому ковру, и прошествовала в ванную. Что же такого интересного может быть в отеле «Парус», что туда надо отправляться ночью, в то время, когда обычно она возвращается в родительский дом?
«Додж» остановился напротив сверкающего стеклом входа в отель. Барт галантно предложил руку Алрике, она оперлась на нее, и они прошествовали наверх по мраморным ступеням.
Ночной портье, узнав мистера Элдриджа, вышел из-за своей стойки и почтительно поздоровался.
— Здравствуй, Реджинальд, — ответил Барт. — У меня к тебе будет одна просьба… Дорогая, ты извинишь нас?
Он проводил Алрику к одному из мягких кресел, стоящих в фойе, и принялся о чем-то тихо переговариваться с Реджинальдом.
— Но я не знаю… Касса уже снята… — донесся до слуха Алрики растерянный голос портье, но Барт продолжал на чем-то настаивать.
Портье на минуту исчез и вернулся в обществе невысокого сонного человечка, одетого в парчовый домашний халат.
— Добрый вечер, мистер Силверберг, — обратился к нему Барт. — Простите, что побеспокоил вас…
— Ничего страшного, я еще не спал, — приветливо кивнул мистер Силверберг. Очевидно, Барт действительно являлся крупным акционером, раз его желания выполнялись моментально.
Вся компания проследовала в глубь фойе и остановилась под вывеской «Ювелирный магазин», которую Алрика сначала не разглядела за колонной.
Ну конечно же! В «Парусе», как в любом уважающем себя отеле, были не только бар и ресторан, но и парикмахерская, салон красоты, пара бутиков, мелочная лавка… И ювелирный магазин.
Неудивительно, что Барт повез ее именно в отель — где еще среди ночи открыли бы магазин специально для него?
Мистер Силверберг достал из кармана увесистую связку ключей, отпер дверь, отключил сигнализацию, включил в магазине дежурный свет и красивую подсветку одной из витрин.
В полумраке перед взором Алрики засверкали на черном бархате кольца с бриллиантами, сапфирами, рубинами, изумрудами, черным и белым жемчугом…
Барт подвел ее к этой волшебной витрине и спросил:
— Какое тебе больше нравится?
Алрика стояла, пораженная открывшимся перед ней великолепием и всем происходящим.
— Я не знаю… Тут все такое красивое… — растерянно прошептала она.
— Как тебе, например, вот это? — Барт показал на кольцо с огромным бриллиантом.
— Не знаю… Такое большое… — Она боялась, что покажется нескромной, выбрав самое дорогое кольцо. И потом, куда оно ей? Будет смешно и нелепо появиться в кольце с огромным бриллиантом и джинсах в их симпатичном и с любовью обставленном, но небогатом домике.
— А это? — по просьбе Барта мистер Силверберг достал тонкое колечко из белого золота с небольшим прямоугольным сапфиром и несколькими маленькими бриллиантиками, сделанное со вкусом, дорогое, но строгое.
— Ой, Барт, оно такое прелестное!
— Примерь.
Колечко скользнуло на палец Алрики, словно специально делалось для нее. Она полюбовалась на игру света в гранях сапфира и вернула его Барту.
— Мне кажется, в самый раз, — кивнул Барт и достал чековую книжку.
— Коробочка нужна? — Мистер Силверберг выложил на прилавок несколько бархатных футляров для украшений.
— Я думаю, не нужна, — улыбнулся Барт. — Надеюсь, что моя невеста будет носить его, не снимая, а не держать в коробочке.
Алрика дрожала от волнения. Она до последнего момента боялась, что это какая-то шутка и Барт объявит, что у него есть другая, а Алрика всего лишь помогла ему выбрать подарок для его подружки…
Но как только они вышли из магазина, поблагодарив мистера Силверберга и Реджинальда и еще раз извинившись за беспокойство, Барт нежно взял руку Алрики и надел ей колечко на палец со словами:
— Дорогая, ты будешь моей женой?
— О, Барт, — простонала она, едва не повиснув у него на руке — она готова была лишиться чувств из-за переполнявших ее эмоций. — Да, конечно, да.
Он поцеловал ее долгим и страстным поцелуем. А потом его губы скользнули к ее нежному розовому ушку, и он прошептал:
— Люблю тебя.
Алрика рыдала над финансовым отчетом. Но причиной тому были не плачевно низкие цифры полученных ей доходов, а воспоминания — сладкие и горькие воспоминания.
«Люблю тебя», сказал он тогда. «Когда-то любил», уточнил после. Что произошло между этими «люблю» и «любил», что она сделала не так, чем заслужила немилость?
