Ронда Грей - Опасная игра
— Это жемчуг Пикарда?
Вайолетт подняла брови.
— Почему вы спрашиваете?
Он пожал плечами.
— Я знаю Джона Саливана. Он управляет «Жемчугом Пикарда» — компанией в Бруме, которая производит такие украшения. И однажды он сказал мне такие же слова о том, что контакт с кожей придает жемчугу блеск. Вот я и решил спросить.
— Ясно. Что ж, вы правы. Отец привез его для моей мамы из Брума. Жемчуг действительно произведен этой компанией.
Она ценит качество, подумал Сэм. И получает от этого удовольствие.
— Джон Саливан говорил, что у них лучший жемчуг в мире. Он вам идет.
Щеки Вайолетт зарделись то ли от комплимента, то ли оттого, что Сэм угадал ее страсть к хорошим вещам. Ему нравилось смотреть, как краска заливает ей щеки, как блестят ее глаза.
— Откуда вы знаете Джона Саливана? Я читала о нем. Саливаны — это одна из самых богатых семей в Австралии.
Эти слова отвлекли его от размышлений о ней.
— Я занимался журналистским расследованием. Решил сам в одной из своих газет раскрутить некую историю. Таким образом и вышел на Джона, и он уговорил меня остановиться.
Вайолетт тряхнула головой.
— Он вам заплатил?
— Нет. Просто объяснил, что это может повредить невинному ребенку. То есть его приемной дочери, Ребекке Саливан, которая должна была унаследовать миллионное состояние. Девочка ничего не знала о наследстве, а оно могло испортить ей жизнь постоянными преследованиями прессы и даже угрозой похищения.
— Вы бросили раскручивать историю, которая вас увлекла, ради ребенка?
Вайолетт прислонила стакан с ледяной водой к своей раскрасневшейся щеке. Лед и пламень. Резкий контраст мгновенно вызвал в его воображении новую эротическую картину. Она специально его дразнит? Сэм постарался сосредоточиться на ответе, который женщина ждала, задумчиво глядя в его глаза.
Он усмехнулся.
— Даже волки защищают своих волчат.
Ее губы изогнулись в иронической улыбке. Это было так чертовски сексуально, что Сэма охватило неистовое желание перекинуть Вайолетт Нильсон через плечо и отнести в свою постель. Ох, не время для таких желаний! Жаль, конечно, но это может усложнить совместную работу. Но, с другой стороны, секс может крепче привязать женщину к нему. Ответственность, острый ум, умение ценить время — эти качества мисс Нильсон будут нелишними в его работе. К тому же она обладает обширными знаниями в книжном деле.
Официант принес бутылку шабли, с их согласия откупорил ее и разлил вино по бокалам, Крейк откинулся на стуле, расслабился, довольный только что принятым решением, обещающим скорое удовольствие, — как физическое, так и моральное. Он решил затащить Вайолетт Нильсон в постель. Сегодня.
Как только официант отошел от их столика, мужчина поднял бокал и провозгласил тост:
— Выпьем за новое дело!
Вайолетт наконец поставила на стол стакан с холодной водой, который до сих пор держала в руках, и грациозным жестом обхватила длинными пальцами бокал с вином. Она смотрела прямо в глаза Сэму Крейку, как бы соглашаясь с тостом.
— Надеюсь, оно принесет удачу.
— Удачу нам обоим.
Пригубив вино, она улыбнулась. Скорее себе, чем ему. Улыбка Джоконды, опущенные ресницы.
— Вайолетт… — Он задумался, как бы вслушиваясь в ее имя — мягкое, женственное, обольстительное. — Я чувствую, что мы сработаемся.
Глаза ее будто покрылись поволокой.
— Вы так думаете, мистер Крейк?
— Зовите меня Сэм, — сказал он и вдруг почувствовал, как в ней закипает гнев в ответ на предложение фамильярности. Главным для него было не отпугнуть ее сейчас. — Пожалуйста, попытайтесь сделать вид, что я вам симпатичен.
Эта просьба ее развеселила, уменьшила скованность. Вайолетт заморгала, а на ее губах заиграла насмешливая улыбка.
— Журналист, заботящийся больше о ребенке, чем о статье… Вот это мне в вас нравится, Сэм Крейк.
— Рад, что вы увидели в моем характере хоть одну положительную черту.
— Я разрешаю вам попытаться продемонстрировать мне и остальные…
Он рассмеялся, приободренный ее вызовом, пообещав себе, что возьмет сегодня у Вайолетт Нильсон все, что хотел бы взять.
5
У Вайолетт возникли нешуточные проблемы. Она с превеликим трудом сопротивлялась сигналам, посылаемым Сэмом. Он флиртовал — его глаза, рот, руки, голос — весь арсенал средств обольщения был задействован.
Но почему? Ведь сначала она ему абсолютно не понравилась. Что вызвало эту перемену в нем по отношению к ней?
Проблема была в том, что Вайолетт не могла заставить себя не реагировать на Сэма Крейка, как на мужчину. Стоило ему улыбнуться, как ее сердце начинало биться чаще. Она пила слишком много вина, пытаясь то ли охладить свой пыл, то ли смочить постоянно пересыхающее горло. Паровая рыба с соей под устричным соусом не могла погасить ощутимое потягивание внизу живота.
Он окончательно захватил ее мысли. Если раньше она могла хоть немного контролировать ситуацию, то сейчас последний бастион был разрушен. Даже то, как Сэм ел, казалось ей привлекательным. Возможно, его взгляд при этом красноречиво свидетельствовал, что с не меньшим аппетитом, он попробовал бы и ее саму, и съел бы с жадностью голодного волка.
Самое ужасное для Вайолетт было то, что ее к нему тянуло. Причем, неудержимо. Никогда в жизни она не имела случайных связей, отношения на одну ночь были не для нее. И сейчас собственные желания ее пугали. Ей хотелось оказаться в объятиях этого мужчины, почувствовать властные руки, ощутить его агрессивную силу.
Неужели он действительно заинтересовался ею, как женщиной?
Это было так странно, что она не могла поверить. Но понимала, что ей всегда хотелось оказаться рядом именно с таким возлюбленным — опытным, страстным, умелым, неотразимым. И вот — есть шанс попробовать! И пусть это будет безнравственно, но зато так притягательно, ведь запретный плод сладок!
Нельзя сказать, чтоб ей было плохо с Робертом, но думать об этом сейчас она не хотела, понимая, что все с нею происходящее — это предательство по отношению к нему. Что ж, пусть так и будет. В их чувствах друг к другу не было ярких красок, не было всепоглощающей страсти. А ей именно этого всегда не хватало.
И вот сейчас за столиком с ней сидел тот, кто мог дать ей все, в чем она нуждалась и что желала получить от мужчины. Почему же не воспользоваться этой возможностью? В конце концов с Робертом все было кончено, что бы тот ни думал по этому поводу. И кому она может причинить боль? Только себе.
Кроме того, разочарование, если предположить, что оно впоследствии наступит, могло бы излечить ее от фантазий. Не исключено, что это позволило бы ей позже наладить отношения с Робертом или с кем-то другим. Прекратив витать в облаках, она попыталась бы найти свое счастье на земле.
