Ронда Грей - Опасная игра
Створки лифта раздвинулись, прервав на этом ее раздумья.
Прощай, вчерашний день, здравствуй, завтрашний! Вайолетт вышла на улицу в сопровождении человека, который мог стать, а мог и не стать, ее новым начальником. И вновь ощутила флюиды грубой мужской силы, исходящие от него.
Издательство располагалось на Рассел-стрит, недалеко от Чайн тауна. Здесь всегда было полно туристов. Обилие народа и летняя жара заставили Сэма и Вайолетт пожалеть о только что покинутом здании, где стояли мощные кондиционеры.
— Как вы относитесь к китайской кухне, мисс Нильсон? Или лучше пройдемся до набережной?
— Лучше пройдемся.
Сэм Крейк снял пиджак, расстегнул и закатал рукава рубашки, так что Вайолетт могла любоваться его загорелыми мускулистыми руками. Она отвела глаза, стараясь меньше думать о нем как о мужчине. Мистер Крейк — ее возможный начальник, не более.
Ей тоже было жарко, но Вайолетт решила, что снимет пиджак только в ресторане. Не потому что она боялась невольно проявить свою женскую суть. Просто официальный стиль одежды позволял ей чувствовать себя более уверенно в присутствии этого господина. К тому же Вайолетт была слишком взволнована, чтобы думать о том, как выглядеть более соблазнительно.
— Кто такой Роберт?
Вопрос застал ее врасплох. Да, точно, Пол ведь спросил о Роберте в присутствии Сэма.
— Он никак не связан с издательским делом, — ответила Вайолетт с безразличием, надеясь, что расспросов на эту тему больше не будет.
Но надежда не оправдалась.
— Это ваш друг?
Поразительно, ведь он не имел никакого права на подобные проявления любопытства, ясно продемонстрировав во время издательской вечеринки, что ему безразличны ее планы. Выяснять теперь подробности ее личной жизни — было просто невежливо с его стороны.
— У меня больше оснований интересоваться, есть ли у вас жена или подруга, мистер Крейк. Я же буду отвечать на телефонные звонки, — заметила Вайолетт сухим деловым тоном. — Возможно, вам стоит проинструктировать меня, каким отношениям вы уделяете повышенное внимание.
— Я свободен как птица, мисс Нильсон, — улыбнулся он.
Какая привлекательная у него улыбка, подумала Вайолетт и сказала:
— Мне кажется, что брачный период у птиц приходится на другое время года.
Его улыбка стала еще шире.
— Тем больше времени имеется, чтоб перелетать с ветки на ветку.
— Что ж, когда у вас появится любимое дерево, сообщите мне об этом, — ответила она, сама удивляясь собственной смелости. — А то, как бы потом не пришлось собирать ваши перышки.
— Я постараюсь не слишком испытывать ваши дипломатические способности.
— Буду вам признательна.
Испуганная своим же выпадом, Вайолетт замолчала и устремила взор на запад, делая вид, что любуется закатом. На самом деле солнце начинало садиться лишь после семи, но она была смущена и боялась, что испортила отношения с начальником. Впрочем, вряд ли это имело сейчас большое значение. Сэм Крейк был настолько чужим, что работа с ним в любом случае превратилась бы в сплошное мучение.
— Теперь, когда мы выяснили подробности моей личной жизни, может быть, стоит вернуться к Роберту?
Как он однако настойчив! — подумалось ей. Ладно, она ему скажет. Пусть убедится, что и Вайолетт может быть для кого-то привлекательной.
— Роберт был моим возлюбленным в течение последнего года или чуть дольше.
— И он до сих пор им является?
Черт ее дернул употребить прошедшее время! А он, конечно, не мог этого не заметить. Врать глупо. Что изменится, если Сэм Крейк узнает правду?
— Он просил меня выйти за него замуж. — Пусть знает, что кто-то нашел ее достаточно желанной, чтоб жениться на ней. — Это заставило меня задуматься, так ли сильно я его люблю.
— Одним словом, эта клетка вам не подошла? — издевательским тоном поинтересовался ее спутник.
Вайолетт взбесило, что Сэм использовал ее же выражение. Пусть это и было правдой, у него нет права говорить о Роберте в столь пренебрежительном тоне. В их отношениях было много тепла, у нее остались самые приятные воспоминания о времени, проведенном с ним. И не его вина, что он не смог оправдать ее ожиданий. Просто этот мужчина был слишком мягким и безвольным по своей природе, с легкостью отдающим инициативу…
— Так… Значит, вы расстались?
Ее рассердило удовлетворение, с которым это было произнесено. С какой стати она должна отчитываться перед Сэмом Крейком? Нет уж, пусть считает, что точка еще не поставлена.
— В данный момент он гостит у родственников на острове Тасмания.
Сэм иронично взглянул на нее.
— Только поэтому сегодня вечером вы свободны?
Тем временем они вышли на бульвар. Вайолетт помедлила, прежде чем ответить.
— Да. Если бы у меня были предварительные договоренности, я бы не стала их нарушать. — Она заметила оттенок недоверия в его взгляде и добавила: — Знаете, мистер Крейк, большинству людей не нравится, когда их принуждают к чему-то. Это их унижает. Да и к тому же просто невежливо.
Он насмешливо поднял брови.
— Вы ставите хорошие манеры выше возможности зарабатывать деньги?
— У меня такая система ценностей, — жестко ответила Вайолетт.
— Должен вам сказать, что она давно устарела.
— Я руководствуюсь определенными жизненными принципами. Источники заработка имеют свойство исчезать и появляться. Вы сами прекрасный тому пример. Или вам кажется, что я не смогу найти другую работу?
— Нет, я так не думаю. — Он посмотрел на ее полуприкрытые глаза, на длинные пушистые ресницы с почти нежной улыбкой. — Просто у меня тоже есть свои жизненные принципы, мисс Нильсон. Я предпочитаю как можно скорее выявлять волков в овечьем стаде.
Это очень опасный человек, решила Вайолетт и постаралась закрыть неприятную тему, сказав:
— Ну, в нашем издательстве, насколько мне известно, таковых нет.
— Неужели? — Он с иронией взглянул на нее. — Им может оказаться любой сотрудник. Даже вы, например. Теоретически ведь можно представить себе, что старина Барфилд не сумел разглядеть в вас волка в овечьей шкуре. Старомодные, добропорядочные принципы, почтительность, постоянная опека удачно скрыли вашу истинную сущность.
Ее сердце едва не выскочило из груди, когда она осознала, о чем говорит Крейк. Это не было правдой! Или было? Шок от услышанного заставил ее замолчать и задуматься. Желание защищаться боролось в ней с опасением, что собеседник ухитрился разглядеть или почувствовать то, чего она сама в себе не замечала.
Волк — это про нее-то? Сказал бы уж — волчица! Так было бы понятнее. Хотя… прочь все сомнения! Это же не соответствует истине.
