Анна Смолякова - Белая вуаль
— Вот и платье твое еще не привезли, а если оно не подойдет? Между прочим, сегодня уже пятница, — ворчала Локтева, расчесывая мокрые волосы подруги.
Виолетта только что приняла ванну и, завернувшись в махровый халат, уютно устроилась в кресле. Тепло, покой, приглушенный свет и мягкие прикосновения рук подруги к волосам окончательно расслабили ее, она чувствовала, что скоро не в силах будет бороться с подступающей дремотой.
— Послушай, Марин, может, обойдемся без девичника? Я так устала, да и тебе завтра рано вставать: готовить завтрак будешь ты, я, как невеста, имею право понежиться в постели.
— Ладно уж, невеста, — Маринка отложила расческу в сторону, — с тобой каши не сваришь, иди отдыхай.
Часовая стрелка приближалась к двенадцати. Виолетта выбралась из кресла и уже в полусонном состоянии блаженно опустилась в мягкую постель.
…Виолетте показалось, что сон длился не более пятнадцати минут. Когда она проснулась, в комнате по-прежнему было темно, чуть слышно тикали часы, за окном завывала метель, а на краешке кровати сидел человек. Виолетта не испугалась и не удивилась, каким-то седьмым чувством она угадала, что это Леонид. И действительно, когда ее глаза привыкли к темноте, она с радостью различила знакомое лицо. Виолетте захотелось приподняться в постели, но странная усталость вдруг охватила все ее тело. Не в силах пошевелиться, она замерла в предчувствии чего-то необыкновенного.
Видимо, до утра еще оставалось достаточно времени, потому что вместо парадного фрака на женихе была белая просторная рубаха с расстегнутым воротом.
Леонид осторожно пододвинулся ближе и взял маленькую ладошку девушки в свои руки. Неведомая прежде нега разлилась по телу Виолетты, когда он нежно и бережно начал целовать ее пальцы. Губы Леонида коснулись кисти девушки, потом переместились к ладошке. Странное дело, но язык не повиновался Виолетте. Не в силах вымолвить ни слова, она лишь беззвучно шевелила губами, а Леонид уже ласкал ее плечи, целовал шею… Каждое новое прикосновение будило в ее теле спящую струну, и незнакомое восхитительное чувство постепенно перерастало в волшебную мелодию. Девушка так ясно слышала эту дивную музыку, что невозможно было понять, как Маринка умудряется спать в соседней комнате сном младенца. Впрочем, меньше всего Виолетту занимали сейчас мысли о подруге. Леонид коснулся края одеяла, осторожно отогнул его и непривычно высоким голосом произнес:
— Милая мадемуазель, кушать подано.
Девушка очнулась и с трудом разлепила тяжелые веки. Метель давно кончилась, за окном сияло солнце, а рядом с кроватью стояла Маринка, облаченная в домашний халат хозяйки. С волосами, туго накрученными на бигуди, она до смешного напоминала молодого барашка.
— Кушать подано, — торжественно повторила Локтева.
Виолетта сладко потянулась, нехотя откинула одеяло и босиком отправилась в ванную. Только там, постояв несколько минут под холодным душем, она смогла полностью освободиться от ночных видений. Что же это было? Неужели ее девичье тело, не знавшее мужской ласки, так же тянулось к Леониду, как и душа? И, если даже сон так прекрасен, какова же должна быть реальность?
— Стоп! Это чисто деловой союз, — сказала себе Виолетта, с остервенением растерлась махровым полотенцем, надела старенькое ситцевое платье с короткими рукавами и вышла к завтраку.
— Во что это ты вырядилась? — изумилась Маринка.
— Не вырядилась, а приготовилась. — Виолетта кокетливо поправила оборочки на платье. — Стилист настаивала на «максимальной доступности тела». Кстати, через полчаса она появится, так что мы должны поторопиться.
Однако стилист, оказавшийся приятной женщиной лет тридцати пяти, весьма скептически отнеслась к наряду невесты. Виолетта была вновь изгнана в ванную, а оттуда уже появилась в одной легкой простынке, завязанной узлом на груди. Женщина, назвавшаяся Валентиной Андреевной, усадила Виолетту в кресло перед зеркалом и разложила на столе множество баночек, тюбиков, коробочек и кисточек. Виолетта откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, предоставив Валентине Андреевне свое лицо в полное распоряжение. Она чувствовала, как нежные руки собрали ее волосы в пучок, нанесли на кожу крем с приятным запахом, а затем мягкая кисточка быстро забегала по ее лицу, особенно бережно прикасаясь к родимому пятну… Виолетта посмотрелась в зеркало лишь после того, как Валентина Андреевна закончила возиться с ее прической. Действительно, мастер старалась не зря: в зеленых глазах девушки появился какой-то колдовской изумрудный блеск, ресницы стали казаться особенно длинными и пушистыми, губы приобрели сочность и чувственность, а родимое пятно на щеке теперь почти не было заметно.
— Ну что же, если вы довольны, пора надевать платье.
Валентина Андреевна, улыбаясь, направилась к большой коробке, которую оставила в коридоре. Маринка устремилась за ней. Уже через минуту из прихожей донеслись восхищенные восклицания Локтевой, а затем взору Виолетты предстало изысканное атласно-кружевное чудо, к которому даже страшно было прикоснуться.
— Скажите, я не испорчу прическу, когда буду его надевать? — Виолетта все еще не могла отвести глаз от платья.
— Нет, моя дорогая. Сзади на этой модели предусмотрена длинная шнуровка. Завяжу ее на вас я, а вот освободиться от свадебного наряда поможет уже супруг, — улыбнулась Валентина Андреевна, но Виолетта вдруг погрустнела.
— А фата, какая она?
— Сейчас, моя девочка, вы увидите. Валентина Андреевна открыла еще одну коробку и достала оттуда сверкающую диадему с прикрепленной к ней фатой.
— А где же вуаль?
— Зачем она вам? Во-первых, это уже немодно, а во-вторых, вы молоды и красивы. Я думаю, ни к чему прятать лицо.
— Без вуали я никуда не пойду, пусть ее сейчас же доставят. И пусть она будет плотной, я не хочу, чтобы все видели вот это. — Виолетта прикоснулась пальцами к левой щеке.
— Виолетта, вы придаете обычному родимому пятну слишком большое значение, оно вас совершенно не портит. Ну как вас убедить? — Валентина Андреевна беспомощно развела руками.
— А не нужно никого убеждать. Без вуали я не выйду из квартиры. — Виолетта села в кресло, на глаза ее уже навернулись слезы.
Женщина в растерянности посмотрела на Маринку, но та только пожала плечами, всем своим видом показывая, что любые попытки что-либо объяснить или доказать здесь совершенно бесполезны.
Валентина Андреевна вздохнула, подошла к телефону и набрала номер. Минут через десять вуаль была доставлена, и женщина закрепила кусок плотного кружева над лицом невесты. А еще через полчаса сам мистер Стаутленд вместе с Виолеттой спустился к роскошному белому «мерседесу», стоявшему возле подъезда.
